«Девочка должна быть задушена»: как живут лесбиянки на Северном Кавказе

Проект "Квир-женщины Северного Кавказа" при поддержке Фонда им. Генриха Белля систематизировал результаты двухлетней работы с лесбиянками, бисексуальными и трансгендерными женщинами на Северном Кавказе. Радио Свобода ознакомилось с докладом, который должен быть опубликован на сайте Фонда им. Генриха Белля 17 декабря.

Информации об ЛБТ-женщинах на Кавказе всегда было мало, лишь пристальное внимание прессы и НКО к преследованию гомосексуалов в Чечне побудило некоторых из них обратиться к правозащитникам. Проект "Квир-женщины Северного Кавказа" – это несколько активисток в разных регионах, которые по соображениям безопасности скрывают свои имена. Они провели интервью с 21 женщиной: шестнадцатью – из Чечни, двумя из Дагестана, двумя из Ингушетии и одной из Северной Осетии. Респонденткам от 20 до 49 лет; 17 из них идентифицировали себя как лесбиянки, трое сказали, что бисексуальны, одна была трансгендерной женщиной. Одиннадцать женщин уехали из региона или даже из России, трое остались дома и скрывают свою ориентацию, родные пятерых об их ориентации узнали, так что девушки до сих пор находятся в ситуации насилия. С одной такой девушкой связь была утеряна после интервью, еще одна респондентка после неудавшегося побега умерла в доме отца "от отравления" (со слов родных не понятно, чем и при каких обстоятельствах она отравилась).

Как и другие исследования о квир-женщинах, доклад демонстрирует катастрофическую ситуацию с правами женщин в целом, в том числе с семейным насилием. Как рассказывают респондентки, насилие в кавказских семьях широко распространено, но статистика в этой сфере обрывочна, а жертвы почти никогда не обращаются в правоохранительные органы, которые с пониманием смотрят на ущемление их прав. "В Чеченской республике 11% опрошенных (женщин) указали, что иногда подвергаются избиению, 28% время от времени получают пощечины или толчки", говорится в исследовании 2015 года "Жизнь и положение женщин на Северном Кавказе". При этом исследование 2011 года, проведенное Росстатом совместно с Минздравом России в партнерстве с Фондом ООН в области народонаселения, показало, что в России в целом 20% женщин подвергались физическому насилию. 8% женщин на Кавказе сказали, что были изнасилованы либо принуждались к сексу, в среднем по России 4% рассказали, что занимались сексом против воли с настоящим или бывшим партнером. 27% опрошенных чеченок признались, что вышли замуж по принуждению родителей, в самой старшей возрастной группе (61+) таких было больше 40%.

Абсолютно все ЛБТ-женщины, принявшие участие в исследовании, рассказали, что прошли через побои и унижения, которые начинаются сызмальства. "Родственники со стороны отца часто говорили, что девочка должна быть задушена при рождении"; "Отец сильно избивал своих детей. Одна из сводных сестер рассказывала, что отец кидал их об стену"; "Отец избивал часто мать. Отец выбил матери все передние зубы", – рассказывают жительницы Чечни.

Одна женщина рассказала про действия сексуального характера со стороны дяди, который угрожал ей, что в случае огласки наказание ждет ее саму. Так и произошло: когда родные узнали о насилии над девушкой, ее обвинили в сексуальной распущенности.

Для многих насилие заканчивается летально, но убийцы сестер и дочерей крайне редко садятся на скамью подсудимых. В другом докладе Фонда "Правовая инициатива" об "убийствах чести" в Дагестане, Чечне и Ингушетии говорится, что из 33 случаев таких убийств только 14 дошли до суда. Восемь из 21 респондентки проекта "Квир-женщин" рассказали, что кто-то из их знакомых был убит родственниками-мужчинами за поведение, "позорящее семью".

Брак в сторону

Свадьба начальника РОВД Чечни по Ножай-Юртовскому району Нажуда Гучигова и 17-летней жительницы села Байтарки Луизы Гойлабиевой

Все респондентки рассказали о тотальном контроле со стороны родных: вне зависимости от возраста им запрещалось выходить из дома вечером, часто запрещалось общаться с мальчиками и молодыми людьми. "На такси ездить нельзя. На автобусе можно, только где взрослые женщины, если в автобусе одни мужчины, то нельзя ехать. Я однажды тайком купила автомобиль, училась в другом регионе, там и купила. Когда брат узнал, врала, что машина не моя. Такие разборки были. Удалось быстро продать", – рассказывает жительница Чечни. Некоторым девушкам даже запрещалось напрямую обращаться к отцу, соцсети и мобильные телефоны ежедневно проверялись, они были ограничены в выборе одежды и круга общения. "Мать сказала: – Ты – моя собственность, я сделаю с тобой что захочу, и ты будешь делать все, что я сказала". Вот. "Выйдешь замуж – будешь делать то, что тебе скажет муж. У тебя не может быть ни своего мнения, ни своего взгляда, ты, в общем говоря, никто и ничто, ты наша вещь. Все"; "Проверяли несколько раз у гинеколога, девственница я или нет", – рассказывают респондентки из Чечни.

Девять девушек из числа опрошенных были или находятся в браке, восемь из них выдали замуж насильно, причем в семи случаях к браку девушек вынудили после того, как узнали об их гомосексуальности или же стали подозревать их в этом. Все девушки подвергались насилию, в том числе сексуальному, и со стороны мужей.

Северокавказский "брак" обычно находится вне российского правового поля, в ЗАГС идут только в случае рождения ребенка. У женщин согласия часто не спрашивают, мулла может выдать "свидетельство о браке", которое хранится у мужа. В документе указываются данные мужа и жены, свидетели со стороны жениха и данные "вали" – опекуна невесты (обычно это отец или брат), а также сумма калыма, который обычно варьируется от 10 тыс. до 50 тыс. рублей. По словам респонденток, вместо невесты подпись за нее может поставить "вали", вообще свидетельство похоже на договор купли-продажи, одна из женщин, дважды побывавшая в браке, рассказала, что она никогда нигде не расписывалась, на руки ей свидетельств о браке не выдавали. При этом три респондентки на момент интервью были в браке не единственными женами.

"Свидетельство о браке" от муллы, Чечня

Поскольку женщина де-факто переходит от одного "опекуна" к другому, система тотального контроля, физического и психологического насилия остается прежней, к ней только добавляется насилие сексуальное. "Меня сразу отвезли в село. Шесть месяцев я жила в этом селе. Своих вещей не было, условия были тяжелыми. Мои обязанности были – убирать в доме, готовить для всей большой семьи еду, чистить каждый вечер обувь всех членов семьи, убирать каждый день во дворе. Фактически я была служанкой", – рассказывает жительница Дагестана. "Однажды я пошла в магазин и не заметила, что из-под хиджаба у меня выбились волосы. Он окрикнул меня и стал бить прямо на улице. Так сильно, что я не могла встать несколько дней. А он тренер был по боксу. Если начинала спорить, то сразу нокаут", – вспоминает девушка из Чечни. "Мой муж оказался ужасным. Он бил меня почти каждый день. Сначала он бил меня по лицу руками, а потом и палкой. Он придумал правила поведения, и в случае моей виновности он три раза бил меня палкой", – говорит другая чеченка.

Кавказ отличается от других российских регионов тем, что женщине практически невозможно выйти из ситуации насилия. Если у нее и получается добиться развода, она возвращается в родительский дом, где подвергается еще большему насилию со стороны родных, оказываясь виновной в своем положении "разведенки". "Через 4 года не выдержала и позвонила маме. Попросила забрать меня от мужа. Мать сказала, что она не видит причин для развода, так как она "тоже не любила своего мужа". Так живут все", – рассказывает женщина из Дагестана. "Скучно сидеть дома, и я играла в онлайн-игры. Брат увидел, что я разговаривала с другими игроками в интернете. Тут же начал бить меня, прижал к стене и стал душить. Я стала терять сознание. Мать вошла в комнату, оттолкнула брата", – говорит девушка из Чечни.

Умоляю, застрелись

Шестнадцать респонденток из 21 столкнулись с тем, что их сексуальная ориентация стала известна родным. Обычно это случается при перлюстрации переписки, из-за сплетен и слухов или банальной мести со стороны знакомых, распространяющих компрометирующую информацию. "Моя подруга отправила мои интимные фотографии в одну из групп в социальной сети. Так семья и узнала"; "Раздался звонок. Брат говорил по телефону. Оказалось, что переписку с моей подругой нашла ее мать. Ну и она позвонила моим"; "Мой брат стал подозрительно относиться к этим отношениям и начал следить за мной, проверять мой телефон несколько раз в день. Я попыталась удалять свои сообщения, как только их получала. Но в один день брат был в комнате, когда пришло сообщение от нее, он услышал звук и попросил телефон. Я не отдала ему, потому что знала, что сообщение было от девушки, и боялась. Он стал бить меня по голове и по лицу. Конечно, он отобрал телефон. Я потом до самого замужества была под арестом и без телефона", – рассказывают жительницы Чечни.

Если родные узнают о гомо-, би- или транссексуальности девушки, это всегда ведет к волне физического и психологического насилия, которое может закончиться и убийством. Впрочем, по убийствам за ориентацию у авторов доклада статистики нет, задача была изучить живых респонденток, но от разных источников стало известно как минимум о двух скоропостижных смертях: в одном случае официальной версией была почечная болезнь, во втором – загадочное отравление. "Когда узнали, что я лесбиянка, меня закрыли в комнате, где шел ремонт, с одним одеялом. На кухню и в туалет выпускали, когда никого на кухне не было… Я там, наверное, жила несколько месяцев без всего, пока отец не купил туда диван"; "Брат сел рядом со мной на колени, отдал мне пистолет… Он плакал, клянусь, он плакал, и говорил: "Я дал слово отцу тебя не убивать. Умоляю тебя, застрели себя, просто застрелись!" А я… Я уже, как зомби, ходила, я протягиваю ему этот пистолет и говорю: "Хочешь, тогда убивай сам. Я в себя стрелять не буду". И он такой: "Если ты застрелишься, все это закончится, мы скажем людям, что это как-то случайно случилось"; "Все мужчины из семьи собираются. Все старшие мужчины в семье (деды, дяди, отцы, старшие братья) и обсуждают, какое наказание выбрать для женщины за ее неправильное поведение. Если узнают, что она лесбиянка, то скорее всего, ее ждет два варианта: убить или выдать замуж насильно", – рассказывают девушки из Чечни. Три респондентки сказали, что братья или матери склоняли их к суициду (при этом семь девушек совершали попытки суицида).

Джинн как оправдание

Не всегда родные прибегают к крайним мерам, некоторые пытаются сексуальную ориентацию лечить: для этого девушек отводят в один из Центров исламской медицины или приглашают домой муллу – для "изгнания джиннов". Через эту процедуру прошли пять из опрошенных женщин (о ней в интервью Радио Свобода также подробно рассказывали чеченские лесбиянки, которым удалось уехать из России). Впрочем, и сами девушки часто верят, что их ориентация – следствие одержимости джинном-мужчиной, влюбившимся в них и вызывающим отвращение к другим мужчинам, поэтому соглашаются на ритуалы экзорцизма, к тому же если мулла подтверждает диагноз, девушка начинает курс лечения, а если объявляет ее здоровой, она в глазах семьи становится обычной распутницей. "Меня положили и все тело накрыли такой зеленой тканью. (…) Мне надели наушники, стали держать руки и ноги. (…) Из-за криков у меня голова начала болеть. Началась паническая атака. Когда эти крики (молитвы. – Прим.) в наушниках закончились, и я уже была в сознании, мулла сказал, что мне нужно что-то более жесткое, и спросил родителей, согласны ли они. Они, конечно, согласились. Тогда мулла взял меня за руку, сел на меня верхом, придавил ногами мои руки. Взял какой-то инструмент. Мне показалось, что это была пластиковая палка, эту палку стал вкручивать мне в ухо. Он вырвал кожу из моих ушей. Я начала кричать от боли. Мулла сказал: "Тебе не больно, это больно твоим джиннам"; "Кто-то из них сказал, что мне нужен ритуал "очищения демонической крови". Чтобы это сделать, родители протыкали кожу моей спины иголками, на руках и ногах делали маленькие надрезы. Брали такую штуку… вакуум, чтобы вытащить кровь. После этого набиралась ванная с очень соленой водой, и я там должна была лежать", – рассказывают девушки из Чечни.

Изгнание джинна

Один из способов избежать насилия – фиктивный брак с гомосексуалом из региона. Шестеро респонденток оформили такие браки, впрочем, пусть к свободе тернист. Искать кандидата опасно, потому что можно нарваться на "подставу" в соцсетях, родные девушки всегда с подозрением относятся, если она сама выбирает себе партнера, брак невозможен, если есть сомнения в сексуальной ориентации или репутации будущего мужа, кроме того, в Чечне перед браком обязателен тест на ВИЧ, одна из респонденток рассказала, как ее избранник такой тест не прошел и свадьбу отменили. Впрочем, только половина из девушек, вышедших за геев или "понимающих" друзей, посчитали эту авантюру успешной. В трех случаях мужья быстро забывали о фиктивности брака, и девушки снова оказывались в ситуации домашнего и сексуального насилия. "Я забеременела. Он кричал, что не хочет этого ребенка. Делать аборт в браке у нас невозможно. Чтобы не было разговоров, меня отвели в какое-то такое помещение… сделали аборт. Мне было так плохо. Я даже не знаю, есть ли у этих людей медицинское образование", – рассказывает жительница Дагестана про свою жизнь с мужем-геем.

Возвращение беглых

Один из самых серьезных проступков, но в то же время иногда единственный путь к спасению – это побег. Решаются на него не многие: женщины экономически зависимы от семьи, не могут без разрешения "опекуна" получить загранпаспорт, к их поискам тут же подключаются правоохранительные органы по всей стране, которые передают беглянок родным, несмотря их просьбы этого не делать. По возвращении женщин гарантированно ждет изоляция, насилие и, возможно, смертная казнь (Радио Свобода известен случай, когда правоохранительные органы в подобной ситуации заставляли мужчину убить свою дочь, отец преступление совершать отказался, семье пришлось покинуть регион).

При удачном побеге нужно быть готовой отказаться от любых контактов с членами семьи, потому что охотиться на женщин продолжают даже и за границей, одну из респонденток задержали в Европе и после нескольких месяцев заточения переправили на родину. При этом, как показывает исследование, только одна респондентка заранее разработала план побега, остальные 15 девушек приняли спонтанное решение, когда сочли, что их жизни угрожает опасность. "Мне было все равно. Будто я хотела, чтобы меня нашли и убили уже. Я собрала сумку и поехала автостопом. Доехала до Ростова (город изменен). Спала в лесу. На дерево забралась. Там одну ночь провела", – говорит жительница Чечни.

По рассказам девушек, правоохранительные органы как минимум в Чечне расширили аудиторию репрессий, добавив к гомосексуалам и трансгендерам лесбиянок и бисексуальных женщин. Никакой проверенной информации о "списках лесбиянок" Радио Свобода найти не удалось, однако три респондентки из Чечни стали жертвами преследования со стороны сотрудников силовых структур. "Меня забирали силовики из-за того, что приютила подругу. Я не могла отказать ей. Но и не знала, что она пытается сбежать. Я стала спрашивать и поняла это. У нее братья были взрослые чеченцы. Я сказала, что одну ночь она может переночевать, но потом ей надо вернуться. Так ее быстро найдут, и ей некуда идти. Она ушла. Но кто-то взломал ее страницу, где она писала про меня… Силовики вломились в мой дом и обвинили, что я лесби, что я их сестру украла. Допрашивали меня. После этого мучили морально. Но так как я засветилась, потом постоянно забирали. Когда искали какого-то гея, забрали меня, били, но следов не осталось. Иголками под ногти кололи"; "Они [силовики] подключили к моим мизинцам провода, поставили передо мной тазик с водой, и сказали, что будут бить током. Избивали кулаками и руками, плевали в лицо. Потом позвали моего старшего брата и мать, сказали: "Сестре своей привези мужские вещи". Снимали все на камеру. За это видео вымогали 120 тыс. рублей. Мои заплатили".

Как и в случае убийств "чести", надежды на решение вопроса в обозримом будущем нет. Авторы доклада уверены: "Нужны структурные изменения, антидискриминационное законодательство, масштабная работа с правоохранительными органами, которая невозможна при текущем уровне институциональной гомофобии на государственном уровне". Пока что правозащитникам и журналистам остается лишь спасение конкретных людей. Женщины, которые оказались в опасной ситуации, могут обратиться за помощью в проект "Квир-женщины Северного Кавказа" по имейлу qwncgroup@gmail.com.