Мародерство как цель завладения Крымом: о системе грабежа крымских татар в Российской империи и СССР

Специально для Крым.Реалии

В последнее время публикуется много материалов о депортации крымских татар 76 лет назад. Это очень важно. Однако их авторы в первую очередь обращают внимание на политические, исторические, нравственные аспекты того, что произошло как в XVIII веке, в ходе российских войн и «времен покорения Крыма», так и в ХХ столетии в ходе установления диктатуры большевизма – уничтожение крымскотатарской интеллигенции в 30-х годах, и геноцида крымских татар в 40-50-х годах.

Конечно, это очень важные аспекты этой темы. Однако есть еще один аспект, который, к сожалению, оказывается реже в фокусе внимания – это тема государственного мародерства по отношению к крымским тарарам. Причем, в последнее время опубликовано много материалов из архивов как спецслужб, так и из архива национального движения крымских татар, которые однозначно свидетельствуют о широком применении этого явления.

Мародерство, то есть незаконное ограбление народа органами государственной власти, это одна из целей России на протяжении всей истории. Сколько бы патриотические российские историки не утверждали, что целью российских войн в Крыму и потом аннексии Крыма была «ликвидация осиного гнезда», на самом деле екатерининская Россия жаждала овладеть крымской землей и морскими пространствами далеко за пределами полуострова.

Мародерство как цель завладения Крымом

В 1783 году государственные вельможи России отбросили систему собственности Крымского ханства и стали самовольно занимать и раздавать другим крымскую землю. Причем, коренной народ был изгнан из Крыма самым брутальным образом. К сожалению, мне не встречались адекватные цифровые оценки стоимости крымской земли в XVIII веке, но однозначно как неуничтожимый природный объект, как геополитическая, историческая и природная ценность, крымская земля имела очень высокую цену, даже если она реально присваивалась или продавалась за копейки.

Более того, крымский лес, росший на этой земле, был одним из первых трофеев России, который превратился в корабли Черноморского флота, – это дополнительная ценность земли. Думаю, по цене и количеству кораблей, а также других построек, известных из истории того времени, вполне доступно подсчитать и оценить стоимость присвоенного Россией добра.

Сюда же будет включена и стоимость сожженных городов и сел во время походов Лассии, Миниха, Суворова, Долгорукого и других российских военачальников. Это были военные преступления, которые, как известно, не имеют срока давности.

Думаю, что в будущем ученым и экономистам, работающим над оценкой ущерба, нанесенного крымскотатарскому народу, удастся оценить потери народа от аннексии 1783 года в конкретных цифрах. И все эти факты лягут в основу будущего обвинительного акта против России.

Сегодня более осязаемы в цифрах потери крымскотатарского народа (а также и представителей других национальностей) от агрессии России в ХХ веке. Для определения этого ущерба Национальным движением крымских татар были проведены несколько самопереписей (1966,1971, 1973-74 годы), в ходе которых были оценены потери народа не только в своей численности, но и в отношении отнятого российским государством имущества. Они изданы отдельной книгой «Цифры свидетельствуют». Более того, сегодня уже открыты архивы спецслужб и других ведомств, и даже еще не полностью изученные их материалы свидетельствуют о грандиозных масштабах государственного мародерства.

Зачем это нужно? Ответ прост. Крымскотатарский народ пока не ставил перед Россией вопрос о реституции и компенсации стоимости всего, что было у него отнято во время всевозможных акций на протяжении многих столетий. Они не считали нужным выдвигать этот вопрос при вхождении Крыма в состав Украины, поскольку все эти злодеяния, в том числе и ограбление, совершалось не украинским государством. Но сегодня, во время, фактически, третьей аннексии Крыма все той же Россией, эта страна вернула себе и юридическую и экономическую ответственность за все прежние злодеяния, совершенные против народа, который она возвратила опять «под свою руку». Это и есть одно из последствий аннексии 2014 года, о котором Москва своевременно не подумала. Теперь эта ответственность России опять стала юридически актуальной, экономически обязательной и нравственно оправданной.

Государственное мародерство в ходе депортации

Что касается депортации 1944 года, то даже если не брать во внимание самопереписей, хотя изданный сборник «Цифры свидетельствуют» свидетельствует именно о научном и статистически достоверном, хотя и инициативном, подсчете потерь, то можно пользоваться данными архивов, хотя они далеко не полные.

Можно сказать, что главный умысел советского государства в ходе депортации состоял в том, что с юридической и экономической точек зрения это был полный беспредел. Так, издав указ о депортации, ГКО (Государственный комитет обороны СССР – КР) совсем не заботился о юридической стороне этой акции. И главная его «фишка»: ни в указе, ни в других документах не было положения о конфискации государством всего имущества, которое осталось после выселения депортированных.

То есть юридически это имущество оставалось в их собственности, но физически они не могли им владеть и распоряжаться, а поэтому оно оставалось просто ничейным. Значительная его часть была в тот же день разграблена соседями, а для учета оставшегося власть создала комиссии по учету, которые и ходили по этим ужасным выселкам и описывали все, что осталось. Картина ужасная. Рассказывают – блеяли голодные овцы, мычали коровы, ржали кони, рвались на цепи собаки, глядели голодными глазами коты. Все было брошено, двери открыты, вещи разбросаны, шкафы и комоды выпотрошены. И в эти списки попала значительная часть движимого и недвижимого имущества, которое соседи растащить не успели.

Отсутствие указа о конфискации имущества депортированных и акты о его учете сегодня имеют громадное юридическое значение. Во время работы в Крыму мне приходилось сталкиваться со множеством однотипных случаев. Например, крымские татары в горячке той ночи 18 мая 1944 года хватали и увозили с собой документы о владении имуществом, в первую очередь домами.

И вот ко мне в редакцию пришла одна семья. Их теперь уже покойная мать, работавшая бухгалтером, в собранном узелке вместе с Кораном и хлебом, увезла с собой документы на дом в Симферополе. И вот они возвратились. Дом, построенный непосредственно перед войной, стоял как ни в чем не бывало. Но жили там чужие люди. Представитель этой семьи является в горсовет и говорит: вот постановление Симферопольского горсовета от 1937 года о выделении нашей семье участка под строительство дома. Вот справки и квитанции о покупках строительных материалов. Вот акт Симферопольского горсовета 1939 года о вводе дома в эксплуатацию. Вот домовая книга, в которой значатся все члены нашей семьи прописанными в этом доме по состоянию на 18 мая 1944 года. Вот паспорта с пропиской по этому адресу. Указа о конфискации или каким-либо другим образом лишения нас права на этот дом не было. То есть по всем документам – дом наш. Мы можем идти туда и поселяться?

Конечно, ответ был: нет! Но скажите тогда, на каком основании – нет? Дом-то по всем документам принадлежал им. То есть в ту ночь государство их просто ограбило, отняло их собственность, и не только дом, но и мебель и все, что было в доме, и эта мебель, кстати, многими новыми хозяевами сохранилась и использовалась по-разному, еще и в 80-ые годы. А людям говорят – нет! Почему нет?

Хозяева дома обратились в суд, но им отказали с формулировкой «из-за нерешенности этих правоотношений в законодательном порядке». Просто потому, что в Украине не было закона, который бы регулировал этот вопрос.

Так вот, только по данным архивов в ходе депортации 1944 года у крымских татар было отнято 80 тысяч домов. На самом деле значительно больше, потому, что часть домовладений осталась неучтенной. Представляете уровень государственного мародерства?

Другое имущество

Кроме 80 с лишним тысяч домов, у депортированных колхозников было отнято более 34 тысяч приусадебных участков, около 500 тысяч голов скота, 360 000 гектаров посевной площади колхозов, 8000 гектаров табачных плантаций, 360 пчеловодческих пасек, около 40 тысяч тонн сельхозпродуктов, 6700 единиц сельхозинвентаря, 751 тысяча единиц предметов домашнего обихода.

Кофе, базары и ремесла. Быт крымских татар до депортации (фотогалерея)

Большой урон нанесен национальным учреждениям культуры, образования и общественным организациям. Было ликвидировано 112 личных библиотек, 640 библиотек начальных школ, 221 библиотека средних школ, более 200 колхозных библиотек, 360 изб-читален, 30 районных библиотек, 60 городских библиотек, 640 начальных, 221 средняя школа, 263 клуба, сотни мечетей и кладбищ.

И это только часть имущества, полный список занял бы сотни страниц. Поэтому уже сегодня крымские татары вполне ожидаемо пишут: «проблема справедливого возмещения материального и морального ущерба, несмотря на сложность ее разрешения, несомненно, должна быть решена».

Николай Семена, крымский журналист, обозреватель Крым.Реалии

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции