В 1942 году жители деревни Мозжуха Кемеровской области собрали деньги на новый военный самолёт, чтобы помочь стране. Бомбардировщик, на который голодающие кузбассовцы отдавали последние сбережения, назвали "Мозжухинским колхозником".
"Никому мы не нужны тут"
– В 42-м году в "Правде" вышел очерк "Таня" о гибели Зои Космодемьянской (публикация Петра Лидова появилась в газете 27 января 1942 года. – СР), – рассказывает заведующая местным военным музеем Валентина Тетёркина. – И когда её прочитали люди в колхозе имени Карла Маркса, то они устроили сход и решили собрать средства на самолёт для фронта. А ведь зарплату деньгами тогда не давали: на один трудодень – стакан зерна.
Валентина Тетеркина
Вот уже много лет пенсионерка Валентина Тетёркина пытается сохранить память о том поступке односельчан и "Мозжухинском колхознике". В этом бывшему учителю помогают местные жители: делятся воспоминаниями и редкими сохранившимися фотографиями военных лет. Сегодня военный музей – это несколько стендов в скромном уголке Мозжухинской средней школы.
– Единственное, директор школы заказал демонстрационные столы со стеклянной крышкой, – говорит Валентина Тетёркина. – Когда-то мечтали сделать ещё русскую избу, но площади помещения недостаточно, поэтому только вот этим музеем и ограничились.
В годы войны из небольшого села на фронт ушли 300 человек. Треть с войны не вернулась. Их имена высечены на памятной стеле у той самой мозжухинской школы. Среди 107 фамилий есть и Кемеровы. Когда-то они также отдали последние деньги на покупку самолёта.
Дед Таисии Кемеровой Фёдор Алексеевич прошёл две войны. В Великую Отечественную воевал и её отец, а также двоюродный брат Дмитрий. Сегодня Таисия Кемерова живёт одна в доме ещё довоенной постройки. Впрочем, домом это ветхое сооружение можно назвать лишь с большой натяжкой.
Стела у школы
– Мне вот надо было крышу поменять, местные власти пообещали, – рассказывает она, – так до сих пор и меняют. Электрика надо было вызвать, так до сих пор Нижегород (Александр Нижегородов – депутат Совета народных депутатов Звёздного сельского поселения от Мозжухи, единоросс. – СР) везёт. Четыре года прошло. Хорошо, люди помогли чужие. Я даже голосовать не хожу. А потому что толку нет с этих депутатов.
Когда-то ее дом был конюшней, потом его переделали под жилой. От старости одна сторона избы совсем просела: брёвна гниют, в стенах – сантиметровые щели. Сделать ремонт самой у Таисии Кемеровой возможности нет.
– Пенсия – 8 тысяч, вот так и живу, – говорит она. – Каждый раз в долгах. Надеюсь только на себя.
Многие из потомков тех, кто собирал в 42-м деньги на бомбардировщик, из села уехали. У Таисии не получилось. Сейчас на переезд нет ни денег, ни сил.
Таисия Кемерова
– Живу в этом доме, пока не развалится совсем. Вчера пошла окошки мыть, смотрю, там уже под окошками трещины, что рука скоро пролезет. Позатыкала ватой, а что толку? Угол дома уже заваливается. Зимой вообще тепла нет. Никому мы не нужны тут.
"Всё на фронт отдавали. Себе ничего не оставалось"
Александр Кемеров, внук фронтовика Фёдора Алексеевича, с супругой проживают неподалеку. Жалуется, что весной "крыша бежит по швам, ухаживать за огородом уже не по силам, содержать скотину – тем более".
Супруги Кемеровы
– Помню, в письме, – говорит Александр Кемеров, – написанном одной из тех, кто собирал деньги на самолёт, были такие строки: "Люди голодные, раздетые, выполняли мужскую работу. Платили большие налоги и займы государству". Вот чем мы сейчас лучше живём?
Эти строки из письма деревенской жительницы Александры Филипповой. Запись чудом сохранилась в школьном музее. Вместе с односельчанами Александром Суховым и Кузьмой Пыхтеевым она в 42-м вошла в состав комиссии, которая должны была собирать средства на самолёт.
– У Сухова был туберкулёз, – рассказывает Валентина Тетёркина. – Жить ему оставалось всего несколько месяцев. Обходя участок, он останавливался через каждые 15 метров, однако побывал во всех домах. Руководил комиссией тогда председатель колхоза Кузьма Пыхтеев.
15 декабря 1942-го делегация из Мозжухи отвезла деньги в Новосибирск, на авиазавод имени Чкалова.
– Мы много раз пытались через интернет найти следы этого самолёта, – говорит Валентина Тетёркина, – но безуспешно. Нам отвечали: "Таких самолётов было куплено несколько, но дальнейшие их пути неизвестны".
Сегодня в деревне живёт дочь Кузьмы Пыхтеева Людмила Маскаева. В 1942-м ей было всего пять лет. Она вспоминает: в войну отец собирал деньги на самолёт, а потом сам ушёл на фронт, где пропал без вести. От отца у Людмилы Маскаевой осталось лишь несколько чёрно-белых фотографий.
– Сегодня власти наши как-то не вспоминают ни о том самолёте, ни о колхозе, которым руководил отец, – говорит Людмила Маскаева. – Представители власти в нашем селе гости нечастые. Тулеева и Цивилёва я вообще только по телевизору и видела. В те годы колхоз имени Маркса и на фронт работал и себя как-то обеспечивал. Сейчас от того колхоза только груда ржавеющей сельхозтехники и осталась. Сильно много разворовывают – везде миллионы, везде миллиарды… А мы вот так вот живем в стареньких хибарах тут.
Узнать судьбу мозжухинского самолёта пыталась и Тамара Иванова, родственница Кузьмы Пыхтеева. В годы войны её мама Клавдия Иванова работала почтальоном. Рассказывала, как однажды принесла в село сразу 13 похоронок, одна из которых была адресована ее собственной семье. Клавдия Иванова – одна из тех, кто также отдал на строительство "Мозжухинского колхозника" свои последние деньги.
– Средства собирали за счёт трудодней, – рассказывает Тамара Иванова. – И сколько там денег получилось, они перечислили на строительство самолёта. Всё на фронт отдавали: со своих огородов картошку, морковку всю, у кого скотина была – скотину отдавали. Себе ничего не оставалось.
"Живем мы так, как будто война только кончилась"
Сегодня они вместе с мужем живут в небольшом бревенчатом домике в центре Мозжухи:
– Его строила ещё моя мама, – рассказывает Тамара Иванова. – Она была последняя из оставшихся в живых жителей Мозжухи, кто сдавал деньги на тот самолёт. Несколько лет назад и её не стало. А нам поддерживать хозяйство уже тоже всё тяжелее. Стайка, где раньше держали птицу, пустует много лет. На грядки выходим всё реже, сил нет, но приходится. У меня пенсия 12 тысяч. Вот и живём только за счёт своего огорода. А ещё надо уголь покупать, мы вот брали недавно – 21 тысяча, машина дров – ещё 5 тысяч, за проводку 5 тысяч отдали, никто нам с ней не помогал, тоже менять нужно было. Вот и считайте.
Тамара Иванова
– Когда была жива мама, на День Победы привозили ей "пайки", медали давали несколько раз, один или два раза по пять тысяч давали. Сейчас помощи нет никакой. Зато у страны на оборону много денег уходит, поэтому наша федеральная казна-то и пустая. На социальные выплаты не хватает денег. Хоть и говорят, что пенсию индексируют, добавляют рублей по 200–300, а цены-то каждый день растут. Когда-то у нас тут и мельницы свои стояли, и пимокатная мастерская. А сейчас одна колония осталась да карьер щебёночный. И всё, фактически работы в селе нет.
Колония
Среди покосившихся жилых строений Мозжухи – десятки брошенных домов. А о военном подвиге "мозжухинских колхозников" здесь напоминает лишь фотография на скромном памятном камне у часовни.
– Власти-то только и думают, как им побольше угля в наших краях добыть. И о себе они думают. А о нас, о людях никто не думает. Поэтому вот и живем мы так, как будто война только кончилась, – вздыхает Александр Кемеров.