«Персональные санкции работают по-настоящему»: кто обходит режим ограничений в Крыму

Журналисты «Настоящего Времени» и проекта «Муниципальный сканер» исследовали бизнес в Крыму и обнаружили доказательства того, что более сотни компаний нарушают международные санкции. В расследовании журналистов фигурируют такие известные компании, как Lufthansa, депозитарный банк Bank of New York Mellon и другие.

Кроме того, в обходе санкционного режима были замечены бывший министр обороны Украины Павел Лебедев, украинские бизнесмены Ринат Ахметов и Дмитрий Фирташ, а также ряд российских бизнесменов, среди которых акционер российской «Новой газеты» Александр Лебедев. Об эффективности санкционной политики, начатой Западом после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе, шла речь в эфире Радио Крым.Реалии.

Расследователь волонтерского антикоррупционного проекта «Муниципальный сканер» Михаил Маглов рассказал Крым.Реалии, какую именно западную бизнес-активность в Крыму «вскрыло» журналистское расследование.

– Мы целенаправленно искали иностранные компании, которые засветили свое участие в российском коммерческом регистре. Мне сложно говорить о масштабах, потому что для исследования мы искали как раз те случаи, когда санкции нарушались. Сложно говорить о тех случаях, когда их не нарушали. В рамках исследования мы зафиксировали порядка ста европейских и несколько американских компаний, которые так или иначе продолжают свою деятельность на полуострове. Далее мы просто сравнивали их работу непосредственно с санкциями, законодательством западных стран в отношении коммерческой деятельности на полуострове. В подавляющем большинстве случаев речь идет о тех западных инвестициях или о том бизнесе, который работал в Крыму до аннексии и продолжил работать в условиях санкций. Я не могу сказать, что нам попались большие инвестиции или новый бизнес после аннексии.

Михаил Маглов отмечает, что европейские санкции – это рамочный документ, а для принятия конкретных мер должно включаться уже национальное законодательство.

– В нем все довольно четко закреплено, у многих европейских стран есть уголовная статья за нарушение международных санкций. Такая деятельность должна быть расследована. Мы нашли эти истории, а дальше это уже ответственность правоохранительных органов: считают они это нарушением или нет. Но за все время, что действуют санкции, мы знаем только два случая начатых расследований, причем одно прекращено. Тут скорее речь идет о том, что со стороны Европейского союза нет никакого механизма по соблюдению принятых документов. Мои коллеги опрашивали эти компании: там были граждане Украины, которые объясняли, что вынуждены сохранять свое имущество в Крыму и прибегать к определенным схемам. Кто-то открыто говорит: и что нам санкции? Мол, живем в реалиях, которые есть. Другие отказывались комментировать или объяснять свою позицию.

По мнению Михаила Маглова, политический режим санкций на деле работает значительно лучше, чем правовой. Британский адвокат по санкционному праву Майя Лестер в эфире «Настоящего времени» заявила, что случаи нарушения санкций становятся предметом расследования только после добровольного признания в этом участников или же после сообщений банков о подозрительной активности:

«В Евросоюзе, в отличие от США, санкционное законодательство опирается на то, что люди сами будут соблюдать эти нормы. В некоторых странах существуют специальные ведомства, в обязанности которых входит расследование санкционных нарушений, и иногда они это делают. Опять же, официальные ведомства рассчитывают на то, что люди сами будут сообщать о возможных нарушениях. И если вы сами придете и скажете: «Есть вероятность, что мы нарушили санкции» – и ваша деятельность на самом деле подпадает под нарушение, то это будет смягчающим фактором, особенно когда дело будет касаться наказания. И это происходит. Теоретически европейские институты могут начать разбирательства в отношении стран Евросоюза, которые должны подчиняться европейским законам. Многие государства не слишком активны, когда речь идет о расследованиях потенциальных нарушений санкций».

Весной 2018 года российский глава Крыма Сергей Аксенов сообщил, что в аннексированном Крыму зарегистрированы около 3000 юридических лиц, учредителями которых выступают иностранные организации. Аксенов тогда подчеркнул, что у таких юридических лиц есть возможность работать на полуострове, не афишируя эту деятельность.

Начальник управления по вопросам Автономной Республики Крым и Севастополя Министерства временно оккупированных территорий Украины Сергей Мокренюк полагает, что санкции не имеют целью запретить любую работу зарубежных структур в аннексированном Крыму.

– Аксенов говорит о компаниях, которые не афишируют свою деятельность, и именно по этому можно понять, что санкции работают. На самом деле там работают сотни тысяч юридических и физических лиц, но логика санкций не в том, чтобы сделать так, чтобы там ничего не работало. Надо найти наиболее серьезных нарушителей и продемонстрировать санкционный режим, чтобы другие адекватные компании туда просто не заходили. Вот пример: в 2017 году Россия провела в Крыму международную научную конференцию «Херсонес Таврический», и там было более десятка ученых из разных стран. Мы их нашли, идентифицировали и внесли в украинский санкционный список указом президента. В 2019 году конференцию проводили вновь, но там не было ни одного иностранца, кроме россиян. Теоретически их могли не афишировать, но смысл научной деятельности – именно в публичном присутствии.

Член Европейского парламента, вице-спикер литовского Сейма Пятрас Ауштрявичюс указывает на то, что в некоторых европейских странах в целом развиты офшорные схемы.

– Cанкции должны выполняться и даже в некоторых случаях ужесточаться, особенно персональные. Этот вид работает по-настоящему, и его боятся те коррупционеры, политики, бизнесмены, которые повсюду пытаются избежать политики Евросоюза относительно Крыма. Сегодня сам режим санкций в Евросоюзе – не четко определенный инструмент, который хорошо контролируется. Решения принимаются на европейском уровне, но воплощение санкций происходит на уровне стран: это принадлежит к компетенции Министерства иностранных дел или Министерства юстиции. Здесь огромное окно для различных обходов. Некоторые страны по-настоящему занимаются санкционной политикой, применяя финансовые и юридические меры по компаниям и персоналиям, а некоторые смотрят на это сквозь пальцы. Есть страны, где офшорная политика вообще хорошо развита.

Пятрас Ауштрявичюс убежден, что несмотря на вскрытые недоработки, санкционную политику следует продолжать, чтобы сохранить возможность оказывать на Россию международное давление.

– И воздействие Евросоюза на Россию огромное! Наша цель не в том, чтобы уменьшать экономическое развитие России, но, не делая определенных инвестиций в некоторые сектора, не помогая тем компаниям, которые замешаны в военных делах России в других странах – мы показали результат. В Кремле очень критически отзываются о санкционном режиме, особенно о персональном. Это дает понять, что режим санкций работает – пусть и не так, как мы хотели бы.

Украинский юрист-международник Борис Бабин приводит пример европейской компании, которая, как он утверждает, открыто нарушает санкционный режим.

– Многие из этих компаний имели европейский капитал до начала конфликта, и поэтому собственники продолжают делать вид, что ничего не случилось. Отдельные структуры, откровенно говоря, сделали политический выбор. Например, французское сертификационное общество «Бюро Веритас» – это национальная компания, известная с середины XIX века. Она все эти годы последовательно содержит в Севастополе филиал, в котором работают всего два сотрудника. То есть объем прибыли там не фантастический, но политически они считают целесообразным не соблюдать санкции и демонстративно находиться в Крыму. Многие из этих компаний известны, и дипломатам их стран Украина выдвигала претензии, но дальше претензий дело не дошло. Европейская комиссия переадресовывает все на национальное правительство, а там начинается неразбериха.

Борис Бабин уверен, что даже в свете таких прецедентов санкционную политику можно назвать успешной, поскольку подобных компаний-нарушителей не так много, особенно в свете жестких американских ограничений.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)