Крымское ханство. Род Хаджи Герая

Специально для Крым.Реалии

(Продолжение, первую часть читайте здесь)

Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи ее писали преимущественно в черных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.

Итак, посланники крымских беев прибыли в Литву просить себе Хаджи Герая на царство – почти фэнтези-сюжет о скрывавшемся в изгнании настоящем короле, позже возвратившем себе престол. Но нельзя не спросить – а зачем, собственно, беям вообще было нужно искать правителя на стороне? Неужели победившие в борьбе новые элиты не могли выдвинуть претендента из своей среды? Чем таким особенным был род Хаджи Герая? И разве он сам имел какие-то особенные права на престол? Или действительно Крым был его по праву, и Хаджи Герай с детства готовился его завоевать?

Давайте подробнее углубимся в вопрос, что за люди стояли за идеей крымской независимости, и почему в лидеры себе они избрали именно Хаджи Герая. И кому среди крымской аристократии и среди чингизидской правящей династии такая независимость была бы выгодна и желательна.

Со стороны крымской знати это были, прежде всего, крымские рода Ширин и Барын. Эти два клана были далеко не единственными и на тот момент даже не самыми могущественными в Крыму, потому что над ними, безусловно, преобладали так называемые староордынские кланы, которые издавна имели огромный вес не только в Крыму, но и по всей территории империи: прежде всего Мангыт, из которого происходил знаменитый Эдигей, ставивший и свергавший ханов по своему усмотрению, а также Кият, Конграт и ряд других. На фоне этих староордынских родов Ширины выглядели довольно скромно: ведь они были, так сказать, «новичками» среди высшей лиги знати, будучи введены в нее поздно, лишь Тохтамышем. Затем Тохтамыш сошел с исторической сцены, погиб в борьбе за власть над Ордой, но его союзники-Ширины остались, обосновались в Крыму и Казани и старались удержаться у власти уже без своего повелителя. Они, похоже, не претендовали на то, чтобы стать первыми во всей Орде – для этого их род был недостаточно многочислен – однако попытались стать первенствующим родом на региональном уровне. И это у них, в конце концов, получилось.

По происхождению родоначальники Ширинов не были крымскими: основателей этих кланов Тохтамыш привел на полуостров из Центральной Азии. Однако они быстро укоренились в Крыму, и их главные силы, их родовые центры располагались не в далеких от Крыма прикаспийских степях, как, например, у Мангытов, а непосредственно на полуострове. Их положение, безопасность и могущество самым прямым образом зависели от благосостояния Крыма. И в этом заключалась их главное отличие от старых родов, которые лишь заглядывали в Крым с материка, охотно пользовались его ресурсами и богатствами, но свои родовые центры держали за пределами полуострова. Неудивительно, что на сторону Ширинов, признав их своими лидерами, встала и местная, уже собственно крымская по происхождению знать – как роды Кыпчак и Яшлау. И в итоге получилось так, что посреди крымской аристократии пролег крупный водораздел по вопросу о будущем полуострова: староордынские кланы во главе с Мангытами отстаивали имперское единство, тогда как Ширины с союзниками были заинтересованы в независимости.

Стоит, однако, учитывать, что по ордынским традициям ни один бей, как бы он ни был знатен и могуществен, не мог взойти на ханский престол – поскольку титул хана мог принадлежать только и исключительно прямым потомкам Чингисхана. Именно поэтому, например, знаменитые в ордынской истории беки Ногай, Эдигей, Мамай, несмотря на свои огромные силы и влияние, не могли стать ханами и были вынуждены сажать на ордынский трон подставных ханов – покорных себе, послушных, несамостоятельных, ничем не запомнившихся в истории, ничего не решавших – однако, происходивших напрямую от Чингиза. Это единственное, происхождение, и требовалось от них, потому что бек мог законно править лишь при наличии над ним хана, пусть даже и символического, марионеточного.

В силу этого вышеописанного обычая, в своем собственном представителе Чингизидской династии нуждалась и каждая из противоборствующих партий внутри крымской знати. Мангыты с Конратами в качестве такого хана использовали Сеид-Ахмеда. А вот какого кандидата могли выдвинуть Ширины – с учетом того, что в их интересах было не овладение всей Ордой, а обособление Крыма? Какой Чингизид согласился бы стать правителем именно и исключительно Крыма, не претендуя на остальную Орду?

Очевидно, тот, который уже издавна считает Крым своим единственным наследственным владением. И такие люди среди крымских чингизидов нашлись: это были потомки длинной череды улусных эмиров – провинциальных наместников Крыма, которых ранние золотоордынские ханы еще с 13 века назначали своими представителями на полуострове. Династия этих эмиров (хотя зачастую и с длительными перерывами), восходящая к Уран-Тимуру, правнуку Чингисхана, правила полуостровом на протяжении почти двухсот лет.

Бывало, что представители этой местной династии крымских наместников добивались и независимой власти в Крыму. Так было, например, с Таш-Тимуром, который в конце 14 века недолго правил Крымом в качестве совершенно самостоятельного правителя. Сын Таш-Тимура, Девлет-Берди, тоже со временем сумел пробиться на крымский трон – правда, Девлет-Берди совершил большую ошибку, не став довольствоваться этим достижением. Овладев Крымом, он захотел большего, двинулся на волжскую столицу Сарай и даже захватил ее, но не продержался там и года, и был убит.

В 1430-е годы, когда у Ширинов возник вопрос об избрании нового, уже крымского, хана на смену Сеид-Ахмеду, ставленнику своих соперников, сыновей Таш-Тимура уже не было в живых: его старший сын Девлет-Берди погиб на Волге, а младший, Гияс-эд-Дин, погиб еще раньше того. Однако был жив и здоров самый молодой представитель династии крымских эмиров: сын Гияс-эд-Дина по имени Хаджи Герай. На него и сделали ставку крымские Ширины.

Существовало, правда, затруднение. Хаджи Герай проживал не в Крыму, а в Великом княжестве Литовском. Как он там оказался? В Литве – а точнее говоря, не только в прибалтийской Литве, но и в обширнейших тогдашних владениях литовских князей на территории современных Беларуси и Украины проживала многочисленная диаспора крымской и ордынской знати, которая из-за междоусобиц вынуждена была искать убежища за границей, в соседней стране. Начало этому положил сам Тохтамыш, когда он со своей ближней и дальней родней, со своими многочисленными сторонниками скрылся от недругов во владениях литовского князя и затем, с помощью того же князя, старался пробиться из Литвы обратно на ордынский трон, пока не погиб. К этим, так сказать, политэмигрантам принадлежала и семья Гияс-эд-Дина. Сам Гияс-эд-Дин погиб в одном из таких походов, помогая Тохтамышу, а его жена Асие и сыновья Хаджи Герай и Джанай оставались в Литве.

Просить литовского князя о том, чтобы он прислал им хана, представляло для беев, конечно, несколько щекотливую дилемму. Ведь такая просьба автоматически означала признание определенной зависимости от иностранного государя. Но, с другой стороны, перспектива привлечь на свою сторону влиятельного соседа перевешивала этот риск: ведь Ширины сами по себе были не так сильны, как, например, Мангыты. И потому в 1440 году беи родов Ширин, Барын и союзных им родов направили посольство в Литву – просить в Крым на престол Хаджи Герая. Этому содействовала сущая случайность: незадолго до этого умер глава, так сказать, «партии ордынского единства» – могущественный и очень влиятельный предводитель рода Конграт, бей Айдер. И когда, воспользовавшись замешательством оппонентов после смерти их лидера, главой крымской аристократии стал старейшина рода Ширин, Тегене-бей, Ширины и их единомышленники не стали терять времени зря и отправились в Киев.

Похоже, что сам Хаджи Герай вряд ли ожидал для себя ханской карьеры. Он рос не во дворце правителя, а в доме изгнанников, эмигрантов. Достоверных данных о его ранних годах чрезвычайно мало, сведения о его молодости содержатся не в письменных документах, а по большей части в устных преданиях. Согласно этим преданиям, будущий основатель Крымского ханства родился в литовском городе Тракай. Как говорили, в юности он сопровождал отца в его роковом походе, когда после разгрома соратников Тохтамыша и гибели Гияс-эд-Дина был вынужден скитаться сиротой и ради пропитания работать слугою у некоего суфия и терпеть сварливую брань несносной супруги своего хозяина. Такова стандартная литературная история о принце-бродяге, и она едва ли слишком достоверна: ведь доподлинно известно, что когда Хаджи Герай уже был на престоле, вместе с ним проживала его родная мать, так что круглым сиротою он не был в любом случае.

Есть многочисленные предания и об имени хана: одни говорят, будто Гераем (точнее, Киреем, поскольку Герай – это позднее, османское произношение, принятое уже в период зрелого Крымского ханства, а в ордынской речи арабское написание имени нашего героя читалось как «Кирей») звали слугу Гияс-эд-Дина, спасшего будущего хана, еще младенца, после гибели его отца на поле боя, а другие предания утверждают, будто Гиреем звали наставника самого Гияс-эд-Дина, и что Гияс-эд-Дин, желая отблагодарить его, увековечил имя своего учителя в имени своего сына. Как бы ни было на самом деле, в имени Хаджи Герая для татарского уха тех времен не было ничего странного и необычного: ведь слово Хаджи использовалось не только как почетный титул паломника в Мекку, но и как обычное мужское имя, а имя Кирей-Герай было не менее широко распространено: мы найдем в источниках ордынской и ханской поры множество людей, тоже звавшихся Гиреями, но не имевших никакого отношения к крымской династии.

Какова бы ни была достоверность преданий о скитаниях будущего хана в юности, хлебнуть трудностей ему действительно пришлось. Молодой Хаджи Герай сопровождал своего дядьку, Девлет-Берди, в победоносном походе в Крым и был свидетелем его гибельного краха на Волге, а затем Хаджи Гераю пришлось и самому спасать свою жизнь, потому что когда к власти в Крыму пришел Сеид-Ахмед, тот приказал истребить потомков Таш-Тимура, и Хаджи Гераю с братом Джанаем пришлось бежать с полуострова, причем Джанай в этой погоне был убит.

Скрывшись от Сеид-Ахмеда в Литве, Хаджи Герай поступил на службу к великому литовскому князю Витовту, который дал ему пост старосты в замке Лида – этот замок и сейчас стоит в Гродненской области Беларуси, недалеко от литовской границы. Витовт не слишком часто давал татарским беженцам в своей стране государственные должности, и тот факт, что Хаджи Герай был назначен на этот пост, ясно показывает, что Витовт считал своего гостя весьма важной персоной. И если князь верил, что этот благородный юноша ему однажды пригодится в отношениях с татарскими соседями – Крымом и Ордой, то он, как показало время, ничуть не ошибся.

Продолжение следует.

Текст впервые был опубликован Крым.Реалии в феврале 2018 года​.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции