«К ним такое отношение, как к самым страшным преступникам» ‒ жена фигуранта белогорского «дела Хизб ут-Тахрир»

«Было очень рано ‒ где-то шесть утра. По двое в наш двор начали заходить люди в масках и в военной форме, они переговаривались между собой и улыбались, направляясь к нашему дому. Когда они вошли, то меня с детьми закрыли в отдельной комнате и начали выдвигать мужу обвинения. Отключили роутер, забрали телефоны, чтобы мы не имели связи ни с адвокатами, ни с родными, чтобы не могли оповестить общественность о том, что происходит у нас дома. Понятых они привезли с собой». Так Маргарита Джеппарова описывает день, когда ФСБ в Крыму арестовала ее мужа. Его, инженера, религиозного лидера и правозащитника, ждут из российской тюрьмы восемь детей.

Эти истории Радіо Свобода публикует в сотрудничестве с Центром гражданских свобод и в рамках кампании #PrisonersVoice.

Виктор Шур

«Наверное, самые яркие воспоминания остались с детства. Отец всегда был большим выдумщиком, я вспоминаю наши поездки куда-то на отдых, на море, где перед сном он рассказывал нам сказки, которые сам и сочинял. Отец мог в течение десяти дней рассказывать одну очень длинную и очень интересную сказку ‒ фантазия у него работает просто супер. И, знаете, он и сам остался таким большим ребенком, видимо, поэтому его всегда любили дети. Мы летом часто собирали большую компанию детей и ездили все вместе купаться на озеро», ‒ вспоминает Ольга Налимова, дочь узника Кремля Виктора Шура.

Виктор Шур ‒ ювелир, сын известного украинского коллекционера редких икон. Родился и до недавнего времени постоянно жил в Чернигове, где жила его семья. Имел российское гражданство, полученное после распада Советского Союза, это было обусловлено бизнесом, который он вел на территории России. До ареста российскими спецслужбами занимался пассажирскими перевозками и коллекционировал антиквариат, был довольно известным коллекционером. Позже, уже в заключении, ему было предоставлено украинское гражданство.

Виктор Шур

Виктора Шура задержали в декабре 2014 года якобы за оскорбление милиционера и приговорили к 15 суткам ареста. Позже его обвинили в нарушении правил режимного объекта, а впоследствии переквалифицировали статью на государственную измену и сотрудничество со спецслужбами иностранного государства. Родные Виктора Шура более месяца не знали, где он и что с ним. Лишь после того, как он признал себя виновным в инкриминируемых ему преступлениях, семья узнала, что он находится в СИЗО на территории России.

«Отца задержали 7 декабря 2014 года на границе с Брянской областью, я так понимаю, это была нейтральная территория между Брянской и Черниговской областями. Его задержала ФСБ. Как мне рассказывали, там были «маски-шоу» ‒ с дымовыми шашками, с выбиванием стекол в машине. Его задержали якобы при фотографировании стратегически важного объекта, расположенного в Брянской области, ‒ затопленных шахт и какого-то давно заброшенного военного аэродрома. На момент, когда он делал фотографии, там было заброшенное поле, на котором паслись коровы, ‒ рассказывает Ольга Налимова. ‒ На этапе, когда его только задержали, ему не предъявляли никаких обвинений, по крайней мере, нам он сообщил, что его задержали за то, что подрался с полицейскими, сказал, что будет через неделю дома. Уже потом ему предъявили обвинение в шпионаже на территории России. Он рассказывал моему брату, что к нему применяли психотропные вещества. Относительно пыток я не знаю, брату он сказал, что да, были, но без подробностей».

В октябре 2015 года Брянский областной суд признал Виктора Шура виновным в шпионаже в пользу Украины и приговорил его к 12 годам заключения по статье «государственная измена». Он отбывает наказание в Брянской колонии №1 и уже отбыл половину срока.

Украинская сторона и международная правозащитная организация «Мемориал» считают это дело политически мотивированным.

«Конечно, он внесен во все списки на обмен, но каких-то более точных данных относительно переговоров у меня нет. Консул говорит, что «переговоры ведутся на самом высоком уровне». Это классическая фраза, которую они повторяют на такие вопросы», ‒ говорит дочь заключенного.

Она рассказывает, что украинского консула неохотно пускают к ее отцу. «Мотивируют это тем, что на момент задержания мой отец был гражданином России. Это уже сейчас ему возобновила гражданство Украина по факту рождения. Объясняли, что украинского консула могут пустить только в качестве обычного посетителя, это будет не официальный визит, а частный, ‒ рассказывает Ольга. ‒ Когда консул приезжал к нему, отца несколько раз закрывали в одиночной камере без света, воды, пищи и туалета, он там находился в течение 12 часов. Ему угрожали, что если консул приедет еще раз, то отца отправят месяц по этапу покататься, чтобы он, как ему говорили, понял, что он, кто он, и наконец-то успокоился».

Виктор с семьей

В октябре прошлого года уполномоченная Верховной Рады Украины по правам человека Людмила Денисова рассказала, что у Виктора Шура ухудшилось состояние здоровья. Его беспокоили сильные головные боли, боли в сердце, повышенное давление и отек лица. Виктор обращался за медицинской помощью, но не получил ее.

«Всем известно, что в колонии медицинская помощь особо не предоставляется, ему максимум давали какие-то антибиотики, поскольку он часто болеет бронхитами. Лекарство уже я ему передавала в медицинских посылках», ‒ говорит Ольга.

Пока Виктор Шур отбывал наказание в России, в Чернигове умер его отец. Возникли проблемы с коллекцией редких икон и вообще с имуществом. В октябре прошлого года Виктор написал письмо президенту Украины, а также в посольство Украины в Москве о том, что пока он находится в заключении, «происходит грабеж имущества» его семьи. И что по возвращении у него не будет «ни дома для проживания, ни имущества, собранного вместе с отцом». Всеми этими сложными вопросами была вынуждена заниматься Ольга. Но самое сложное, рассказывает она, ожидать, что отца вот-вот обменяют, а потом видеть, что этого снова не произошло.

«Когда состоялся большой обмен в сентябре, а мой отец не попал в число тех, кого обменяли, ‒ это, видимо, был самый тяжелый для меня момент. Консул говорил, что отец должен быть в списках на обмен в декабре, но опять он туда не попал. Даже в колонии были уверены, что отец перед новым годом поедет домой, но этого не произошло, ‒ рассказывает дочь Виктора Шура. ‒ И вот эти «качели» ‒ самые тяжелые».

Сейчас, рассказывает Ольга, в колонии, где находится отец, введен карантин, поскольку там зафиксирована вспышка, вероятно, коронавируса. «Пока они в Брянске, но если заболеваемость среди заключенных будет расти, их могут расселить, ‒ рассказывает она. ‒ Пока отец говорит, что не болеет. Слава Богу, эта проблема его обошла».

«Дела политзаключенных ‒ сфабрикованы. Эти люди не виноваты в том, в чем их обвиняют. Я хотела бы попросить всех подписать эту петицию, потому что невинные люди не должны проводить свои годы в заключении, тратить свое здоровье, быть вдали от родных и находиться в таких условиях. Эти люди страдают ни за что», ‒ заключает Ольга Налимова.

• Центр Гражданских свобод создал петицию с призывом к ООН, Совету Европы, Европейскому союзу, ОБСЕ, а также государствам, участвующим в этих организациях, повлиять на Россию для освобождения заключенных, защитить их от пыток, предоставить медпомощь, а также открыть доступ на территорию Крыма и ОРДЛО международным межправительственным организациям и гуманитарным миссиям. Также правозащитники объявили о наборе волонтеров для кампании #PrisonersVoice.

Айдер Джеппаров

«Буквально за две недели до задержания Айдера у нас родился младший ребенок ‒ долгожданная девочка. И хотя муж тогда был в паломнической поездке, он постоянно был со мной на связи, поддерживал меня. Было очень приятно, когда он из святых мусульманских мест специально включал телефон, чтобы мы послушали такой приятный для нас азан, ‒ рассказывает Маргарита Джеппарова, жена политзаключенного, фигуранта так называемой белогорской группы по «делу Хизб ут-Тахрир» Айдера Джеппарова в разговоре с волонтерами кампании #PrisonersVoice. ‒ Все, связанное с моим мужем, вызывает у меня только положительные эмоции и воспоминания».

Айдер Джеппаров родился 20 июля 1980 года. Имеет высшее образование. Работал монтажником и сервисным инженером различного оборудования. Отец восьми несовершеннолетних детей.

Айдер Джеппаров

«У нас в районе он как специалист ‒ нарасхват. В религиозной жизни Айдер созывал людей на молитву, читал азан. Он член религиозной общины, а также ‒ правозащитник. Когда его задержали, он сказал, что для него самым тяжелым является то, что теперь он не сможет быть полезным своему народу», ‒ рассказывает жена Айдера.

В дом семьи Джеппаровых российские силовики приходили дважды. Впервые ‒ в 2015 году. «Тогда это была просто полиция, они пришли, но мужа не было дома. Они грубо обошлись с детьми: оттолкнули их от дверей, когда дети не хотели пустить в дом», ‒ вспоминает Маргарита Джеппарова.

Во второй раз российские силовики пришли прошлым летом ‒ 10 июня 2019 года. Тогда уже Айдера Джеппарова арестовали. Ему инкриминируют «участие в деятельности террористической организации» и «подготовку к насильственному захвату власти организованной группой по предварительному сговору». Ему грозит наказание в виде лишения свободы сроком до 20 лет. Российский правозащитный центр «Мемориал» признал Айдера Джеппарова политзаключенным.

Айдер с семьей

«Было очень рано ‒ где-то шесть утра. По двое в наш двор начали заходить люди в масках и в военной форме, они переговаривались между собой и улыбались, направляясь к нашему дому. Когда они вошли, то меня с детьми закрыли в отдельной комнате и начали выдвигать мужу обвинения. После этого ‒ отключили роутер, забрали телефоны, чтобы мы не имели связи ни с адвокатами, ни с родными, чтобы не могли оповестить общественность о том, что происходит у нас дома, ‒ вспоминает тот день Маргарита Джеппарова. ‒ Они начали переворачивать наши вещи, но ничего не нашли. Сказали мужу, что если уж пришли, то на нем статья ‒ и лучше не сопротивляться. Нашего адвоката не пустили на обыск. Понятых они привезли с собой. Почему-то просили понятых помогать: держать пакеты, приносить вещи. Это то, чего понятые делать не имеют права».

Маргарита Джеппарова вспоминает, что тогда же приехали журналисты с канала «Крым 24», они без разрешения хозяев зашли в дом и начали снимать так называемую «оперативную работу» российских силовиков. «Потом это крутили по каналам, показывая, как российские спецслужбы разоблачили «террористов», ‒ говорит Маргарита.

В тот же день состоялось заседание, и Айдеру Джеппарову была избрана мера пресечения ‒ содержание под стражей. «Следователь сразу сказал, что свидание мне не дадут. Письма также не доходили до мужа в течение долгого времени. В течение года он получил от меня только одно письмо с фотографиями», ‒ рассказывает жена политзаключенного.

Впоследствии Айдер Джеппаров был этапирован в российский город Ростов-на-Дону, где происходит рассмотрение дела по существу. «В Ростов их везли в так называемом «стакане», это такая узкая металлическая камера 60 на 80 см, в которой фактически нельзя сесть. А ехали они 14 часов. К ним такое отношение, как к самым страшным преступникам», ‒ говорит Маргарита Джеппарова.

Она рассказывает, что как такового физического насилия к Айдеру не применяли, даже во время обыска силовики вели себя более-менее сдержанно. «Они были удивлены увиденным, ведь у нас восемь детей, ‒ говорит Маргарита. ‒ Было видно, что им как-то неудобно даже».

Впрочем, рассказывает жена политзаключенного, ее муж имеет проблемы со здоровьем и сталкивается в заключении с отсутствием медицинской помощи. «На Новый год у мужа сильно разболелся зуб, опухла щека. Так как были праздники, мы не могли передать медикаменты, и он так мучился три недели. Он жалуется и на тахикардию. Особенно проблемы с сердцем ощутимы во время судебных заседаний. Поэтому он сам пытается облегчить свое состояние, контролирует режим отдыха. Получить необходимую медпомощь сложно ‒ на все нужны официальные заявления и долгое ожидание, ‒ рассказывает Маргарита Джеппарова. ‒ Адвокат мне все передает. Сказал, что муж держится «бодрячком». Я другого ответа и не ожидала. У нас очень позитивная семья, и даже когда плохо, мы держимся и понимаем, что нужно только немного потерпеть. Мы привыкли к трудностям и знаем, как их преодолевать».

Дети Айдера и Маргариты

Маргарита рассказывает, что держаться в этой непростой ситуации семье помогает вера и добрые люди. «Мы верующие, поэтому прежде всего уповаем на Всевышнего. Нам помогают вера, терпение и люди. ‒ говорит она. ‒ Наши соседи постоянно интересуются ходом событий. Заходишь в магазин ‒ и кто-то скидку предоставляет, кто-то продукты привозит. Учителя в школе поддерживают. Мой муж ‒ хороший и светлый человек, люди это знают, поэтому и пытаются нашу семью всячески оберегать и согревать. За это мы всем очень благодарны. Человеческое тепло подбадривает, окрыляет и вдохновляет. Если бы я осталась со всеми проблемами одна и не имела такой поддержки, я просто задыхалась бы».

Владимир Тодосиенко

Владимир Тодосиенко исчез в Иловайском котле. В августе 2014 года ему было 23 года, и он служил в 40-м добровольческом батальоне территориальной обороны «Кривбасс». Сначала бойцы батальона стояли на блокпостах на въездах и выездах из города Днепр, но их отправили в зону боевых действий. Так они оказались в осажденном Иловайске.

«3 сентября 2014 года мы увидели на видео одного российского телеканала, что наш Вова попал в плен. Мы узнали его, он попал в плен под Старобешево, ‒ рассказывает Татьяна Тодосиенко, мама бойца. ‒ Мы с его отцом не знали, что нам делать, куда бежать, к кому обращаться. Поэтому сначала мы поехали в СБУ, написали заявление. Нам сказали: «Не волнуйтесь, мы будем делать все, чтобы забрать вашего сына оттуда». Потом мой муж поехал в военную часть, а я ‒ в обладминистрацию. Когда я там была, мне позвонили с неизвестного номера, сказали, что это тройка полевых командиров по разбору пленных и мой сын у них. Я их просила, чтобы они вернули мне сына, предлагала им вознаграждение. Попросила их хотя бы на одну секундочку услышать его голос. Сын мне сказал: «Мамочка, береги мою жену, она беременна и носит под сердцем моего ребенка. Сделайте с отцом все возможное, чтобы она ни в чем не нуждалась, пока меня нет». Я пообещала: «Володя, мы сделаем все, чтобы тебя оттуда забрать. Ты не будешь там долго». Была почему-то такая надежда, но прошло уже шесть лет, а Володю мы так и не забрали оттуда».

Выходя из окруженного Иловайска, шестеро бойцов «Кривбасса», среди них и Владимир Тодосиенко, попали в плен к боевику «Бате» ‒ Юрию Сафоненко, который называл себя атаманом «Казачьего Союза войска Донского». В 2015 году «Батя» покинул оккупированную территорию и переехал в Россию, а затем ‒ в составе группы российских наемников отправился в Сирию. Судьба же шести бойцов «Кривбасса» ‒ Владимира Тодосиенко, Олега Карпова, Андрея Маркина, Руслана Золотаренко, Романа Тимошенко и Виталия Доценко, бывших у него в плену, ‒ до сих пор неизвестна.

«С 2015 года мы ничего не знаем о наших сыновьях, ничего о них не слышали. С 2015 года ‒ глухая стена. Мы бьемся, бьемся ‒ и ничего добиться не можем. Вот у нас были дети, а теперь как их никогда и не было. Где они? У кого они сейчас? Или они на территории Украины? Или они на территории России? Ничего не известно. Ничего...» ‒ говорит Татьяна Тодосиенко.

Недавно она вместе с другими матерями участвовала в акции у Офиса президента, чтобы напомнить о своих детях, но к ним так никто и не вышел. Сейчас они не исключают, что самостоятельно поедут на оккупированные территории искать сыновей.

«Наши дети никому не нужны, только нам. И поэтому мы с другими мамами решили, как только откроются пункты пропуска на оккупированные территории, мы будем делать себе пропуска и ехать туда. Пусть нашей власти будет стыдно, что мы сами едем искать своих сыновей, защищавших нашу страну. И, можно сказать, что для того, чтобы наши парламентарии и президент могли работать спокойно, наши дети сидят где-то в подвалах никому не нужные», ‒ говорит Татьяна.

Владимир Тодосиенко родился 15 декабря 1990 года. Окончил техникум, получил специальность помощника машиниста, служил в армии ‒ на флоте. Когда началась российская агрессия на Донбассе, ушел добровольцем. Чтобы не волновать родителей, не рассказывал им, что едет на передовую, звонил только в минуты тишины. 29 августа прислал родителям смс: «У меня все хорошо, разговаривать не могу, позвоню, когда смогу говорить». После этого на связь не выходил, а через несколько дней родители узнали, что он в плену.

«У меня очень хороший сын, очень ласковый, всегда мне во всем помогал, ‒ рассказывает Татьяна Тодосиенко. ‒ Он очень любил готовить, любил цветы. Когда еще учился в техникуме, вышивал очень красивые рушники. Я так надеюсь с ним еще встретиться и увидеть его».

Татьяна рассказывает, что пока ее сын в плену, у него родился ребенок и умер отец. «У Володи растет дочь, которая никогда не видела своего отца, а отец не видел ее. И это очень трудно, когда ребенок спрашивает: «Бабушка, а где мой папа?», а я ей говорю: «Звездочка моя, папа твой защищает наш дом». А она мне говорит: «А почему другие отцы сидят дома, а моего нет?» Бывает такие вопросы задает Вовина дочь, просто теряешься, не знаешь, что отвечать. Очень больно, что его нет рядом. За это время, пока Вовы нет, умер его отец. Когда он умирал, сказал мне: «Обязательно дождись нашего сына. Я уже не смогу дождаться, а ты дождись». Очень это все больно», ‒ говорит Татьяна.

Она рассказывает, что матери объединили усилия и добиваются, чтобы фамилии их сыновей включили в списки на обмен. «Наши их не включают, и та сторона также их не подтверждает. Мы сами разговаривали с ребятами, которые вышли из плена, и они говорят, что видели там наших ребят, ‒ рассказывает Татьяна Тодосиенко. ‒ Мы везде обращались ‒ в СБУ, в военную прокуратуру, к президенту, нам везде говорят, что работают над этим, но результата ‒ ноль. Я считаю, что никакого расследования нет. Если бы оно было, мы бы хоть что-то знали. Или где наши сыновья, или у кого они, а так ‒ вообще ничего...».

«Я бы хотела обратиться к украинцам, чтобы не были равнодушными. Кого не коснулась эта война, тот не знает, что это такое. Они думают, что у нас все хорошо, но это не так. Наши дети в первых рядах пошли защищать свою Украину, которой они теперь просто не нужны», ‒ говорит Татьяна Тодосиенко.

По последним данным Службы безопасности Украины, на оккупированных российскими гибридными силами территориях Донбасса лишены свободы 214 человек. Что касается удерживаемых непосредственно на территории России и в оккупированном Крыму, то, по данным уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека Людмилы Денисовой, их от 113 до 115 человек. В списке Крымскотатарского ресурсного центра значатся 86 крымских политзаключенных. При этом в «Крымской правозащитной группе» сообщают, что в тюрьмах и СИЗО России и аннексированного Крыма содержатся не менее 94 граждан Украины. А член Совета правозащитного центра «Мемориал» Сергей Давидис сообщил, что в списке их центра находится 315 человек, 59 из них ‒ крымчане.

МИД Украины констатирует, что за последний год Украине удалось провести три успешных этапа освобождения удерживаемых лиц и вернуть из российских тюрем более 130 граждан Украины. Однако вопрос освобождения удерживаемых Россией по политическим мотивам граждан Украины продолжает оставаться актуальным, прежде всего в контексте длительных репрессивных практик на временно оккупированной территории Автономной Республики Крым и Севастополя, а также на территории самой России, говорится в сообщении.