«Слишком быстрое отслеживание»: как на Северном Кавказе помогают ЛГБТК-людям и жертвам насилия

В Российской Федерации кризисная группа "СК SOS" помогает ЛГБТК-людям и жертвам домашнего насилия на Северном Кавказе спастись от преследования. Правозащитники вывозят тех, кому на родине грозит смертельная опасность. Сама организация с мая работает в статусе "иностранного агента" – несмотря на это, число обращений к ним растет. Об особенностях работы в статусе "иноагента", росте насилия из-за войны и сложностях с эвакуацией людей в интервью редакции Кавказ.Реалии рассказал директор "СК SOS" Давид Истеев.

Давид Истеев

– Как строится ваша работа после объявления "иноагентами"?

– Я не могу сказать, что это стратегически что-то поменяло. Речь идет про неудобства и сложность работы с людьми, которые находятся в России. Потому что для них связь с "иноагентами" может повлечь определенные последствия. В остальном мы решили, что плашку (маркировку – ред.) ставить не будем. Все риски в связи с этим – штрафы или уголовные дела – мы принимаем и берем на себя.

– Формально ваше "иноагентство" связано с делом Идриса Арсамикова. Как вы считаете, почему был выбран именно этот кейс?

Идрис Арсамиков

– Вся наша работа по Северному Кавказу привела к этому. Раньше мы работали в составе благотворительного фонда "Сфера", который уже на тот момент был "иноагентом", в апреле 2022 года его ликвидировал Минюст. Как мы узнали из кулуарного общения с судьей, одной из причин ликвидации была работа на Северном Кавказе. Мы ожидали, что и нам прилетит.

Что касается дела Арсамикова, то его похищение вызвало большой общественный резонанс – в том числе за рубежом. До этого он запросил убежище в Нидерландах, и его кейс комментировал министр иностранных дел этой страны. Вероятно, власти могли счесть это "иностранным влиянием".

– Вы продолжаете следить за судьбой Идриса?

– По мере возможности, да. Стараемся отслеживать, что он в порядке: жив, здоров и не задержан. Мы знаем, что он находится дома в Чечне. У нас есть каналы связи, если он попросит помощи, мы эту помощь мы по-прежнему готовы оказать.

– Как у вас обстоят дела с работой внутри России?

– Все сложно, с каждым месяцем все хуже и хуже с учетом войны. Для сотрудников, которые в стране, мы максимально соблюдаем меры безопасности. Под большим ударом оказались адвокаты, которые с нами сотрудничают. Но я не могу сказать, что кто-то отказался с нами работать после того, как нам присвоили статус.

Основные сложности возникают с вывозом людей из России дальше, чем в страны, в которые можно въехать по внутреннему паспорту. Загранпаспорта не дают без военного билета, а у чеченца, например, "военника" быть не может. Это заколдованный круг, из которого не выбраться.

– С вывозом женщин дела обстоят проще?

– С женщинами свои проблемы. Иногда настолько масштабные поиски ведутся, что есть буквально пара дней между очередным розыском, чтобы человека вывезти из России, чтобы ее как можно дольше не нашли. В самой России шелтеры приходится часто менять, особенно в Москве и в Питере, потому что слишком много камер, слишком быстрое отслеживание и реакция сотрудников полиции на все запросы из Чечни.

– Вы пользуетесь для вывоза лазейками в российской границе?

– В том числе, да, приходится искать. Особенно в ситуации, когда у человека уголовное дело или есть все риски быть задержанным погранслужбой и быть вывезенным в Чечню. Тогда мы находим какие-то альтернативные, неофициальные пути. Но мы крайне жестко и очень осторожно относимся к любой утечке информации.

– Сейчас ваша работа становится шире, чем просто помощь ЛГБТК-людям с Северного Кавказа и членам их семей. Почему?

– Не могу сказать, что это было осознанное решение. Девушки были в нашей практике и до этого, просто это были единичные случаи. Нам неважно, какие нормы ислама нарушает женщина, если ее ждет тот же исход, что и ЛГБТК-человека.

В 2022 году бегущих женщин стало в разы больше. Мы все чаще сталкиваемся с ситуациями, когда девушка не может оставаться в России из-за риска фабрикации на нее дела и принудительного возвращения в Чечню. Каждую ситуацию мы оцениваем отдельно, и, если невозможно человеку остаться, мы вынуждены его вывозить. Не могу сказать, что мы беремся за все случаи – некоторые передаем коллегам. Мы сотрудничаем с группой "Марем", которая работает с женщинами на Северном Кавказе, и с "Правовой инициативой".

– Насколько увеличился поток обращений за последний год и с начала войны в целом?

– Молодым людям из Чечни грозит принудительная мобилизация, и отправка на войну в Украину – это один из способов наказания ЛГБТК-людей. Им все сложнее выходить на нас и покидать регион.

Увеличение потока девушек, с одной стороны, может быть связано с ослаблением наблюдения из-за отправки мужчин на войну. С другой – возможен и возросший уровень насилия в семье. Если раньше как-то была возможность терпеть и не сбегать, то сейчас в семьи возвращаются мужчины с посттравматическим расстройством после войны.

– Сколько ЛГБТК-персон из Чечни по вашей статистике были принудительно отправлены на войну в Украину?

– К сожалению, цифр нет, поскольку почти никто из правозащитников не может их отслеживать. Мы зафиксировали пока семь ситуаций, когда перед ЛГБТ-людьми поставили ультиматум: либо тюрьма, либо отправка на войну. В одном из случаев человек вернулся "грузом 200" (мертвым – ред.).

– В одном из интервью вы говорили о том, что ситуация с насилием над ЛГБТК-людьми в Чечне похожа на ситуацию в других регионах Северного Кавказа. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом?

– Нарушение прав в основном крутится вокруг трех республик: Чечни, Ингушетии и Дагестана. Из Карачаево-Черкесии или Северной Осетии мы большого количества заявок не получаем, только единичные случаи.

В 2017 году случились массовые преследования геев в Чечне. В соседних Ингушетии и Дагестане прекрасно видели, что это происходит безнаказанно. После этого в регионах был всплеск подобных ситуаций, но потом он немного снизился.

Формы пыток в разных регионах отличаются. В Чечне распространено "изгнание джиннов". Мне кажется, через это прошел практически каждый второй, если не каждый первый. В Дагестане же распространены конверсионные практики, центры, в которых "лечат" гомосексуальную ориентацию.

– Есть ли у вас сейчас трудности с привлечением денег для работы?

– Ресурсов, к сожалению, никогда много не бывает и достаточно не бывает. Эвакуация с Северного Кавказа все сложнее и сложнее. Люди, которые нам помогают, несут определенные риски и, соответственно, хотят больше денег – это факт. Людей надо прятать, обеспечивать безопасность и для этого менять квартиры – это тоже деньги. Люди попадают к нам в сложном психологическом состоянии, им нужны психологи. Как можем – так и выкручиваемся.

У нас нет практики отправлять людей в никуда, лишь бы избавиться. Мы точно должны понимать, где будет человек, помогут ли ему на месте. Стараемся поддерживать до того момента, пока он не найдет работу или не впишется в государственную систему помощи.

Сейчас мы вообще не понимаем, что будет завтра и какой очередной закон будет мешать нам помогать людям.

• Кризисная группа "СК SOS" создана в 2021 году. На протяжении 2022 года она зарегистрировала более 130 сообщений о нарушении прав ЛГБТК-людей на Северном Кавказе, прежде всего в Дагестане и Чечне. По итогам 2022 года "СК SOS" помогла 45 заявителям эмигрировать из страны и получить политическое убежище, а 26 – покинуть регион проживания, где им угрожала опасность. За первые пять месяцев 2023 года в кризисную группу поступило более 90 обращений как от ЛГБТК-людей, так и от жителей Северного Кавказа, пытающихся бежать от домашнего насилия.
• Кавказ.Реалии рассказывали, как возвращенные в Чечню жертвы насилия на камеру опровергают свои проблемы. Правозащитники говорят о постановке подобных сюжетов: находясь в неволе, похищенные люди не могут противоречить своим мучителям.
• Юристу северокавказского филиала "Команды против пыток" (КПП) Магомеду Аламову угрожают за помощь 28-летней Марине Яндиевой, которую он вывез из Ингушетии в Минеральные Воды. Ставшая жертвой домашнего насилия девушка обратилась в кризисную группу "СК SOS", а там подключили коллегу из КПП. После этого влиятельная в республике семья Яндиевой выдвинула ультиматум: или девушка возвращается домой, или Аламов и его родные будут убиты.

СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля 2022 года. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.

Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.

Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://dn1bjx3cntygn.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.