Первый гость вечерней программы Радио Крым.Реалии в новом году – российский журналист, экс-специальный корреспондент российского информационного издания «Эхо Москвы» в Киеве, бывший продюсер программы «Час с Тимуром Олевским» Сакен Аймурзаев. Ведущая Катерина Некречая беседует с журналистом о связях с полуостровом, о вероятности большой войны из-за Крыма и перспективах его деоккупации.
– Когда вы познакомились с Крымом?
– Достаточно поздно. У меня вообще семья из Казахстана, я сам казах по национальности, хотя имя похоже на крымскотатарское. Мы знали о крымских татарах еще тогда, когда их выслали. Город моего дедушки Кызылорда находится недалеко от Байконура, и одна наша родственница работала на железной дороге в то время, когда ехали эшелоны с крымскими татарами. Это подтвержденные данные, есть воспоминания людей, и мне рассказывали о том, как люди в скотных вагонах стояли на запасном пути, им запрещали выходить. Казахи их понимали, слушали, что кричат из вагонов, пытались общаться, но помочь им было невозможно. О трагедии крымскотатарского народа я знал с детства. А отец мой ездил в Крым, в «Артек» – он был примерным пионером тогда.
– А что насчет ваших поездок?
Первые воспоминания – Севастополь, мыс Фиолент. Это место я навсегда запомнил, оно мне снится
– По делам я в Крым никогда не ездил, только один раз это были переговоры Владимира Путина и Виктора Януковича в Ливадии. Это последний раз, когда два президента были в Крыму до аннексии. Все остальные разы я в Крыму отдыхал. Первые воспоминания – Севастополь, мыс Фиолент. Это место я навсегда запомнил, оно мне снится. Наверное, здесь я даже хотел бы быть похороненным. Я видел и горы, и степной Крым, и ЮБК, и запад, и восток, но мыс Фиолент на всю жизнь стал для меня самым дорогим местом на полуострове.
– Было что-то, что уже тогда казалось странным в Крыму в свете дальнейших событий?
Меня поразило, что крымских татар нет на побережье, что сложно найти хорошее кафе с их кухней
– Меня всегда смущало обилие русских топонимов – то, чего в России я не встречал. Например, «Русский магазин». С чего он русский? В Севастополе российский флаг можно было встретить, «Дом Москвы», то есть какие-то знаки серьезного присутствия России. Но при этом все воспоминания, связанные с Черноморским флотом, это веселые поддатые морячки, которые в выходной день катались из города в город и не платили в маршрутках. Я видел, что есть русские военные, но не было ощущения, что от них исходит какая-то угроза, что этот тумблер включат.
Меня поразило, что крымских татар нет на побережье, что сложно найти хорошее кафе с их кухней. Еще меня поразило обилие чиновничьих домов, дач, вилл в самых лучших частях ЮБК. Было ощущение, что единственная забота украинских чиновников в Крыму – отдых и приятное времяпрепровождение. Дороги делались ровно так, чтобы из аэропорта приехать на дачу. Это небрежное отношение к Крыму чувствовалось.
– Вы хотите сказать, что это в какой-то степени подвело полуостров к аннексии?
– Я не хочу говорить, что украинские депутаты сделали аннексию – конечно, нет. Но то, что о Крыме думали только в плане отпуска, это факт. А вот другие думали совершенно не об отдыхе. У меня ощущение, что крымская история очень надолго – я имею в виду, не в том статусе, как сейчас, что присоединила Россия Крым и держит – это будет развиваться. Тут, конечно, очень многое зависит от того, что будет происходить в России и в Украине в том числе. Задним умом все сильны, сейчас политики говорят: «Ой, какая это жемчужина» – ну, ребята, вы так эту жемчужину использовали. И в особенности жемчужину крымскотатарского национального сознания, которое могло защитить свою землю. Надо делать выводы из того, что произошло. Украинские политики сейчас либо циники, либо пафосные люди, которые говорят: «Скажи «Крым – это Украина» пять тысяч раз, и он станет украинским». Не станет. Нам надо думать, что с этим делать.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Крым находится на периферии повестки»– Пророссийские крымчане и не только любят повторять, что если бы не Россия, в Крым пришел бы НАТО. Можно относиться к таким идеям сколько-нибудь серьезно?
Это какое-то совсем примитивное восприятие этой земли как точки, где можно свою ракету поставить и всем этой ракетой грозить
– Я там не видел, конечно, никаких НАТОвцев, а наблюдал вполне себе разгильдяйских российских и украинских солдат, которые, по-моему, неплохо жили. Я не знаю о планах США захватить Крым и не думаю, что такие планы были. Крым стратегически важнейшая точка в первую очередь из-за флота – и все. Ладно бы американцы думали, что вся ценность полуострова – флот и великая здравница, но когда русские люди, которые тоже как-то исторически связаны с этой землей, начинают говорить о флоте и о том, чтобы там американцы не стояли, – это очень странно. Это какое-то совсем примитивное восприятие этой земли как точки, где можно свою ракету поставить и всем этой ракетой грозить. Не дай бог это доведет до чего-то пострашнее того, что уже сейчас происходит.
Сакен Аймурзаев (л) на пресс-конференции в связи официальным запуском телеканала «Настоящее время». Киев, февраль 2017 года
– Тем не менее многие эксперты считают, что угроза большой войны сохраняется.
Гибридная война идет на страницах соцсетей, на экране телефона, в ваших головах. Это может длиться сколько угодно, не один год
– В чистом виде такой войны, как Первая мировая и Вторая мировая, уже не будет. Мир изменился, цифровой мир появился. Теперь для того чтобы вести войну, нужно не убивать людей, а влиять на них в первую очередь, вносить смуту. Одного компьютера и умного человека хватит для этого. Гибридная война уже идет, совершенно новая – на страницах соцсетей, на экране телефона, в ваших головах. Это может длиться сколько угодно, не один год. Только выдыхаешь после 2014 года с «Боингом», Донбассом, Крымом – и раз, керченский инцидент, который может привести к действительно широкомасштабной военной операции. А потом смотришь: а им и так всем неплохо – всем, кто занимается международной политикой. Можно друг с другом ругаться, давить, решать свои внутренние проблемы, повышать риторику ненависти друг к другу. Тех 24 моряков, которые сидят в российской тюрьме, тоже можно использовать. Люди постоянно находятся в стрессе в ожидании того, что завтра уже полетят истребители, бомбардировщики, а они не полетят. Достаточно того, что вы их будете ждать сколько угодно. Пока не видно конца и края.
– И все же, деоккупация Крыма – какой она может быть?
– Материковая Украина должна стать идеалом, плюс три поколения, и Крым вернется.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Будьте сильными, и мы вам поможем»– Справедливости ради нужно упомянуть, что уже десятки тысяч крымчан по официальной статистике оформили себе украинские загранпаспорта и могут пользоваться безвизовым режимом с Европой. Но каким образом подобные улучшения вернут Крым в конечном счете?
Я не вижу никакого другого выхода, кроме как менять сердце и сознание крымчан, потому что сил отнять из рук России полуостров у Украины нет
– Будет меняться сознание у людей: они будут видеть, что тут хорошо, а тут плохо. Молодой человек, закончивший школу в Джанкое, захочет поехать в Киевский университет, а не в Ростовский. Все уже случилось, и дальше надо думать о том, как вернуть сознание людей, а не только территории. Мы же видим, что вот как с территориями можно. Если люди увидят, что учиться лучше в Украине, жить лучше в Украине, и вообще быть украинцем круто, – я думаю, это первый шаг в правильном направлении. Не думаю, что военная деоккупация возможна.
– Кто-то говорит, что нужно подождать смены власти в России.
– Позицией о том, что вот должен сначала Путин умереть, оправдывается бездействие. Россия – это не Путин, здесь давно сложилась ментальность имперской страны, которая за Крым схватилась обеими руками и будет держать эту землю из последних сил. Я не вижу никакого другого выхода, кроме как менять сердце и сознание крымчан, потому что сил отнять из рук России полуостров у Украины нет.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)