Интервью перед закрытыми воротами. Что рассказывают жители Курской области, которых эвакуировали в Крым

Рубрика «Мнение», специально для Крым.Реалии

Материал в газете «Крымские известия» имеет подзаголовок «Истории женщин, выехавших с детьми из приграничных районов Курской области», хотя, если честно, на истории это не тянет – так, отрывочные воспоминания, фрагментарные рассказы. Но большего и ожидать было нельзя...

Корреспондент Елена Зорина пишет: «Мне хотелось из первых уст узнать о судьбе жителей курского приграничья. За этим приехала в евпаторийский санаторий «Дружба», где разместили эвакуированных. Высокий забор, надежные ворота. Согласно инструкциям, никому из посторонних хода нет. Безопасность прежде всего. Показала удостоверение, объяснила: дело-то общее. Но, увы...»

То есть, обычным порядком взять интервью не разрешали, сославшись на какую-то безопасность. Не иначе, берегут какую-то важную военную тайну! Встретиться с эвакуированными не позволили даже несмотря на редакционное задание парламентской газеты. Пришлось обратиться к начальству. Выручила настойчивость: «И все-таки, несмотря на преграды, встреча состоялась. Благодарим за содействие заместителя гендиректора БФ (благотворительного фонда –авт.) «СВОИМ» Евгения Соина». Автор поясняет, что это он «непосредственно занимается организацией этих поездок и обустройством прибывших».

«Группы из 52 человек приезжают в Крым на десять дней. Уже составляются новые списки пострадавших, кто нуждается в психологической поддержке и восстановлении. Большинство – многодетные семьи. Эвакуированные живут в двухкомнатных номерах с видом на море, проходят оздоровительные процедуры... Безусловно, переселенцы хотят вернуться домой. Но пока это невозможно, дабы не осложнять работу наших военнослужащих... Благотворительный фонд выделил каждой семье дополнительные средства на приобретение самого необходимого – поясняет газета со слов Евгения Соина.

Но и при таком заступничестве все равно журналистку за ворота не пустили. Наоборот – отобрали группу людей и выпустили их к воротам, чтобы корреспондент могла поговорить с ними. Она пишет: «Люди сами вышли за ворота, чтобы поделиться пережитым. В большинстве своем – жители приграничного поселка Коренево: жены бойцов, вдовы, матери, потерявшие сыновей. Слушала их и чувствовала досадную неловкость за это интервью у дороги: рядом проносились машины, гремели трамваи...»

Корреспондент описывает войну и страдания, как будто все это было с ней самой: «Однажды война ворвалась в нашу жизнь и поделила ее на до и после...» Она имеет в виду день 6 августа, когда украинские войска вошли в Курскую область.

Ни журналист, ни женщины из Курской области не понимают, что в Украине жизнь «на до и после» поделилась еще два с половиной года назад после широкомасштабного нападения российской армии. Два с половиной года украинские женщины, старики и дети живут под российскими бомбами и ракетами, разрушениями городов и сел, каждый день и каждую ночь встречаются со смертью, гибелью родных, детей. Уже погибли больше тысячи детей, пострадали несколько тысяч, сотни тысяч мирных жителей погибли.

Женщины из Курской области также не учитывают, что украинская операция – это оборонительная акция Украины, направленная на спасение украинских городов и сел от дальнейшего тотального разрушения Россией, на спасение от смерти таких же, как они, женщин, детей и стариков. Они не думают о том, что ни один город в Курской области не подвергался таким тотальным разрушениям как Мариуполь, Харьков, города Донбасса, Одесса, Херсон. Они не осознают, что не напал бы Кремль в 2014 году на Крым, а в 2022 году не начал бы широкомасштабную войну в Украине, – никто бы не помешал им сейчас счастливо жить в Курской области, как и раньше. Журналист делает вывод: «Беда подошла совсем близко...», но в Украине эта беда совсем близко уже много лет.

Поговорить с корреспондентом за ворота санатория вышли Инна Васильева, Олеся Коренева, Светлана Давыдова, Людмила Белицких. Несколько женщин не решились назвать свои имена. Они «рассказывали, как выбирались из-под бомбежек и обстрелов... Я даже не задавала вопросов. Их и без того сегодня много. Просто включила диктофон».

А две женщины, Валентина и Анастасия, и в таком виде от интервью отказались: «Все равно не поймете, что нам пришлось пережить, а бередить душевные раны желания нет». «Почему не пойму?», – спросила. «Потому что объяснить трудно. Боль и пустота внутри! Будто тебя вырвали с корнем!», – ответили с горечью.

Женщины рассказывали: «К эвакуации не готовились, надеялись, что ничего не случится. Хотя еще задолго до вторжения замечали: с той стороны у границы подтягивали военную технику. И в итоге выбежали в чем были, практически в халате и тапочках. Дедушек и бабушек потом уже вывозили: они не могли уехать сами».

«При первых звуках разрывов схватила детей, какие-то вещи, что под руку попалось, сели в машину и погнали в Курск. Ракетные удары, атаки беспилотников — сердце выскакивало. Брошено все: дом, хозяйство, огород (картошка не выкопанная — пропадет). Собаку жалко. Брать было некуда. В машине семь человек (попросились соседи). Оглядываясь в окно, видели, Рекс долго бежал. Ревели все».

«В чем стоим, в том и успели выбежать. Вернуться бы до холодов! А пока надо прийти в себя: находимся в подвешенном состоянии, между прошлым и будущим – тем, что уже разрушено, и еще неизвестным. Мы жили буквально рядом с границей. Чувствовалось, обстановка неспокойная. Еще в 2022-м наши стали завозить танки, БТРы, пушки. Прибыли срочники, контрактники. Помогали ребятам всем поселком: обстирывали, готовили еду. Когда шестого числа начали бить, сразу стало ясно, что-то не то. Мы к обстрелам привыкшие, но не до такой же степени. Снаряды полетели один за одним».

«Хлопки, хлопки... Закрыла аптеку, где работала, и бегом домой. Мы уже видели скопление ВСУшников у границы. Пограничники и срочники их встретили первыми, кто сразу погиб, кого-то взяли в плен. Дома меня ждали муж и дочка. Но машина в ремонте! Выручили знакомые. В сумку вещи покидали. Выхода другого не было».

«Мирных расстреливали из пулеметов и минометов. ВСУшники работают группами. Молодой парень, волонтер Сергей Шапорев эвакуировал людей. Уезжал и снова возвращался. В очередной раз все, кто был в машине, погибли. И таксиста из нашего поселка убило — тоже помогал тем, кто сам не мог выехать — спас сорок человек».

В рассказах курских женщин смешались правда и, скажем мягко, невольный вымысел, когда якобы факты подтасовываются под принятую на верхах версию. Не могли, например, простые жители поселка Коренево за десятки километров видеть, что делается на украинской стороне границы. Почему этого не видели российские генералы и разведка, так и не организовавшие своевременную эвакуацию жителей, – вопрос другой.

И еще одна особенность рассказов: говорят о «ракетных ударах», «атаках беспилотников», «разрывах снарядов», разрушающихся домах, «реве вертолетов», «хлопках ПВО», женщины не называют чьи это беспилотники, снаряды и бомбы потому, что украинские войска, например, в операции не применяли авиацию, а российские в то же время с самолетов и вертолетов бомбили свою же территорию КАБами, что принесло гораздо больше разрушений, чем военных результатов. Очевидно, что российская армия своими действиями была для них более страшной, чем украинская.

Явно хватила лишку и женщина, рассказывавшая, что они солдатам регулярной российской армии «всем поселком обстирывали, готовили еду». Разве это партизаны какие-то, скитающиеся в лесах? А что же делала служба тыла? Или войска были в таком состоянии, что служба тыла сама не справлялась?

Не подтверждается, например, также рассказ о том, что «мирных расстреливали из пулеметов и минометов», это взято вероятно из российской пропаганды, поскольку такой факт нигде не зарегистрирован и не подтвержден очевидцами.

Как оказалось, женщины не скрывали правду о том, что их родные уже воевали и погибли в Украине. Рассказывает Инна Васильева: «Надеялись, что не дадут все-таки прорваться. Наши вертолеты работали, все ждали подкрепления. А потом как началось! Быстро схватила награды сына, фотографии. Это самое дорогое. Владислав Васильев, позывной «Актер», погиб 19 декабря прошлого года в Луганской области. Был командиром штурмового отряда. Награжден медалью Жукова при жизни и орденом Мужества посмертно. Муж отправил нас с дочерью и сыном, а сам остался защищать родной поселок. Сказал: «Не дождутся, чтобы я побежал. Пока жив, буду бить гадов! В память о сыне». И он такой не один, кто пришел к бойцам в окопы.

Но скорее всего, эвакуируя женщин и детей, российские власти просто отказали в эвакуации отцу-Васильеву, и мобилизовали его на защиту Курской области, как делали это везде на оккупированных территориях. К тому же агрессия отца не оправдана, ведь его уже награжденный Россией сын Владислав Васильев с позывным «Актер», воевал и погиб вовсе не защищая свою Курскую область, а убивая украинцев в их стране, на их территории, где они жили столетиями. Россия, видимо, заплатила семье компенсацию, которая сына не вернет, но, как пишет журналист, «на войне, как известно, никто не застрахован от смерти. И сама смерть уже воспринимается иначе – как неизбежная обыденность...»

Второй случай не менее драматичный. Рассказывает Людмила Белицких: «Пока не представляю, что дальше. Где можем, там и живем. С 8 по 9 августа был ад, не спали всю ночь. Сидели всей кучкой в подвале: мама, сестра моя, дети. Ребятишкам уже ничего объяснять не надо. Давно это у нас. Видят, знают. А тут из «Народного фронта» позвонили: «Люда, вы эвакуировались?». Как вдова участника СВО (так в России называют широкомасштабное нападение России на Украину - авт.) обращалась в фонд «Защитники Отечества». Муж погиб еще в самом начале спецоперации — Александр Белицких, 29 лет. Тяжело одной, но надо поднимать малышей. У нас в Коренево два дома (мама перебралась ко мне из Суджанского района). Что с ними, неизвестно – там осталась вся наша жизнь. Надеемся, врага быстро отобьют. Верим в наших ребят».

По рассказам женщин из Курской области можно заключить, что теперь и многие россияне знают, что такое война, ведь она пришла и в их дома. Она теперь не героическая, не далекая, она теперь вот рядом, страшная и смертельная, загоняет в подвалы, сбрасывает бомбы, разрушает дома, принудила бросить на поталу судьбы верного пса (потала — древнерусское наказание, лишенство, «поток и разграбление». — КР), не позволила собрать урожай картошки.

Но они, даже те, у кого погибли в Украине родные, посланные российской властью на убой, воспринимают войну, как только свое собственное горе, и не понимают, что прежде всего это горе для миллионов украинцев, таких же женщин, стариков и детей. Ведь «чужого горя не бывает»? Не так ли?

Константин Подоляк, журналист

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля 2022 года. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.

Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.

Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».

30 сентября 2022 года после проведения на оккупированных украинских территориях фиктивных референдумов о вхождении в состав России Москва объявила об аннексии Донецкой, Запорожской, Луганской и Херсонской областей Украины.

В Евпатории почти «мертвый» сезон на фоне войны (фотогалерея)

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d1t3ctipyp89gy.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.