Мать Теймура Абдуллаева: «Сыну сказали, будешь гнить в ШИЗО»

Мать осужденных в России фигурантов крымского «дела Хизб ут-Тахрир» Теймура и Узеира Абдуллаевых Диляра Абдуллаева 28 июля провела одиночный пикет возле Офиса президента Украины в Киеве. Она потребовала от властей отчета о том, какая работа ведется ими в вопросе освобождения ее сыновей – граждан Украины.

Диляра Абдуллаева высказала намерение продолжать одиночные пикеты до тех пор, пока ей не ответят чиновники Офиса президента. Узеир Абдуллаев получил 12 лет и 6 месяцев заключения, Теймур Абдуллаев – 16 лет и 6 месяцев колонии. Правозащитный центр «Мемориал» признал всех фигурантов этого дела политическими заключенными.

Теймур Абдуллаев содержался в штрафном изоляторе колонии № 2 города Салават больше года, поскольку, по версии администрации, «систематически нарушал режим содержания». В начале июня Теймура Абдуллаева все же выпустили из ШИЗО, благодаря усилиям его адвокатов и родственников. В эфире Радио Крым.Реалии ведущий Тарас Ибрагимов обсуждает условия в ШИЗО и усилия по освобождению заключенных крымчан вместе с самой Дилярой Абдуллаевой и адвокатом из Крыма Рустемом Кямилевым.

– Диляра, как прошел сам пикет 28 июля?

Абдуллаева: Цель моя была привлечь внимание, чтобы президент услышал меня. Донести до властей Украины проблему моих сыновей и привлечь к этому важному делу всю общественность. Мне никто не препятствовал, со мной около часа стоял СБУшник, беседовал со мной, даже взял мой второй плакат и тоже со мной его подержал.

– Связывалась ли с вами Уполномоченный Верховной Рады по правам человека Людмила Денисова, которая занимается вопросами обмена?

Абдуллаева: Лично со мной связь она не держала. Я сама к ней часто обращаюсь через Фейсбук, посылаю сообщения на ее страничку. Но я чувствую, что когда я поднимаю шум, реакция есть... Мой сын находился в штрафном изоляторе не просто больше года, а год и три с половиной месяца. Известны случаи, когда после 130 дней в штрафном изоляторе, если человек пришел туда своими ногами, уносили его уже на носилках.

– Как Теймур выдержал это?

Абдуллаева: Он не сломался. По всем медицинским показаниям он уже вообще инвалид. Единственное, что его держало, это, наверное, только молитва и Коран. Он мне даже сказал что уже стал разговаривать сам с собой, с Аллахом, с Кораном. Я ему говорю, ты не переживай это не нарушение психики, это естественная реакция. Это было психологическое насилие, оно очень губительно действует на здоровье человека, а Теймур к тому же перенес там коронавирус. Я как врач его прослушала, осмотрела – я не пугала его, но у него наблюдается столько изменений по кожным покровам, по обезвоживанию. Я в питьевых бутылках пронесла ему очень много медицинских жидкостей –электролиты, изотонический раствор, физрастфор, глюкоза. В итоге я находилась с Теймуром более трех суток, за что очень благодарна начальству колонии. Там новый начальник, и мне показалось, что он более человечно отнесся ко мне.

Теймур Абдуллаев

– Что из себя представляет штрафной изолятор? Почему, по версии Теймура, его туда отправили?

Абдуллаева: Он поступил в эту колонию 7 марта 2020 года и уже в 8 утра 10 марта был выдворен в штрафной изолятор. К нему за эти два дня приходили из центра по противодействию экстремизму, дважды наведывались сотрудники ФСБ, проводили беседу, предлагали сотрудничать. То есть, наверное, рассказывать о своих соотечественниках, которые находятся на воле, обо всех друзьях, родных и близких. Пусть у него 17 лет пребывания в строгом режиме, но мой сын никогда не выторгует ни год, ни два. Он категорически отказал им и попросил, чтобы к нему больше с такой просьбой не подходили. Тогда ему дали понять и даже открыто сказали: мол, будешь гнить в ШИЗО. После шести месяцев к нему опять приходили сотрудники из ФСБ, предлагали облегчить участь в зоне.

Теймур спросил, сколько он еще будет в ШИЗО, ведь столько держать там человека противозаконно. Можно отправлять только на 15 суток и повторять пять раз, но только надо обязательно возвращать заключенного в зону между ними. Но ему все время продлевали без этого. Всего Теймур был в трех штрафных изоляторах, это карцеры. Полгода он был в подвале без окон, в полумраке и холоде. Там играет громкая музыка с утра до ночи, круглые сутки. Это очень действует на психику человека. Держат на хлебе, баланде, овсяной каше и воде, еще дают теплую воду, но не чай. Когда был Рамадан, пост у мусульман, эту кашу приносили в обед и потом забирали, если он не поел. Они прекрасно понимают религию, но не оставляли ему первые две недели кашу, потом стали оставлять. Теймур говорит, что из всего прочего в ШИЗО невозможно привыкнуть к холоду.

– Какую одежду можно носить в штрафном изоляторе?

Абдуллаева: Там ничего своего не выдают, только робу. Она страшная, выцветшая. Может быть, когда-то она была черного цвета, а сейчас стала уже какой-то коричневой и с надписями повсюду – «ШИЗО». На голое тело брезентовая ткань, зимой в ней холодно, да и летом невозможно находиться. Ни отопления, ни розеток, чтобы сделать горячий чай. Разрешили взять Коран, но не намазный коврик. Постели там никакой нет, только какая-то тряпка, на которой нужно лежать. Постоянное видеонаблюдение, туалет – дырка в полу. Потом перевели в камеру с тремя нарами и дважды подселяли Муслима Алиева, чему Теймур был очень рад... Четыре раза в сутки в штрафном изоляторе обыск. Спрашивается, что они там обыскивают, если они туда поместили человека без всего и он совершенно изолирован от всех – но это просто для того, чтобы оказывать давление, чтобы он не мог спокойно даже сидеть и стоять, чтобы постоянно мучился.

– И все же чем администрация колонии формально аргументировала помещение в ШИЗО?

Абдуллаева: Они говорят, что он нарушает внутренние правила УПК. Но правила написаны так, что не нарушить их нельзя, и ничего ты не сможешь доказать. Мне кажется, действует это только на того человека, которого хотят изолировать и на которого хотят оказать давление. Например, у Теймура в таблице написано, что он обратился на «ты» к администрации, не поздоровался, тихо поздоровался. Этому нет доказательств! Я говорю, я буду жаловаться, а мне отвечают: надо было раньше писать заявление, ведь записи видеокамер наблюдения держат всего две недели, потом уничтожают. Теймур говорит мне, что жаловаться бесполезно, только хуже становится. В колониях нет защиты для заключенных.

– Рустем, вы на днях посетили в колонии Теймура Абдуллаева. Что он вам рассказал?

Кямилев: В целом сейчас у него состояние, как он сказал, удовлетворительное. Единственное – он постоянно пьет таблетки от давления, то есть, он стал гипертоником, давление постоянно скачет. Сейчас на Теймура администрация не давит, он содержится в строгих условиях, но в ШИЗО снова пока не помещают. В целом каждый из политзаключенных рассказывал, что нарушения могут даже не то что выдумать – грубо говоря, до человека могут докопаться. Будем надеяться, что Теймура переведут в общий лагерь, но учитывая, что он больше года находился в штрафном изоляторе за так называемые нарушения, я думаю, это будет сложно. Наша задача уделить этому должное внимание, чтобы Теймур больше не попадал в ШИЗО. Конечно, пристальное внимание к его персоне уже сыграло свою определенную роль, резонанс был.

– Как можно отстоять права заключенного, если на него оказывают такое давление в российской колонии?

Кямилев: Адвокат Эмиль Курбединов неоднократно писал жалобы и подавал исковые заявления по кодексу об административном судопроизводстве на УФСИН Башкортостана, но это не возымело положительных результатов. Однако колонию все равно проверяла прокуратура, и это внимание, возможно, предоставило Теймуру определенный иммунитет. Конечно же, когда сверху приходит указание «уработать человека», плевать они хотели на все жалобы, исковые заявления и так далее. Отделываются банальными, абсурдными отписками. Мы подадим жалобу в Европейский суд по правам человека на незаконное перемещение Теймура, на то, что он находится вдали от родственников и они не имеют возможности посетить его. Там целый пласт нарушений, чтобы еще больше внимания привлечь. Я во время визита подписал у него много бумаг, мы пообщались, он всем передавал привет и благодарность тем, кто его поддерживал. Политзаключенным приходят письма из Германии, из Англии и США, и работники колонии от этого в недоумении. Теймур говорит, эта поддержка очень чувствуется.

Рустем Кямилев, адвокат

Абдуллаева: Да, спасибо всем правозащитным организациям и России, и Украины, которые пишут моему сыну – это необходимо ему как воздух. Выдавали письма очень редко, по два-три раза в месяц, по 16-20 штук, из всех стран мира... Вообще, тюремная система в России так организована, что там невыносимо, даже если у сотрудников нет задачи замучить заключенных. Нет установки на дальнейшее возвращение людей в общество – есть установка, что их нет, не существует. Хотят закрыть и забыть о них, поэтому суды и дают такие чудовищные сроки. В России в тюрьмах лишают не только свободы, а выстраивают унизительные отношения для человеческого достоинства. Раздавленным человеком легче управлять.

– Еще в марте Офис Генерального прокурора Украины начал уголовное производство по факту нарушения законов и обычаев войны представителями органов власти на территории страны-агрессора по части первой статьи 438 Уголовного кодекса Украины из-за содержания Теймура Абдуллаева в штрафном изоляторе. Как вы считаете, Диляра, исходя из своего опыта – можно ли действительно помочь крымским политзаключенным?

Абдуллаева: Это должно решаться на высоком политическом уровне. Это возможно, потому что Россия реагирует. Мне кажется, здесь нужно привлекать общественность, нужно сделать вопрос крымских политзаключенных медийным на весь мир, кричать о том, что это связано с репрессиями. Я очень хотела бы принять участие в «Крымской платформе» – это большая политическая арена, где можно дискутировать… Может быть, мне как матери кажется, что работа по освобождению крымских политзаключенных идет в очень замедленном режиме но она должна реализоваться, а не быть постоянно на стадии дискуссии.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)