– Акции в Москве проходят уже месяц. Как вам кажется: как долго они будут продолжаться? И какого результата стоит от них ожидать?
– На мой взгляд, эти протесты – не московская история. Это общероссийская история. Беспредел на выборах происходит по всей стране, от Калининграда до Сахалина. Москва просто столица, и там виднее все, что происходит. Московская городская дума стала детонатором общественного возмущения тем политическим порядком, который сейчас установлен в нашей стране.
Your browser doesn’t support HTML5
Задержания на московских бульварах: дубинки и крики от боли
Поэтому эти протесты будут долгими. Все мы должны понимать, что одним митингом, даже очень массовым, невозможно изменить ситуацию в России и невозможно заставить власти включить их собственный страх и способность принимать другие решения.
Московский протест – это символ общероссийского протеста. Потому что граждане протестуют против того, что у них отняли власть
Сегодняшние события в Москве имеют огромное значение. Да, это согласованный митинг: то есть власти милостиво допустили людей на проспект Сахарова. И, как мне кажется, сознательно согласовали заведомо завышенную цифру протестующих, 100 тыс. человек, – желая, что бы фактическая цифра участников протеста была как можно меньше.
Но московский протест – это символ общероссийского протеста. Потому что граждане протестуют против того, что у них отняли власть. Власть отняла власть у людей.
Лев Шлосберг
Я уверен, что только постоянными, несмолкаемыми протестами можно заставить власть как минимум "потесниться". Нужно понимать, что сейчас у российских властей очень своеобразное психологическое состояние. Они находятся в страхе, в панике. И их внешне агрессивная, жестокая, местами животная реакция на протестующих – это прямое отражение их страха перед протестами, перед обществом, перед выборами.
Люди потребовали допуска к выборам своих кандидатов, за которых они хотят голосовать. Люди хотят менять власть мирным путем
Сейчас уже как-то уходит на второй план в обсуждениях, что протест идет по очень простому, по сути, вопросу: люди потребовали допуска к выборам своих кандидатов, за которых они хотят голосовать. Люди хотят менять власть мирным путем, не через революцию, не через кровь, не через насилие. Они просто хотят иметь возможность поддержать на выборах своего кандидата, своего политика. Но именно в этой конституционной возможности, базовом конституционном праве, им отказано.
Поэтому протесты по всей стране идут не только в связи с политическим безумием в Москве. Это общероссийское политическое безумие. Нет никакого "мэра Москвы Собянина". Это пешка в руках Владимира Путина. Нет никаких "самостоятельных силовых структур", которые якобы что-то принимают, какие-то решения в политической сфере. Все решения принимаются Путиным и его окружением, а уж по Москве – в первую очередь.
Поэтому, то, что происходит – это общероссийский протест, и именно так о нем нужно говорить.
– За последние несколько месяцев мы видели несколько побед гражданского общества в России: остановку строительства храма в сквере в Екатеринбурге, освобождение журналиста Ивана Голунова, консервацию мусорного полигона в Шиесе. Как вам кажется: можно ли рассчитывать на победу в результате нынешних протестов? Или власть готова идти на уступки, но не в политических вопросах?
– Власть ничего не показывает. Власть вынуждена реагировать на протесты, реагировать на те вещи, на которые она уже не может не реагировать.
В ситуации с храмом в Екатеринбурге было принято решение о мирной реакции. В ситуации с протестами в Шиесе, когда народ просто встал горой за свою землю и показал, что готов умирать на своей земле, было принято решение о консервации протеста.
В ситуации с Иваном Голуновым спецслужбы очень быстро сообщили наверх, самым первым лицам, что это была сотрудников правоохранительных органов и сообщили о предмете его расследований, что он расследовал коррупцию в высших эшелонах ФСБ. И было принято решение не допустить публичного открытого процесса с выходом наружу в суде этой информации. То есть власти уступили не потому, что испугались протеста. Власти испугались выхода в публичное пространство реальной информации о верхушке ФСБ. Именно на этом основывалась их готовность отступить.
Перелом в общественном сознании уже произошел, случился. И люди готовы массово поддерживать на выборах своих политиков
Сейчас речь идет напрямую о власти. Нет никаких других поводов говорить о чем-либо. Восстание возмущенных людей в Москве – это вопрос о недопуске граждан к власти в целом, а не о недопуске конкретных политиков. Политиков, которых не допустили разными бесчестными способами.
Нужно понимать, что перелом в общественном сознании уже произошел, случился. И люди готовы массово поддерживать на выборах своих политиков.
– Когда, по вашему мнению, люди выйдут на улицы в других городах?
То, что сегодня происходят общественные акции за пределами столицы – это не менее важно, чем то, что происходит в Москве
– Это произойдет тогда, когда общероссийская пресса и демократическая пресса будет рассказывать не только о том, что происходит в Москве и Санкт-Петербурге. А на первый план будут выноситься события в российских регионах. Когда люди, живущие в российской провинции, поймут, что их тоже видят. Сейчас все понимают: 90% медиа сосредоточены в Москве. 90% политического ресурса – тоже в Москве. Поэтому московский политический процесс является сейчас наиболее видимым. Ну и конечно в Москве больше людей. В Пскове сегодня, как и в Петербурге, тоже проходят одиночные пикеты в знак солидарности с Москвой. Но это и солидарность и с нами тоже.
Но жизнь существует и за пределами столицы. Более того, только с помощью протестов в регионах можно изменить Россию. Если заниматься политическими переменами, политической работой только в Москве – Россия не изменится. Но то, что сегодня происходят общественные акции за пределами столицы – это не менее важно, чем то, что происходит в Москве.
– Административный прессинг и уголовные дела против участников протестов в Москве: как вам кажется, они ослабляют протест или усиливают его?
– Это радикализует протест. Люди, которые попали под асфальтовый каток репрессий, чувствуют себя в более отчаянном положении. Большинство из них становятся более смелыми и способными на те поступки, на которые не были способны вчера.
Но такая радикализация протеста – это еще и опасная технология. Потому что значительная часть общества отстраняется от протеста, просто потому что не готова рисковать всем, в том числе и жизнью. Поэтому, на мой взгляд, эти абсолютно жестокие, неправовые акции, которые предприняты против лидеров протестов, предприняты не только для того, чтобы заблокировать, остановить этих людей. Но и чтобы испугать широкое общество, чтобы оно не присоединялось к своим политическим лидерам.