Перед Хмельниччиной. Первый крымско-украинский договор

Специально для Крым.Реалии

Ситуативное сотрудничество крымских правителей с украинским казачеством летом 1624 года позволило остановить османское вторжение. Однако для надежности крымско-украинские отношения должны были быть переведены в формальную плоскость. Поэтому осень и зима были посвящены заключению первого договора между Бахчисараем и Сечью. Первого, но не последнего.

Продолжение, предыдущую часть цикла читайте здесь.

Все участники летнего противостояния в Крыму понимали непродолжительность заключенного перемирия. И дело было не только в мятежном хане Мехмеде III Герае – в конце концов, Османская империя могла простить ему непослушание при условии дальнейшей лояльности. Но как раз с этим и была проблема.

На протяжении 1610-х годов самый отъявленный враг Стамбула персидский шах Аббас I носился с идеей создания широкой антиосманской коалиции. Он предлагал союз польскому королю Сигизмунду III и даже призвал поселить какую-то часть запорожцев на кавказском побережье и «...строить для них замки, только чтобы они не оставляли врага в покое». В 1617-1618 годах в Персии находилось казачье посольство из 40 человек, и несколько запорожских отрядов присоединились к шахскому войску.

Однако прямого сообщения между предполагаемыми союзниками не было – их разделяли крымские и московские владения. Но если бы к этой коалиции примкнул Крым – турецкому господству в Черном море пришел бы конец. А поскольку калга Шахин Герай был откровенным персофилом, султан Мурад IV просто не мог закрыть глаза на опасность и должен был во что бы то ни стало предотвратить такое развитие событий. Поэтому следующая война была лишь вопросом времени.

Карло Боссоли. Карасубазар. Общий вид

Очевидно, что это все понимал Шахин, и поэтому сделал именно то, чего боялись в Стамбуле – предложил такую сделку Речи Посполитой. В письме к Сигизмунду 19(9) августа 1624 года (вероятно, сразу по взятии Кефе) калга напоминал о давних приятельских отношениях между поляками и крымцами и призывал к борьбе против общих врагов – турок. Контуры будущего соглашения выглядели так: Польско-Литовское государство продает Крыму порох и свинец для пуль, которые обычно доставлялись из Турции, и направляет на помощь хану казаков: тысячу уже этой зимой, а остальных – после Пасхи следующего года. «Хотим их иметь не потому, что мало у нас было войска: имеем его, слава Богу, достаточно, но что у Османов немало янычар с ружьями, то и нам надо к ружьям ружейного войска», – объяснял Шахин.

Взамен калга обещал прекратить ногайско-татарские вторжения, «что и курицы не будет взято из земель ваших», а самое главное – восстановить старую еще крымско-литовскую границу по Днепру. Земли от Ак-Кермана (Белгорода) до Очакова переходили под власть Варшавы, а тамошних ногайцев Бахчисарай и так собирался перевести на «крымскую сторону». Наконец Шахин соблазнял Сигизмунда совместным выступлением против России – Казань и Хаджи-Тархан (Астрахань) должны были вернуться Крыму, остальная часть Московии – в распоряжение Речи Посполитой. К письму прилагались украшенный золотом и драгоценностями меч иранской работы и послание шаха королю с призывом помочь хану в войне с султаном. Письмо добралось до Варшавы 10 ноября нового стиля.

Предложение Шахина вызвало немалый ажиотаж в Варшаве. Один из его сторонников, Кшиштоф Збаражский, предлагал выделить запорожцам деньги на построение «чаек», чтобы те атаковали Стамбул 10-15-тысячным войском, и в начале 1625 года распространился слух, будто бы Сигизмунд дал добро на этот морской поход. Однако противников соглашения было больше – они не спешили снова конфликтовать с Турцией спустя три года после окончания тяжелой Хотинской войны, да еще и в условиях серьезных противоречий со Швецией. Поэтому ответы короля и калге, и шаху были сформулированы в чрезвычайно осторожных выражениях – с общими пожеланиями успеха, но без всяких конкретных обязательств. Збаражский ответил на частное письмо Шахина значительно приветливее, но тоже ничего не пообещал (тем более, что обратное послание достигло адресата аж в мае следующего 1625 года).

Свое письмо Сигизмунду между 24 октября и 2 ноября 1624 года написал и Мехмед (доставлено королевскому двору опытным посланцем Сефер-Гази-беем двумя месяцами позже). Выражая желание возродить давнюю дружбу с поляками, хан не отрекался и от османского султана. Первое из его требований заключалась в том, чтобы королевские подданные (читай – казаки) прекратили рейды не только на Крым, но и на Молдавию, Валахию и султанские владения вокруг Ак-Кермана – по иронии судьбы, на те самые османские земли, которые Шахин предложил Речи Посполитой всего двумя месяцами ранее. Второе требование касалось своевременной выплаты королевских поминок, предназначенных не только хану, но и калге, нуреддину и другим родственникам, двенадцати главнейшим агам, беям и мурзам. За это хан предлагал взаимную военную помощь, безопасную торговлю и гарантировал, что его подданные, как татары, так и ногайцы, не будут совершать нападений на королевские земли и переходить через них во время заграничных походов.

Это уже не первый раз, когда взгляды Мехмеда и Шахина на внешнюю политику расходились. Получив престол, хан уже не стремился к дальнейшему конфликту с султаном – он знал, что Османская империя может простить бывшего мятежника и оставить его на троне (как это произошло с его двоюродным дедом Гази II), а без согласия Стамбула править в Крыму будет трудно. Калга, зато, как уже было сказано выше, готовился к большой войне. Так, после взятия Кефе он категорически отказывался вернуть город турецким властям, на что согласился и к чему принудил его брат. И вот теперь ситуация повторилась на «польском направлении».

Карло Боссоли. Кафа (Кефе)

Именно поэтому Шахин продолжал и прямые казацко-татарские сношения. Стороны несколько раз обменялись гонцами, калга отпустил на Сечь более 300 христианских пленников из Украины и призвал запорожцев, чтобы те «были с ним в мире и помогали бы ему воевать турецкого царя». В подкрепление своих просьб Шахин осенью отослал на Запорожье щедрые дары: тысячу овец, 300 баранов, бочки вина и телеги хлеба.

Заключение первого крымско-украинского договора не было быстрым. Напротив, многоэтапность этого процесса надежно свидетельствует о росте и правового сознания украинского казачества, и понимания им своего геополитического положения. Сначала переговоры велись, скорее всего, устно, а затем письменно, причем при прямом участии калги.

Непосредственным толчком к подписанию крымско-казацкого соглашения стал очередной виток татарско-ногайской вражды. Воспользовавшись османским вторжением на полуостров, Кан-Темир в мае 1624 года вернулся в родной Буджак. Оттуда он совершил два опустошительных нападения на Речь Посполитую, пока 20 июня нового стиля не был наголову разгромлен польскими войсками под Мартыновым (нынешняя Ивано-Франковская область). Строптивый бей был серьезной головной болью и для Крыма, так что как только появилась возможность, Шахин отправился за ним. И именно по дороге на Буджак в декабре того же года он со своим 12-тысячным войском прибыл на Запорожье.

Юзеф Брандт. Битва казаков с татарами

Восемь тысяч казаков ждали Шахина на другом берегу Днепра, у островка под названием Карайтебень близ устья Конских Вод – давнем месте размена пленными. Теперь это уже калга вез поминки запорожцам по их требованию: 11 волов, 300 баранов, 12 сорокаведерных бочонков вина и 6 – водки.

Там 18(28) декабря Шахин письменно подал свой вариант будущего соглашения, в котором, после высокопарного вступления, предлагалось следующее: «Что мы: уланы, беи, аги, мурзы и черные татары [...] вторжений никаких в государство августейшего короля Сигизмунда, брата нашего, делать не хотим, и вреда никакого волостям, городам, селам, замкам, а также людям подданным: шляхте, (?), князьям его причинять не будем. Но неприятелей Короны по призыву и объявлению августейшего короля, его милости брата нашего, воевать будем. Приязнь соседскую с вами, Войском Запорожским, мир, покой, установившееся согласие степенно соблюдать хотим и обещаем».

Для Крыма это был самый оптимальный вариант – с минимумом обязательств перед казаками и с сохранением хороших отношений с королем. Однако, по сообщению польского посла Кшиштофа Краушевского, запорожцы с такими формулировками не согласились и начали требовать, чтобы сделка была заключена, во-первых, о взаимной военной помощи, а во-вторых, непосредственно с Сечью, а не Варшавой.

А поскольку королевский ответ на августовское письмо Шахина, как уже отмечалось, был сдержанным, а потребность в союзниках оставалась значительной, калга был вынужден уступить казацким требованиям. Окончательный текст его варианта соглашения звучал так: «Я, Шахин Герай, царь Крымский, даем сей наш присяжный лист казакам Запорожским: пану гетману, есаулам, атаманам и всему войску, свидетельствуем сим письмом нашим и присягами, что от меня и от людей наших государства Крымского никакой обиды и вреда твориться не будет, а если бы кто должен был причинить какой-то вред своевольно, я их с женами, детьми и свояками, суд совершивши, должен десятерых за одного выдать, и от них (казаков) того же требую, чтобы так делалось [...] Если бы неприятель какой появился у пана гетмана, есаулов, атаманов и всего Войска Запорожского, я Шахин Герай, как только меня оповестят, со всеми беями и мурзами должен им помогать. А если бы появился неприятель у меня, должны они, по оповещению от меня, помогать мне по присяжным письмами».

Текст украинской присяги до нас, к сожалению, не дошел.

Заключение первого писаного крымско-украинского договора прошло в торжественной обстановке 24 декабря 1624 года по старому или 3 января 1625 года по новому стилю. Завершилось все общим пиршеством, на котором калга собственноручно угощал всех желающих рюмкой водки, и мощным казацким «салютом» из огнестрельного оружия.

Затем Шахин все же добрался до Буджака и даже занял формально османский Ак-Керман, но в тот раз все завершилось мирно. Услышав о приближении турецкого флота, он вернулся домой, а Кан-Темир, спалив все добро, которое не мог взять с собой, последовал за ним в Крым.

Для обеих сторон заключение союза оказалось выгодным: крымцы получили сильного союзника, которого не могли перекупить османы, а казаки – подтверждение своего военно-политического статуса. Войско Запорожское еще не претендовало на полную независимость от Речи Посполитой, но уже осознавало себя отдельным субъектом международных отношений, а не просто сословной организацией. Гетман Каленик Андриевич убеждал польский сейм 1625 года, что договор с «не должен был быть против мнения и силы его королевской милости и ваших милостей, наших милостивых панов, и всей Речи Посполитой», а наоборот – «немало услужил» государству благодаря миру со степняками. Интересно, что религиозные различия между христианами и мусульманами не помешали взаимной присяге, и как следствие – предстоящей совместной борьбе плечом к плечу с иноверцами против единоверцев, что было серьезным сдвигом в тогдашней казачьей ментальности.

И хотя в ближайшие несколько лет полноценного союзничества не случилось, и крымские нападения на украинские земли окончательно не прекратились, договор 1624/25 года открыл путь для подобных соглашений на столетие вперед.

Первый крымско-украинский союз | Истории об истории

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://krymrdfifckwgzffw.azureedge.net/ ​Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.