«Один заболеет – будет трагедия для всех»: готовы ли крымские тюрьмы и СИЗО к пандемии коронавируса?

Из-за угрозы коронавируса российская Федеральная служба исполнения наказаний в аннексированном Крыму приостановила свидания заключенных с родными в следственных изоляторах и колониях до особого распоряжения. Это произошло вслед за тем, как центральный аппарат ФСИН России ввел аналогичные меры и опубликовал список необходимых действий для тюрем.

На территории Крыма находятся две исправительные колонии, одна колония-поселение, а также следственный изолятор в Симферополе. По официальным данным на 24 марта, в российских колониях и следственных изоляторах еще не зарегистрировано случаев заболевания коронавирусной инфекцией. По состоянию на февраль 2020 года общее число заключенных в колониях и СИЗО России и аннексированного Крыма составляло 519 тысяч человек. О том, возможно ли обезопасить их от пандемии, шла речь в эфире Радио Крым.Реалии.

Некоторые крымские политзаключенные уже страдают от отсутствия медицинской помощи. Так, фигуранта второго бахчисарайского дела «Хизб ут-Тахрир» Сервера Мустафаева 19 марта доставили в Северо-Кавказский окружной военный суд, по словам адвоката Алексея Ладина, с высокой температурой. В итоге апелляцию перенесли на 23 марта. При этом Мустафаев обратился к суду с письменным заявлением о том, что его нахождение в зале создает опасность для заражения остальных участников заседания, и попросил проверить его на наличие коронавируса. Фельдшер «скорой помощи» не смог провести анализ, но в комментарии суду сказал, что исключить наличие инфекции не может.

Крымский адвокат Лиля Гемеджи рассказала Крым.Реалии, что ее подзащитный Сервер Мустафаев испытывает проблемы со здоровьем на протяжении трех недель.

Лиля Гемеджи

– Еще 3 марта ему впервые вызвали «скорую помощь» в помещение суда, которая зафиксировала повышенную температуру тела, но тем не менее фельдшер взял на себя ответственность и заявил о том, что Сервер может участвовать в судебном заседании. На наш взгляд, это повлекло дальнейшее прогрессирование заболевания, потому что он не мог отлежаться, не мог принимать препараты и получить медицинскую помощь в СИЗО. Действительно, 19 марта заседание по делу в отношении Сервера было отложено, а по остальным семи фигурантам – продолжено. Я возражала и указывала на то, что одного Сервера никто не будет конвоировать обратно в СИЗО, то есть, он будет ожидать окончания суда по другим участникам в конвойном помещении. Мои опасения подтвердились: он пролежал на полу в этом помещении до девяти часов вечера и только в 11 ночи попал в свою камеру.

После этого, по словам Лили Гемеджи, Сервер Мустафаев не смог попасть к врачу в СИЗО, поскольку был не в состоянии подать заявление на прием.

– Соответственно, все выходные он провел с температурой 39,9 градусов. Сервер также заразил своих сокамерников, и у него в камере теперь как минимум четверо больных с симптомами острого респираторного вирусного заболевания. Естественно, без врача никто не может установить диагноз – дежурный фельдшер лишь выписал ему жаропонижающие средства. Очевидно, что людей с такими симптомами необходимо изолировать, оказывать им должную медицинскую помощь, проводить обследования. Но в СИЗО нет возможности сдать анализы и получить качественное обслуживание. Между тем, согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, люди в местах несвободы с хроническими заболеваниями или возрастом старше 60 лет попадают в зону риска по коронавирусной инфекции. Это касается и другого моего подзащитного Шабана Умерова.

Лиля Гемеджи отмечает, что у этого фигуранта второй симферопольской группы «Хизб-ут Тахрир» есть хронические осложнения от перенесенной пневмонии вкупе с сердечно-сосудистыми заболеваниями, однако российский суд все равно оставил его под стражей до 15 июня. В то же время адвокат указывает на то, что ограничительные меры в связи с пандемией коронавируса зачастую вредят заключенным.

– Доступ в следственные изоляторы ограничен, и это нарушает право на защиту, конфиденциальные собрания, а сохраняет ли это здоровье тех, кто там содержится – большой вопрос. Также ограничен доступ в суды, которые проходят в закрытых режимах, но для нас это уже не новость, а суровая реальность на протяжении не одного года. Если раньше они закрывались с какой-то другой мотивировкой, то сейчас это происходит в связи с эпидемиологической ситуацией. Многие заседания по уголовным и гражданским делам перенесены на более поздние даты. В то же время, риск заражения со временем увеличивается, и предпринимать необходимые меры действительно нужно.

Глава отделения Фонда «Русь сидящая» в Санкт-Петербурге Анна Клименко утверждает, что в российских тюрьмах не придерживаются указаний центрального аппарата ФСИН по улучшению санитарно-эпидемиологической обстановки.

– Мы сейчас проводим очень активный мониторинг в местах лишения свободы со слов родственников тех, кто там находится, и получаем очень неутешительные сообщения. ФСИН опубликовала очень подробный список мероприятий, которые должны проводиться в колониях, но мы катастрофически не видим их исполнения. Более того, каждое учреждение делает то, что считает нужным. Некоторые рассказывают, что в отрядах устанавливают бактерицидные лампы – какие именно, не известно. Возможно, им лет сто, а то и двести, хотя требования ФСИН предполагают использование нового оборудования. Мы не знаем, проводят ли санитарную обработку помещений, а, между тем, точно известно, что лимиты по содержанию людей в СИЗО значительно превышены. Вдобавок появляются местные решения тюрем в том числе по недопуску членов общественных наблюдательных комиссий.

По данным Анны Клименко, администрации российских колоний и СИЗО не проводят измерения температуры заключенным.

– Говорят что, в некоторых колониях ввели вахтовый метод работы сотрудников по пять дней без права выхода вовне. Заключенные также рассказывают, что не проводится покамерный обход, прописанный центральным аппаратом ФСИН: не появилось больше медицинских работников, которые должны были это делать. В общем, есть масса проблем, хотя на бумаге все расписано достаточно хорошо. При этом распоряжение премьер-министра России Михаила Мишустина начинает выполняться, и колонии начинают шить маски. Мы готовим большой пакет предложений, чтобы выходить с ним на правительство России и омбудсмена Татьяну Москалькову. Мы будем говорить о том, что амнистию к 75-летию победы надо использовать для максимального освобождения мест лишения свободы и СИЗО. Именно следственные изоляторы могут стать основным источников заражения.

Бывший депутат российского городского совета Алушты Павел Степанченко убежден, что СИЗО Симферополя не готово к противодействию заразным заболеваниям.

Павел Степанченко

– Я провел в крымском СИЗО три года. У нас была аналогичная ситуация с корью, когда из камеры в камеру по воздуху переносилось это заболевание. Сейчас, если будет хотя бы один заболевший коронавирусом, это трагедия для всего СИЗО. Камеры переполнены: изолятор рассчитан на 747 человек, а там находится 1500–2000 заключенных. Людей надо освобождать, немедленно изменять меры пресечения. Медицины как таковой там нет: не могут даже таблетку принести, не говоря уже о сложных процедурах.

Эти слова подтверждает и заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ахтем Чийгоз, который также провел немало времени в СИЗО Симферополя.

Ахтем Чийгоз

– По опыту скажу, что там много инфекций, большинство людей в СИЗО болеют сезонно, и очень сложно себя каким-то образом предохранить. В медикаментозном обеспечении большую роль играют родственники, потому что в больнице в лучшем случае есть разве что парацетамол и анальгин, и то в ограниченном доступе. При этом передачи извне сопровождаются массой запретных мер. Что до распространения коронавируса, то СИЗО вроде как изолированное место, но его же обслуживают полицейские, хозяйственники, администрация, так что исключить возможность каких-то контактов нельзя. Если обычный грипп там достаточно сложно перенести, то мне даже страшно подумать, что будет с коронавирусом. Даже от туберкулеза можно как-то защититься, но ни о каком 30-секундном мытье рук и самоизолцяии в общей камере речи быть не может.

Ахтем Чийгоз полагает, что в такой ситуации крымским заключенным способно помочь давление международного сообщества на Россию.

Ранее международная правозащитная организация Amnesty International призвала направлять письма военному прокурору Южного военного округа России Сергею Коломийцу с просьбой предоставить Серверу Мустафаеву медицинскую помощь, а также снять все обвинения и освободить его.​

(Текст подготовил Владислав Ленцев)