Эксперты: «Энергетический сектор находится на краю пропасти»

Поразивший многие регионы мира скачок цен на природный газ и газовый кризис в Европе – пустеющие хранилища на фоне приближающейся зимы, сопровождающиеся лоббированием долгосрочных контрактов российского монополиста «Газпрома» – продолжают оставаться в центре внимания экспертов, пишет «Голос Америки».

Атлантический Совет (Atlantic Council), мозговой центр Североатлантического альянса, провел 26 октября экспертное обсуждение газовой проблемы. Речь идет «о глобальном энергетическом кризисе, поскольку поставщики электроэнергии спешат вернуться к нефти и углю, чтобы раскрутить инфляционную спираль, как только спрос начнет восстанавливаться после пандемии, – считают в Атлантическом Совете. – Мировой энергетический сектор находится на краю пропасти».

Тон дискуссии задало саркастическая ремарка модератора Ричарда Морнингстара (Richard Morningstar), председателя Глобального энергетического центра Атлантического Совета (Global Energy Center at Atlantic Council):

Ричард Морнингстар

«Мы действительно хотим беспристрастно обсудить основы энергетического рынка, его игроков, и то, как его механизмы можно исправить в будущем. Когда я говорю, что мы не будем искать виноватых, это не значит, что мы не будем говорить о роли России во всем этом, что, на мой взгляд, является действительно интересной частью всей ситуации». В прошлом Ричард Морнингстар работал послом США в ЕС, а также в Азербайджане, поэтому европейский газовый рынок ему столь же знаком, как и ситуация в энергодобывающих странах.

Основанная мысль профессора Бренды Шаффер, старшего научного сотрудника Глобального энергетического центра Атлантического Совета (Brenda Shaffer) – Европа в значительной мере сама виновата в сложившийся ситуации.

Бренда Шаффер

«Я помню конгресс по энергетической безопасности Европы в 2014 году. Общим мнением было, что несмотря на то, что Россия является неустойчивым партнером, нет смысла строить новые трубопроводы: тогда был взят курс на сжиженный природный газ (СПГ) и уже существующую инфраструктуру».

«Европа находится рядом не только с Россией, но и с такими газодобывающими регионами, как Каспий, Азербайджан, Туркменистан, Иран, Северная Африка. Можно было легко связать эти регионы газопроводами. Но Европа предпочла сыграть на рынке СПГ вместе с Азией, для которой в силу географической удаленности – СПГ является единственной альтернативой, и она готова поэтому заплатить большую цену. В этом смысле, Москва сейчас входит в дверь, которую для нее Евросоюз открыл сам».

«Природный газ, поставляемый по трубопроводам, изначально дешевле СПГ, – добавляет эксперт, – если только не произойдет серьезных технологических революций. Даже если у вас будет намного больше СПГ, он все равно будет стоить больше, чем трубопроводный газ, и его цена будет более волатильна».

«В поисках причин и виновников некоторые аналитики склонны обращать внимание на дебаты вокруг возобновляемых источников энергии в противовес ископаемому топливу. Но не в этом причина. В экологических спорах речь идет о производстве энергоносителей и их стоимости. Особенность же нынешнего кризиса в том, что он вызван не производством, а доставкой, а тут ценообразование порой сложнее», – заключает Бренда Шаффер.

Ричард Морнингстар более скептически относится к возможности получения Европой природного газа из альтернативных регионов.

«Россия до сих пор проводила красную черту в отношении туркменского газа через Каспий: в Европу поступает только 10 млрд кубометров по южному коридору... Так что СПГ даже без спотовых цен казался все же лучшей альтернативой».

«Трубопроводный газ дешевле СПГ, когда он есть в нужном количестве, – поясняет Сара Эмерсон (Sarah Emerson), управляющий директор консалтинговой фирмы ESAI Energy. – Но когда Россия перестает его поставлять, цена становится высокой, неправда ли? Мы говорим о трубопроводах, идущих из различных нестабильных регионов. Не только из России. Посмотрите, например, на Колумбию с точки зрения безопасности поставок».

«Вместо того, чтобы добиваться одобрения «Северного потока-2», Путин мог бы отправлять газ через Украину, – напоминает Хеннинг Глойстейн (Henning Gloystein), директор по энергетике, климату и ресурсам консалтинговой компании Евразийская группа – (Energy, Climate, and Resources, Eurasia Group). – Но он не хочет через Украину и играет в геополитику, хотя на словах всегда это отрицает. С другой стороны, в России в этом году, видимо, не хватало добычи газа: у них были относительно низкие и свои внутренние поставки. Имели место серьезные вспышки коронавируса по всей стране и на удаленных месторождениях. Ни то, ни другое не делает Россию особенно хорошим поставщиком».

Выбор пути преодоления европейского газового кризиса является не только внешнеполитической проблемой Евросоюза, но и предметом внутренней политики в каждой из его стран. Хеннинг Глойстейн продолжает:

«Германия в будущем году должна будет вывести из эксплуатации шесть ядерных реакторов, поэтому сертификация «Северного потока-2» является для нее единственным вариантом, несмотря на позицию Франции, Польши и США... Ведь нормирование потребления, сокращение промышленного энергоснабжения и особенно – жители, которые сидят дома в холоде, закутавшись в одеяла – все это токсично уже с политической, а не только с экологической точки зрения».

«Все эти проблемы, – продолжает Глойстейн, – не будут решены и к следующей зиме. Новый европейский терминал для СПГ, вероятно, будет готов только в 2023 году. Франция, возможно, будет использовать это в качестве аргумента для наращивания ядерной энергетики, работая с малыми реакторами. Великобритания является хорошим примером реструктуризации: она успешно вышла из угольной энергетики за 10 лет, начав с 40% угля в своем энергетическом балансе и дойдя почти до нуля. Но чего они не сделали, так это не вложили средства в мощности для хранения природного газа, при том что производство электроэнергии ветряными электростанциями осталось нестабильным. Структурная ситуация в Германии хуже британской: там уже возникла нехватка мощностей, поэтому дальнейший переход к зеленой энергетике может замедлиться».

«Если цена на рынке высока, то по законам свободно рынка должно увеличиться предложение, – замечает Дэниел Нуссбаум (Daniel Nussbaum), председатель академической группы по энергетике в аспирантуре ВМФ США (Energy Academic Group, U.S. Naval Postgraduate School). – Но ведь рынок газа не является вполне свободным, не так ли? Фактически, в некоторых местах Россия является монополистом на газ или по крайней мере олигополистом (Олигопо́лия— тип рыночной структуры несовершенной конкуренции, в которой доминирует крайне малое количество фирм - прим. Авт.). А такие рынки имеют другие правила, чем открытые конкурентные рынки, к которым мы привыкли. Я не думаю, что Россия ведет себя как-то иначе, чем написано в учебниках и научной литературе об олигополиях. У русских есть свои интересы и они их преследуют. Нам не нравятся их интересы, но при этом они действуют словно как хороший бизнесмен: цены сейчас высокие, и они хотят их зафиксировать с помощью долгосрочных контрактов».

«Европейский Союз думал, что сможет положиться на рынок, и сбалансировать спрос с предложением в разумной равновесной цене, – продолжает Дэниел Нуссбаум. – Но по ряду причин это не сработало: ведь никто не имеет полной власти над рынком. На все требуется время: рынок не следует за каждым пенни».

«Определенно с геополитической и экономической точек зрения США и Германия имеют разногласия в вопросе о «Северном потоке», как и обо всём этом комплексе вопросов, – заключает Дэниел Нуссбаум. – И тогда мы пришли к некой компромиссной точке в переговорах, и теперь говорим: если Россия использует «Северный поток-2» в качестве оружия, то тогда мы сделаем то-то и то-то... Что ж, слово «если» здесь ключевое... Конечно, они используют его как оружие! Конечно! У них есть пакет акций и есть свои интересы... Этот вопрос закрыт».