В последний раз капитан малого бронированного артиллерийского катера «Бердянск» Роман Мокряк выходил на связь с родителями в ноябре – за несколько дней до того, как российские пограничники и спецслужбы атаковали и захватили украинские корабли и экипаж в Керченском проливе. Роман отказался давать показания российским властям и считает себя военнопленным.
«Он не будет давать российским властям никаких показаний, пока его подчиненные не будут освобождены. Как командир, он считает, что он один отвечает за то, что происходит на борту, его экипаж выполнял его приказы и не может быть привлечен к какой-либо ответственности», – написал в Facebook адвокат Илья Новиков.
Семья Романа узнала о пленении сына из ленты новостей. Его мать Наталья Николаевна, учительница в школе поселка Карловка Кировоградской области, говорит: «Просто листала ленту, увидела новость и начала искать информацию. Нашла, что катер «Бердянск», командиром которого является Рома, также попал... попал в эту сложную ситуацию».
Наталья Мокряк
По словам Натальи, Роман не мечтал о море с детства, а мечтал быть военным археологом. О морском деле задумался уже на последнем курсе университета. Завершив обучение, принял присягу и сразу начал службу в ВМСУ в Севастополе на подводной лодке «Запорожье».
Наталья Мокряк рассказывает, что в феврале 2014-го Роман был дома после операции. Но когда в Крыму появились первые «зеленые человечки», сразу собрал вещи и уехал в Крым:
«Каждый раз, когда я ему звонила и спрашивала, как там, он повторял одну и ту же фразу: «Все хорошо. Новости не смотри».
По ее словам, когда сын вернулся из Крыма, она пыталась уговорить его завершить военную службу. «Я говорила, что не хочу больше переживать это. К тому же, на востоке началась война. Он сказал, что флот не предаст. В принципе, Рому уговаривать или просить изменить мнение не имеет никакого смысла. Он всегда сам решения принимает, сам ответственность за них берет», говорит Наталья.
Your browser doesn’t support HTML5
«Флот своих не бросает» – семья пленного украинского моряка (видео)
Отец Романа Николай Леонидович также долгое время служил на флоте, а когда началась война на Донбассе, ушел добровольцем в АТО. Вернулся в октябре этого года, вспоминает, что ни разу не был у сына в Одессе, где он служил после аннексии Крыма: «Как-то не получалось доехать, а здесь я после дембеля говорю ему, мол, приеду по делам в Одессу ‒ обязательно зайду к тебе. Закрутился как-то и не успел». Пока Николай Леонидович вспоминает истории, мать Романа показывает фотографии в альбоме. На красной обложке два слова: «Наша Семья».
Село Карловка, где живет семья Романа Мокряка
В семье Мокряков трое сыновей, Роман ‒ старший. Его отец вспоминает, что Крым, особенно Севастополь, всегда был для них знаковым местом – еще задолго до службы сына. День рождения Романа (25 июля) нередко совпадал с днем морского флота (последнее воскресенье июля). И в эти праздники они пытались бывать именно в Крыму.
Николай Леонидович долгое время прослужил в Североморске. Отмечает, что у них в семье не принято говорить о работе: «Мы и сами так живем и детей приучили оставлять работу за порогом дома». Но рассказывает историю о том, как трехлетний Рома несколько дней жил у него на корабле на станции «Полярная 2»:
«Понимаете, там же ничего нет. Матросы крайне редко имеют возможность кого-то кроме коллег месяцами видеть, а тут маленький ребенок. Они его так таскали, из других отделений с сыном поиграть приходили. А как-то взяли поставили малыша на стол, снесли все свои кортики и нарядили Ромку. А он маленький такой, весь в этих кортиках был больше похож на елку новогоднюю, а не на ребенка».
«Флот своих не кидает»
От семейных воспоминаний переходим к обсуждению ситуации с захватом судов. Николай Леонидович вспоминает фотографию катера «Бердянск». Комментируя этот кадр, отец Романа говорит о том, что морякам, в том числе и его сыну, «просто повезло».
«Насколько я понимаю, они стреляли по рубке. И там жилой отсек рядом. Обычно предупредительный огонь ведут или по носу судна, или по корме, но никак не в центр. Стрелять в центр ‒ бить на поражение. Это же катер, он едва больше комбайна. Применять такое оружие для маленького катера... После этого за российский флот мне немножко стыдно», – говорит Николай.
Мокряк-старший уверен, что украинские моряки все сделали правильно, не покинули ни судна, ни друг друга: «Если наши ребята смогли их так поганять – значит они на своем месте. Вывод прост: флот своих не кидает».
Украинские военные катера в порту Керчи
Обращаю внимание на калитку во дворе. На ней ‒ металлический серый якорь и сине-желтая лента посередине. Замечая мой взгляд, Николай Леонидович говорит, что сам сварил его много лет назад.
Николай Мокряк, отец Романа
За это время ни у него, ни у Натальи Николаевны не было возможности связаться с сыном. Поэтому в конце разговора они передали несколько слов Роману, надеясь, что он их сможет услышать или прочесть:
«Мы тебя, сынок, очень-очень любим, гордимся тобой и верим, что скоро встретимся. Держись, будь мужественным, мы всегда с тобой».