11 января Южный окружной военный суд в российском Ростове-на-Дону огласил приговор последней «пятерке» из 25 крымчан, обвиненных в террористической деятельности за участие в исламистской организации «Хизб ут-Тахрир». Каждый из пятерых был осужден к 13 годам в колонии строгого режима. 60-летний Джемиль Гафаров подготовил текст своего последнего слова, который он хотел озвучить на судебном процессе, но судья не позволил ему этого сделать, сославшись на усталость. Крым.Реалии публикуют его заявление для российского суда.
Бисмиллях! (С именем Аллаха!). Очень трудно выразить кратко все то, что я сейчас испытываю и думаю о том, что меня ожидает.
Главное – я не совершал преступлений, в которых меня обвиняют. Вся моя жизнь прошла в стремлении добиться в ней хорошего, важного, нужного. Ставил на каждом этапе жизни себе определенные цели, достигал их и постепенно понимал, что можно трудом и терпением добиться желаемого, жить, не нарушая законов и прав других, делая пользу себе и людям, совершая поступки, которым меня научили в семье и школе. Успешно учился, всю жизнь работал (около 40 лет), создал семью, воспитал детей, воспитал сироту, построил дом и имел еще немало планов по улучшению жизни своей семьи и своей Строгоновки (село в Симферопольском районе Крыма – КР), ее жителей и жителей Крыма. И вдруг в одно утро все рухнуло и меня сделали врагом государства.
Обыск российскими силовиками в селе Строгоновка Симферопольского района, 2017 год. Иллюстрационное фото
Когда окончил учебу, Союз (Советский Союз, СССР – КР) рухнул, все планы в жизни надо было изменять. В это же время началось возвращение моего народа в Крым после депортации. Я с молодой женой и больными престарелыми родителями был вынужден переехать в Крым, не имея ни сбережений, ни дома, а только желание выжить.
Мы остались в Крыму на голой земле без средств и жилья, но с верой и надеждой, что все по силам нам
Украинское государство себе в тот момент помочь не могло, не говоря о нас – крымских татарах. Так мы остались в Крыму на голой земле без средств и жилья, но с верой и надеждой, что все по силам нам – надо терпеливо работать и идти к цели. В тот период, в 90-х годах, немало людей стали бандитами, наркоманами, спились, творили беззаконие и мерзости.
Работы почти не было, но при этом было желание выжить – начал работать и от молодого специалиста достиг уровня руководителя предприятий. Сначала в Узбекистане, затем в украинском Крыму, а впоследствии в «российском» Крыму. При этом не воровал, никого не обижал, чужого не забирал, вреда другим не делал. Проблемы и трудности были, но они нами решались. Например, 13 лет не было своих детей. Понимая, что жизнь без детей не соответствует природе человека, мы с супругой взяли опекунство над сиротой, воспитали и вырастили его – сегодня он полноценный член общества, востребованный человек, специалист с высшим образованием, работает, не пьет, не курит. Позже родились по воле Аллаха дочери, которые еще учатся в учебных заведениях, приобретая профессии, и еще нуждаются в родительской опеке, являясь несовершеннолетними.
Анализируя жизнь, пришел к религии и нашел в ней много того, что у меня было и мне подходило, начал соблюдать Ислам
Все это время я жил тихо, спокойно, без конфликтов, стараясь по мере сил быть полезным своим родным, односельчанам, простым людям. Анализируя жизнь, пришел к религии и нашел в ней много того, что у меня было и мне подходило, начал соблюдать Ислам, но знаний было мало, многие вещи делал в религии так, как учили в мечетях, хотелось делать больше хорошего, чтобы получить довольство Господа Всемогущего.
Однако, болезнь, которая привела в 2017 году к инфаркту и инвалидности, заняла всю мою оставшуюся жизнь и время. И я из-за болезни с 2016 года постоянно был дома, нуждался в лечении или в больницах.
Громом среди ясного неба стал незаконный арест и обвинение в терроризме.
Для меня, моей семьи это стало страшным кошмаром, который врезался в память на всю жизнь. Я был ошарашен, не понимал, как это могло произойти. Ведь я не разбойник, не грабитель, не убийца, не прелюбодей, а тихий безобидный мусульманин, который соблюдал свою религию без вреда для людей и общества, для природы и Вселенной. Никто не пострадал, ущерба кому-то не доставил, однако с 27 марта 2019 года я и моя семья, мои дети страдают от моего ареста и обвинения в совершении выдуманных преступлений, которые, конечно, также я не совершал и не планировал даже.
Я стремился быть полезным обществу, по мере сил занимался общественной работой в своем селе по его водоснабжению. Более 11 лет руководил предприятием в Крыму с многонациональным коллективом. Государство даже приглашало меня в состав суда присяжных заседателей. Однако из-за болезни я не стал соглашаться с этим ответственным поручением.
Фигурант второго симферопольского «дела Хизб ут-Тахрир» Джемиль Гафаров до своего ареста
По воле следователя я в одно утро стал преступником – никого не убивая, не воруя, не обманывая, не угрожая никому
Все это никак не свидетельствовало, никак не характеризовало меня как потенциального преступника, врага государства. Однако по воле следователя я в одно утро стал преступником – никого не убивая, не воруя, не обманывая, не угрожая никому. Несмотря ни на что, благодаря состряпанным делу, я стал злодеем, преступником. Нас начинают угнетать, обвинять, заставляя страдать, не только нас, но и наших невинных детей, жен, престарелых родных.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Руслан Сулейманов: «Невозможно построить будущее на слезах детей»Вы хорошо изучили всех нас, мы небогатые люди, не претендующие ни на что чужое, в том числе на жизнь и свободы. Наверняка вы понимаете, что все мы вместе и каждый в отдельности не в состоянии совершить то, в чем нас обвиняют.
Чего я жду? Я жду и надеюсь, что справедливость и правосудие восторжествуют, и меня оправдают и снимут все обвинения. Я очень надеюсь и хочу освобождения. Хочу продолжить свою общественную работу, помочь односельчанам.
Дальнейшей жизни в тюрьмах для меня с моим заболеванием не видится – это мучение и смерть
И еще я хочу помочь своей больной супруге, которой остро необходима трудная операция по замене сустава ноги, так как она уже почти не может передвигаться сама, потеряла трудоспособность, возможность передвижения сроком до 1 года, имея при этом на иждивении двух несовершеннолетних детей.
Да и сам я сегодня остро нуждаюсь в медицинской помощи и лечении. Поэтому любой обвинительный приговор для меня с почечной и сердечной недостаточностями – это однозначно билет в один конец. Мою болезнь в условиях ГУФСИН не лечат. Нет ни гемодиализа, нет замены (трансплантации) почек. Я об этом ни один раз сообщал в ходе судебных слушаний. Дальнейшей жизни в тюрьмах для меня с моим заболеванием не видится – это мучение и смерть без освобождения.
Фигурант второго симферопольского «дела Хизб ут-Тахрир» Джемиль Гафаров на заседании Киевского райсуда Симферополя, февраль 2020 года
В заключении хочу поблагодарить всех людей, кто нас поддерживал все эти 4 года: прежде всего семью, родных, крымскотатарский джемаат (общество – КР), адвокатов, простых людей со всех концов мира, которым была и есть небезразлична наша судьба. Надеюсь, скоро увидимся на свободе!
Джемиль Гафаров, крымский мусульманин, фигурант второго симферопольского «дела Хизб ут-Тахрир»
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d36o78oqey1rmk.cloudfront.net/ Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
Крымские «дела Хизб ут-Тахрир»
Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России и в оккупированном ею в 2014 году Крыму. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список объединений, названных «террористическими».
Защитники арестованных и осужденных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Адвокаты отмечают, что преследуемые по этому делу российскими правоохранительными органами – преимущественно крымские татары, а также украинцы, русские, таджики, азербайджанцы и крымчане другого этнического происхождения, исповедующие ислам. Международное право запрещает вводить на оккупированной территории законодательство оккупирующего государства.