1 сентября 1889 года (13 сентября по новому стилю) появился на свет один из наиболее выдающихся лидеров крымскотатарского народа – Джафер Сейдамет. В честь 130-летия со дня рождения «крымского Петлюры» – литератора и публициста, в переломную эпоху ставшего военачальником и дипломатом – Крым.Реалии публикуют уникальные мемуары Сейдамета.
Продолжение. Предыдущая часть здесь.
Абдулла Токай
Несколько месяцев спустя, 2 апреля [1913 г.], я со слезами на глазах прочитал в газетах новость о смерти Абдуллы Токая, великого татарского поэта. У меня перед глазами все время стояло его невинное и доброе лицо, лицо поэта, который умер молодым, от чахотки, в нищете. Я долго думал о нем. Его чувствительное сердце, бьющееся для народа, внезапно остановилось, когда ему было 26 лет. Его живой ум, без устали бичующий темных и фанатичных мулл, внезапно угас. Это потрясло меня и заставило задуматься...
Об одном человеке не думай, судьбу народа твоего в памяти держи.
Не слушай слов дурных, да будут голоса проклятий тебе чужды.
Токай, который такими стихами доказал, каким огромным гражданским мужеством обладает, уже стал историей. Его смерть отозвалась в прессе всего тюркского мира широким эхом, везде одинаково исполненным грусти и скорби. Проявилось очевидным образом, что единство семьи тюркских народов возросло. Меня весьма порадовал ценный анализ творчества Токая, сделанный профессором [Стамбульского университета] Фуатом Кёпрюлюзаде Беем и опубликованный в «Turk Yurdu» [«Турецкая отчизна»], а также специальный выпуск этого журнала, посвященный умершему. По иронии судьбы этот великий татарский поэт только после своей смерти в нищете и забвении был оценен десятками тысяч людей по всему тюркскому миру. Впервые наши женщины присоединились к трауру. Вся татарская пресса упоминала имя Токая с наивысшими похвалами, выходили специальные траурные номера журналов, в каждом из которых публиковались мемориальные статьи. Муса Джарулла Эфенди [Муса Бигеев] – величайший апостол свободы, ревностный сторонник возрождения среди мусульманской интеллигенции в России – в своей статье, написанной им в связи со смертью Токая, говорил: «Умер поэт, но воскрес народ». Действительно, мы стали свидетелями национального пробуждения.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Джафер Сейдамет: «Отдельные воспоминания». Часть 24Джелял Нури Бей
Джелял Нури Бей возвращался из Америки через Париж. Его брат Суфи Нури Бей рассказал ему обо мне, упомянул, что я прочитал его труды и на некоторые выводы смотрю критически... В связи с этим Джелял Нури Бей выразил желание встретиться со мной. Мы условились перед библиотекой юридического факультета. Сначала мы несколько минут стоя разговаривали перед зданием, потом пошли в кафе [на площади] Сен-Мишель и спорили там дальше. Мои критические замечания о работах Джеляла Бея в ходе нашей дальнейшей дискуссии дали толчок к появлению более общих и фундаментальных мыслей.
Я утверждал, что империалистические государства являются противниками Турции, а единственный поддерживающий нас голос раздается со стороны социалистов в западных странах. Я защищал тезис, что в этой ситуации мы и в Турции должны основать социалистическую партию, чтобы сотрудничать со всеми в мире, кто поддерживает наше дело, и получать помощь. Кроме того, я утверждал, что существование такой партии необходимо, если мы хотим, чтобы государственный аппарат серьезно относился к сельским жителям и рабочему классу.
Джелял Нури Бей не был некритическим сторонником партии «İttihat ve Terakki» [«Единение и прогресс»]. Он был настоящим приверженцем свободы. Он критиковал тот факт, что партия стояла за некоторыми убийствами журналистов, и не имело значения, – говорил он, – что эти убийства были политически оправданными. Джелял Бей обвинял «İttihat ve Terakki» в том, что своими действиями она ограничивает свободу. Однако когда речь зашла об идее создания социалистической партии в Турции, он поддержал эту мысль, хотя полагал, что такая партия, попав под влияние национальных меньшинств, может стать инструментом в их руках. Что касается народного движения, он считал, что вопросы, волнующие народные массы, будут разрешаться естественным путем по мере улучшения общего благосостояния страны. Он утверждал, что в первую очередь необходимо спасать государство, а если речь шла о будущем – то просвещать молодежь, а в образовании делать акцент на национальных ценностях.
[Я полагаю, что этот разговор остался в памяти Джеляла Нури Бея, раз в 1919 году, когда я прибыл в Стамбул, в статье обо мне, которую он опубликовал в газете «İleri» [«Вперед»], он написал о знакомстве со мной и о моих социалистических взглядах – прим. Джафера Сейдамета].
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Джафер Сейдамет: «Отдельные воспоминания». Часть 25Джелял Нури Бей рассказал мне о своей поездке по северу Европу, о пребывании в России, о решительно прогрессивных тенденциях, преобладающих среди казанских татар. Он также упомянул, что его «Şimal Hatıraları» [«Северные воспоминания»] скоро выйдут. И действительно, вскоре я получил эту книгу от Суфи Нури. Это был сборник коротких статей, на мой взгляд – лучшая вещь в творчестве этого автора. Один из текстов был посвящен Финляндии, о которой он писал так: «Что касается образования и воспитания, то Финляндия – выше Германии, Англии и Франции. Сердце болит, когда видит финский народ в положении заключенного – подчиненного и подданного российских казаков. Финляндия действительно достойна независимости. [...] Немцы, поляки, финны, татары, шведы [тут имеется в виду население северо-западных губерний России] находятся в одинаковом положении. Все эти народы составляют для России армию ненадежных и подозрительных. Следовательно Россия, выступая против них и нашей нынешней и будущей политики, действует во имя сохранения теперешнего статус-кво. В этой неразберихе больше всего проигрывают несчастные поляки. Следующими в очереди идут бедные финны. Положение шведов и татар, кажется, немного лучше. [...] У финнов есть все. Своей работой, хозяйствованием, традициями финский народ сделал то, что нужно было сделать для прогресса. Ему не хватает только одного: финского флага. Единственное, что лишнее в Финляндии – это российский флаг».
А вот что он писал о казанских татарах: «Татарские деревни более живые по сравнению с российскими. В российских деревнях в буквальном смысле фанатизм конкурирует с невежеством, в то время как в мусульманских деревнях наблюдается пробуждение, и среди людей можно видеть умственную жизнь. Поскольку я верю в талант татар, я уже могу предсказать, что через тридцать лет этот народ достигнет очень важного положения в России. [...] Хотя россияне захватили татарский край и в настоящее время правят им, татары сохранили и сохранят свою национальную идентичность». В другом месте он так описывает Казань: «Я в настоящей Турции. Невозможно чувствовать себя чужим в этом городе. В частности, душевное гостеприимство, которое я наблюдаю, заставляет меня забыть, что я в России. Какой прогресс среди этих татар... Я спрашиваю себя: мы, турки-османы, одна ли раса с этими татарами? Эти мусульмане живут в достатке и богатстве... Какие же они предприимчивые... Они живут благополучно, их дома построены на европейский манер. Проще говоря – народ, достойный подражания, симпатичный, города также достойны внимания, достойны восхищения».
Джелял Нури Бей написал поистине хорошую работу. Во время моего пребывания в Париже я не очень хорошо понимал его политическое чутье, которое он обозначил в статье, озаглавленной «Milletler Hakkında Bazı Mütalaat» [«Некоторые наблюдения о народах»]. Только позже мой собственный анализ, равно как и сама жизнь убедили меня в правильности его взглядов. Например: «Германия больше не боится романских народов. В будущем я вижу славян как конкурентов немцев. Найдет ли Германия, возможно, с опозданием, воспользовавшись своим преимуществом, политический предлог, чтобы сокрушить северного медведя, или медведь и дальше продолжит обходить ее? Это фундаментальный вопрос!».
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Джафер Сейдамет: «Отдельные воспоминания». Часть 26Будь то беседы с Джелялом Нури Беем или его сочинения – я всегда оставался под впечатлением от его обширных знаний... Он был очень начитанным и продолжал углублять свои знания. У него был блестящий ум... Он мог говорить на любую тему. Наши парижские разговоры произвели на меня неизгладимое впечатление, и я счастлив, что позже у меня была возможность узнать его еще ближе.
Продолжение следует.
Примечание: В квадратных скобках курсивом даны пояснения крымского историка Сергея Громенко или переводы упомянутых Сейдаметом названий, а обычным шрифтом вставлены отсутствующие в оригинале слова, необходимые для лучшего понимания текста.