Доследственная проверка по-крымски: как на полуострове давят на активистов и адвокатов

Доследственная проверка – одна из начальных стадий уголовного процесса. Она включает в себя комплекс проверочных мероприятий, в ходе которых следствие отвечает на вопрос: нужно ли заводить уголовное дело? После пятичасового «обследования помещения», а на самом деле – полноценного обыска в доме дочери фигуранта ялтинского «дела Хизб ут-Тахрир»​ Гульсум Алиевой, по ней начали подобную проверку. История Алиевой – не первый случай. Подобные мероприятия в Крыму проводятся в отношении активистов и адвокатов.

Второй обыск в одном доме. Доследственная проверка для Гульсум Алиевой

Пока готовился этот материал, сотрудники российского Следкома возбудили уголовное дело в отношении Гульсум Алиевой – по ч. 1 статьи 282 Уголовного кодекса России («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»).

Гульсум Алиева

Обыск в ее доме прошел ранним утром 19 июля. О визите российских силовиков стало известно практически сразу. Тогда же появилась предварительная информация, что осмотр помещения в доме Алиевых, санкцию на который выдал судья подконтрольного Кремлю Алуштинского суда Денис Изотенко, проводится в рамках следствия по уже привычной в Крыму статье 282 Уголовного кодекса России. «Мне следователь с порога сказал: отдай свой телефон и все закончится быстро. Откажешься – будем разыгрывать долгий сценарий. Естественно, я отказалась что-либо им отдавать. Так и сказала: «Вы знаете, если мне что-то нужно найти, я беру и ищу», – вспоминает Гульсум.

На обыск в ее доме сотрудникам ФСБ России и Центра «Э» понадобилось пять часов. Не найдя телефон, они начинали «осмотр» дважды, пригрозив, что если Гульсум откажется добровольно отдать телефон, то ее задержат. «Они перерыли все. Сломали унитаз, в подвале перебили банки с закаткой, испортили новые шкафы – три дня назад поставили», – рассказывает Гульсум.

Прибывшего на место обыска адвоката Эдема Семедляева к Гульсум не допустили. Ближе к обеду, так и не найдя телефон, российские силовики увезли ее в алуштинское управление Следкома России. «Нам объяснили, что на данный момент по 282-й статье в отношении Гульсум ведется доследственная проверка. Возникла она из-за того, что в мае Гульсум перепостила себе на страницу цитату некоего российского философа Ивана Ильина. В этой цитате он не самым лестным образом отзывается о России. Собственно, это и стало поводом для подозрений Гульсум в разжигании межнациональной розни», – комментировал тогда ситуацию адвокат.

Алиева отказалась беседовать со следователем, сославшись на 51 статью Конституции России. Несколько дней назад маму Гульсум, Наджие, и младшую сестру Селиме также вызывали в Следком. Показаний они не давали, сославшись на ту же самую статью.

По теме: «Папа шепнул мне, чтоб я не сдавалась. Вот я и не сдаюсь». Второй обыск в семье Алиевых

Коллега Семедляева, юрист Лиля Гемеджи заметила, что действия силовиков в рамках этой проверки носят явный избирательный характер. «Репост, по которому ведется проверка, кроме Гульсум, сделали еще около 50 человек. Для меня остается открытым вопрос, почему пришли именно к ней и не пришли к десяткам других людей. То есть это явное давление на активистов «Крымской солидарности» и родственников политзаключенных», – заявила Гемеджи.

Лиля Гемеджи

Обыск у Гульсум и доследственную проверку в отношении нее расценили как очередное давление на активистов и сами участники «Крымской солидарности». Еще когда силовики находились в ее доме, объединение опубликовало на своей странице в Facebook соответствующее заявление.

Эдем Семедляев, исходя из своей практики по аналогичным случаям, отмечает, что доследственная проверка может продолжаться очень долго. «Представьте себе: проходит месяц, два, полгода, и все это время тебя не покидает мысль, что в любой момент эта проверка может перерости в уголовное дело. Мало того, что, оказавшись в таком подвешенном состоянии, человек будет стараться не делать резких движений. Не выражать свою позицию, как делал это прежде. А более того абсолютно обоснованно задумается о том, что, может, мне стоит уехать из Крыма?» – поясняет адвокат.

«Я была вынуждена покинуть Крым». Доследственная проверка для Натальи Харченко

12 января 2017 года российские спецслужбы начали доследственную проверку в отношении крымчанки Натальи Харченко в связи с ее проукраинскими публикациями в соцсети «ВКонтакте». В симферопольскую квартиру, где Харченко проживала вместе с мужем, двумя детьми и родителями, нагрянули с обыском сотрудники ФСБ. После этого Наталья побывала на допросах пять раз. После последней встречи со следователем они с мужем решили покинуть Крым.

Наталья Харченко и ее супруг Андрей Виноградов не приняли российскую аннексию Крыма и по этой причине в 2014 году выехали на материковую часть Украины. Тогда они некоторое время жили в городе Днепре, но из-за финансовых трудностей вернулись в Симферополь к родителям Натальи. Здесь супруги тоже не скрывали своих проукраинских взглядов. Андрей Виноградов, в частности, помогал волонтерскому Украинскому культурному центру в Симферополе, а Наталья хранила дома украинскую символику. «Я помню, когда они в моей сумочке увидели ленточку в цветах украинского флага и сине-желтый брелок. И Скрипка (следователь Игорь Скрипка вел допросы Натальи Харченко –​ КР) такой радостный говорит: «Вы только посмотрите, что я нашел!» – вспоминает Харченко.

Наталья Харченко

Адвокат Эдем Семедляев, который представлял интересы Натальи, говорит, что поводом для обыска стал пост в социальной сети «ВКонтакте»: «По мнению следствия, Наташа разместила в социальной сети пост о негативном отношении к русским. Пост был сделан с якобы ее страницы, и именно это пыталось выяснить следствие».

По теме: Побег от ФСБ: история крымчанки Натальи Харченко

Сейчас Наталья с супругом проживает в Киеве. На полуострове с родителями Натальи и няней остались две несовершеннолетние дочери крымчан. Ксении – шесть лет, Кате – пять. До сих пор Наталья с Андреем не могут забрать их в Киев: «Получается, ни у меня, ни у мужа нет российских документов, у девочек – украинские свидетельства о рождении. Естественно, их никто не переделывал, поэтому вопрос, как забрать детей, актуален уже больше года».

Доследственная проверка для адвокатов

Доследственные проверки на полуострове проводились и в отношении адвокатов – Эмиля Курбединова и Николая Полозова.

В конце марта 2017 года Курбединову позвонили из Следственного комитета России по Крыму и сообщили, что в отношении него ведется доследственная проверка по факту разглашения им неких данных. «Позже я узнал, что речь идет о рапорте сотрудников ФСБ, которые сообщили в Следственный комитет, что, мол, адвокат Курбединов на одной из конференций разгласил то ли государственную тайну, то ли тайну следствия по одному из дел», – вспоминает адвокат. Следователь несколько раз звонил Курбединову и пытался вызвать его на допрос. Адвокат же настаивал на том, чтобы ему письменно вручили повестку.

История с доследственной проверкой так и закончилась на уровне телефонных разговоров со следователем и не переросла в принудительный привод благодаря международному вниманию, предполагает адвокат: «За два месяца до этого, в конце января, меня арестовали на десять суток по решению Железнодорожного суда Симферополя за видео, которое я опубликовал у себя на странице еще в 2013 году. А уже весной, в мае, международная правозащитная организация Front Line Defenders вручила мне премию «для правозащитников в опасности». Звонки следователя были как раз в промежутке между этими событиями. Я думаю, именно международное признание притупило интерес силовиков ко мне».

Эмиль Курбединов

Тогда же, весной 2017 года, велась уже вторая по счету доследственная проверка в отношении еще одного правозащитника – российского адвоката Николая Полозова. Все началось с того, что следователь ФСБ России по Крыму Игорь Скрипка решил вывести Полозова из дела Ильми Умерова, обвиняемого на тот момент в сепаратизме. «Это можно было сделать только одним способом – допросить меня в качестве свидетеля. Сотрудники ФСБ лишь со второго раза добились от суда необходимого разрешения. Но почему-то не стали дожидаться, пока получат его на руки, похитили меня в центре Симферополя и повезли на допрос», – вспоминает Полозов.

Николай Полозов

На допросе в здании ФСБ в Симферополе адвокат отказался давать какие-либо показания по делу своего подзащитного. На все ответы он показывал лист бумаги, где большими буквами было написано: «Молчит». Однако следователь все равно составил протокол допроса, а это означало, что Полозов потерял свой статус адвоката по делу зампреда Меджлиса. А когда дело Умерова уже направили на рассмотрение в суд, против Полозова возбудили по этому факту доследственную проверку: за отказ давать свидетельские показания.

На тот момент в отношении адвоката уже полгода велась еще одна доследственная проверка. Инициировал ее прокурор по делу Ахтема Чийгоза Александр Домбровский. «Когда шел процесс по делу Чийгоза, я описывал у себя на странице в Facebook каждое судебное заседание. И вот в одном из таких постов я назвал прокурора мелким и ничтожным. Эти два слова стали поводом для возбуждения доследственной проверки», – рассказывает адвокат.

Следственный комитет вел проверку сразу по трем статьям Уголовного кодекса России: воспрепятствование осуществлению правосудия, неуважение к суду и оскорбление представителя власти. Две проверки, которые велись в отношении Полозова, закончились осенью 2017 года – сразу после приговора по делу Ахтема Чийгоза. «Это говорит о том, что регулировались они «сверху» и проводились с расчетом оказать на меня давление. Чтобы я не так активно работал в Крыму», – рассказывает Полозов.