Нури Эмиралиев: «Крымскотатарское население содержалось в особо строгом режиме»

18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.

Я, Нури Эмиралиев, крымский татарин, родился 10 ноября 1929 года в селе Албат (с 1945 года Куйбышево – КР) Куйбышевского (Бахчисарайского – КР) района Крымской АССР, ул. Подгорная, дом 5.

Состав семьи в момент выселения: мать Афизе Эмиралиева (1906 г.р.), я, Нури Эмиралиев (1929 г.р.), брат Осман Эмиралиев (1934 г.р.) и сестра Эльза Эмиралиева (1942 г.р.). Отец Эмирали Велиша (1904 г.р.) в то время находился в армии.

В момент депортации наша семья проживала в селе Албат Куйбышевского района Крымской АССР, по улице Подгорная, дом 5.

До депортации наша семья работала на землях, принадлежащих колхозу им. Дзержинского. Деды наши и отец Эмирали Велиша (1908 г.р.) работали в колхозе бригадирами садоводства и табаководства, мать Афизе Эмиралиева тоже работала в колхозе. Целое лето выращивали табак, зимой его сортировали и тюками сдавали государству. Круглый год трудились в колхозе.

Я учился в школе, на каникулах и в свободное от учебы время работал в колхозе, где мой труд учитывался количеством трудодней в конце года, и по годовому отчету колхоза оплачивали эти трудодни.

До начала войны, в 1938-39 годах, мой отец построил новый дом на месте старого из четырех комнат и сплошной остекленной веранды спереди, внизу располагались подземные помещения. Были хозяйственные постройки для содержания скота, овец, кур, кладовки. На приусадебном участке в 0,2 га выращивали плодовые деревья. Дом находился в центре поселка, в очень удобном месте для проживания.

Во время нашего выселения в 1944 году в этом доме осталось все домашнее имущество: мебель, постельное белье, посуда, одежда, а также корова, лошадь, куры.

За 3 месяца до начала войны отец Эмирали Велиша был мобилизован в армию военкоматом этого района, служил он в Бессарабии. По его письмам, он 3 раза участвовал в боях, был ранен, остался инвалидом.

Во время оккупации Крыма немецкими войсками, после поджога нашего и других предгорных сел, мне пришлось участвовать в 1943-1944 годах в партизанском движении – в Южном соединении партизан Крыма, в 8-м отряде 7-й бригады. Выполнял все поручения отряда партизан. Это подтверждается справкой №18273 от 15 июля 2002 года (протокол № 402) комиссии по делам бывших партизан при Верховной Раде Украины.

Справка об участии Нури Эмиралиева в 1943-1944 годах в партизанском движении Крыма

После освобождения Крыма советскими войсками был мобилизован в трудовую армию отец Эмирали Велиша, он находился в спецпоселении для депортированных граждан под комендантским режимом. Вернулся из трудармии в 1948 году и состоял на учете в спецпоселении для выселенных из Крыма, где мы проживали в это время – Ташкентская область, Ташсельский район, колхоз «Эркин».

В момент выселения 18 мая 1944 года мы ничего не знали (о предстоящей депортации – КР). В селе, где мы проживали, вдруг в полночь солдаты вооруженные – 3 человека – за 15 минут времени выдворили нас из дома. Мы не понимали, что происходит, можно было ума лишиться из-за этого. Собрали весь народ этого селения в центре до вечера, потом погрузили в автомашину и привезли на железнодорожную станцию Сюрень. Погрузили в 18-тонный вагон, в 2 яруса 50-60 семей. В этих вагонах были одни старики, женщины, дети и инвалиды. Шла война, все мужчины находились в армии, защищали свою родину.

Нам ничего не было объявлено: за что (выселяют – КР), куда везут, на какое время. И вообще среди крымскотатарского населения не было понимающих русский язык и говорящих на нем. Мы ничего не понимали. При выселении 18 мая 1944 года о постановлении ГКО № 5859 сс от 11 июня 1944 года никто из выселенцев ничего не знал и даже слуха о нем не было.

Таким образом, из нашей семьи было выселено в это указанное время 4 человека – мать и трое детей.

По пути следования эшелона были разные переживания: не знали в каком направлении нас везут, было тесно в вагоне, кричали, плакали. В вагоне находились без воды и пищи горячей больные, взрослые, дети, старики, инвалиды. Двери вагона долго закрывались снаружи. По пути следования у нас протекала крыша вагона, шли дожди, все люди намокли, то, что с собой было взято, тоже намокло. Хоть ты кричи, некому помочь. Это было безжалостное время. В течение 18 дней по пути следования вели (власти – КР) агитацию, что везут предателей родины. Одним словом, были ужасные условия во время пути эшелона.

7 июня 1944 года от состава отсоединили 4 вагона, привезли на пустое место и выгрузили народ. Здесь было строительство на реке Бозсу – строились 1-я и 2-я ГЭС. С этого места перевезли на автомашинах на место размещения, где находились землянки. Столбик термометра показывал 40-45 градусов жары. Питьевой воды не было, в арыках протекала вода только для орошения. Людей призывали работать на этой строящейся ГЭС – не хватало трудоспособных.

Начались болезни, люди умирали от кишечных инфекций, брюшного тифа, малярии, дизентерии. Шла война, лекарств не было, лечить нечем. Я заболел дизентерией, лечили английской солью, не мог ходить, перенес эти болезни – малярию и тиф – одну за другой, едва встал на ноги через 2-3 месяца.

Началось сплошное вымирание, доходило до 10 человек в день, похоронить было некому, не успевали. Места захоронения остались без ограждения, сравнялись с землей.

После прибытия на место назначения нас разместили в землянках. Осенью этого года нас развезли по колхозам по 3 семьи, в каждой семье 6-7 человек – мать и дети. Семьи проживали в нежилых помещения. Началось в 1947-48 годах размещение детей в создаваемые детдома. Зимой холод, нет ни дров, ни угля, питьевой воды, хлеб выдавали 400 грамм на работающего. Строились гидроэлектростанции – ФархадГЭС, 1-я, 2-я и 3-я ГЭС. Районный комитет партии организованно всех отправлял на стройки этих важных объектов. Начали использовать на этих строительствах и спецпереселенцев – крымских татар. Осваивали Голодную Степь, Баяутские степи по назначению спецкомендантуры. Нас, 30 крымских татар, спецпоселенцев Ташсельского района, насильно без семьи отправили с мест проживания за 15-20 км, в город Ташкент, для строительства здания МГБ по улице Ленинградской. Разместили в общежитиях, при условии невыезда из этой местности без разрешения спецкомендатуры.

В выходные дни съездил к семье. Меня задержали и посадили на 15 суток. Отбывал наказание в КПЗ в 9, 10 и 14 отделах милиции Ташкента. Работали с 1951 по 1953 годы в стройотделе хозуправления МВД УзССР, где руководил майор Жильцов.

В 1947 году на 38 году жизни умерла мать в ташкентской больнице им. Жуковского, нам даже не сообщили о ее смерти и по какой причине она скончалась, мы не имели права поехать посетить больную мать.

В период с 1944 по 1956 годы все дети обучались в школах на узбекском языке. О крымскотатарском языке не было и речи, запрещалось говорить на родном языке.

После выхода Указа ПВС СССР 28 апреля 1956 года были сняты ограничения по спецпоселению и принудительно брались расписки о не требовании конфискованного дома и другого имущества, а также права на возвращение в места, откуда были выселены.

В спецпоселениях все крымскотатарское население содержалось в отличии от других народов-переселенцев в особом строгом режиме, в то время как другие народы получили выход из режима спецпоселений значительно раньше.

После выхода Указа ПВС СССР от 28 апреля 1956 года насильственное удержание крымскотатарского народа в местах изгнания длилось вплоть до ноября 1989 года. На протяжении всего этого времени крымские татары подвергались широкомасштабным репрессиям со стороны советского режима: выдворяли приехавших крымских татар на родину, насильственно выгоняли, наказывали, сажали за нарушение паспортного режима.

Архивная справка из ГУ МВД Украины в Крыму, подтверждающая факт депортации семьи Нури Эмиралиева из Крыма в 1944 году

После выхода Указа 1956 года стало легче дышать, искать себе работу по специальности, учиться, приобретать себе дома, улучшать условия своего проживания. Появилась возможность учиться в вузах и других учебных заведениях, ранее это запрещалось. После указа 1956 года я получил возможность обучаться в вечерней школе, окончил 10 классов и поступил в Кокандский техникум коммунального хозяйства по специальности «техника эксплуатации городского хозяйства». Затем в политехническом институте учился на курсах повышения квалификации по специальности «теплогазоснабжение и вентиляция, безопасность в газовом хозяйстве».

Проработал при Ташоблгазе в разных районах области: Келесгаз, Калинингаз, Карасугаз (с переводом в связи с пересдачей объектов) 32 года, в 1964-96 годах. Проживал в совхозе садоводства Калининского (сейчас Зангиатинского) района Ташкентской области. После обретения возможности в 1996 году я переехал в Крым, прописался в селе Родниковое Симферопольского района.

Ныне являюсь пенсионером с 50-летним стажем работы на производстве, а также пенсионером военного значения, ветераном, инвалидом по зрению Отечественной войны 1941-1945 годов, нуждаюсь в постоянном постороннем уходе. Являюсь свидетелем депортации и страданий народа. Считаю, что лишение прав и конфискация имущества детей, женщин стариков и инвалидов без всякой на то их вины осуществлялось органами советской власти по национальному признаку и не соответствует никаким международным законам, это является преступлением со стороны СССР.

(Воспоминание от 23 октября 2009 года)

К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий