«Одни и те же методички»: правозащитники о советских и российских преследованиях

В России 30 октября вспоминают жертв сталинских репрессий. Накануне правозащитный центр «Мемориал» выпустил обновленный список политзаключенных, в который вошли 420 человек. При этом правозащитники уточняют, что это далеко не полный перечень тех, кого власти преследуют по политическим мотивам.

Самая большая группа в списке политзаключенных «Мемориала» – это люди, лишенные свободы в связи с религиозной принадлежностью, таких насчитывают 340 человек. Есть среди них и жители аннексированного Крыма: из вновь включенных в список двадцать лишены свободы по обвинениям, связанным с «Хизб ут-Тахрир».

В целом, по оценкам экспертов «Мемориала», ситуация с политзаключенными в сегодняшней России сравнима с поздним СССР: там до масштабной амнистии в 1987 году в местах заключения находились 700 политзаключенных. Об этой проблеме и исторических параллелях шла речь в эфире Радио Крым.Реалии.

Российская правозащитница Александра Крыленкова рассказала Крым.Реалии, почему именно 30 октября считается днем памяти жертв репрессий в России.

– В 1974 году диссиденты пермских и мордовских лагерей, Кронид Любарский и его товарищи, выбрали эту дату как день политзаключенного, и с этого момента каждое 30 октября они объявляли политическую голодовку. Это было поводом поговорить о том, что в СССР есть политзаключенные. Уже после распада Советского Союза был принят закон о реабилитации, который назвал 30 октября днем памяти жертв политических репрессий. Произошло некоторое смещение смыслов: изначально это был день людей, которые сопротивляются режиму и оказываются за это в тюрьмах, а потом уже по этому поводу стали вспоминать жертв политических репрессий в принципе, то есть не только и не столько диссидентов. Сегодня есть формальные подходы по определению политзаключенных, в частности, у «Мемориала», которые в советское время не использовались, и политзаключенными называли более широкий круг людей.

Александра Крыленкова

На основании этого Александра Крыленкова высказывает предположение, что именно политических узников в современной России существенно больше, чем в СССР в свое время.

– Не только потому что в «Мемориал» попадают не все данные, а еще и потому что мы говорим о существенно более узком круге людей, и в нем целых 420 человек, в то время как у Любарского было 700 в принципе. В список «Мемориала» не попадают те, кто находится под политическим давлением не в тюрьме, а под домашним арестом или под запретом определенных действий. Мне кажется, усиление политических преследований в последние годы связано не только с ростом нетерпимости власти к инакомыслию, к политической оппозиции, но и с палочной системой в правоохранительных органах. Силовики возбуждают уголовные дела по терроризму и экстремизму, отправляют отчеты наверх, там фиксируются рост угрозы и обратно спускают инструкции по увеличению количества дел. Эта система уже вошла в некий штопор, но не связана непосредственно с борьбой с политическими оппонентами.

От аннексии до приговора: история Олега Приходько в фотографиях (фотогалерея)

В свою очередь, глава российского представительства Amnesty International Наталья Звягина помещает Россию в общемировой контекст преследований по политическим мотивам.

– Наша организация не считает «по головам», поскольку ситуация динамическая, плюс у нас немного другие критерии. Мы выделяем именно категорию узников совести, в которую не всегда попадают политзаключенные. Так или иначе, мы наблюдаем негативную динамику как в России, так и по всей бывшей территории СССР. Не в критериях дело: важно говорить, что политически мотивированные репрессии в России происходят, это реальность. Эта динамика в целом похожа на то, что происходит в Турции, в странах Центральной Азии, на Ближнем Востоке и в азиатском регионе. Оппозицию обвиняют в экономических проблемах государства, в политическом кризисе, а нынешняя власть пытается удержаться у руля любой ценой. Всегда проще указать несогласным на дверь, а если они не готовы уезжать, их изолируют. Сейчас, благодаря Интернету, гораздо лучше слышно голоса таких людей.

Наталья Звягина также отмечает, что современные технологии позволяют людям со всего мира поддерживать узников совести и потенциально облегчать их несправедливые наказания, назначенные государством.

«Руки прочь от Qirimli». Акция под посольством России в Киеве в поддержку задержанных в Крыму крымских татар (фотогалерея)

Журналистка, автор проекта «Обличчя Незалежності» про украинских диссидентов в СССР Дарья Гирна указывает на параллели между советским и современным российским преследованием украинцев.

– Этим летом я объехала 18 населенных пунктов в Украине и исследовала, кто из советских диссидентов еще жив. Имеются в виду те, кто отбывал наказания в брежневских лагерях. Таким образом получился 41 портрет, часть уже выложена на Ютуб-канале «Обличчя Незалежності». Очень простой формат – это монологи людей, переживших лагерный каток и не только. Их и бросали в тюрьмы, и увольняли с работы, и преследовали в гражданской жизни. Эти люди как никто знают методику российских репрессий против Украины, которые имеют некоторую преемственность. Вот диссидента Николая Мотрюка посадили на четыре года только за то, что он отнес венок к памятнику украинскому опришку Олексе Довбушу. Любые проявления «украинскости» были опасными, можно было получить большой срок. И эти, и современные российские дела против украинцев шьются по одной и той же методичке.

Дарья Гирна

По словам Дарьи Гирны, герои ее проекта оценили долю украинцев в советских лагерях в 60-70% от общего количества политзаключенных. В то же время исследователи этого вопроса говорят о показателе в 30%. Сейчас украинские власти считают политзаключенными в России более сотни украинцев, большинство из них – крымчане.

Крымский путь Мустафы Джемилева (фотогалерея)

(Текст подготовил Владислав Ленцев)