Чернобыль: безопасность «всем миром»

На днях в Чернобыльскую зону прибыл председатель фонда «Укрытие» Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) Саймон Эванс. Этот фонд ЕБРР концентрирует средства стран-доноров и инвестирует их в проектирование, строительство и запуск крупнейшего в мире защитного сооружения. Речь идет о Новом безопасном конфайнменте (НБК), которым в ноябре 2016 года накрыли старый ненадежный саркофаг разрушенного четвертого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС).

Саймон Эванс ‒ частый гость на стройплощадке возле ЧАЭС: он занимается подготовкой НБК к эксплуатации. Сейчас проходит обучение персонала, который в нем будет работать, настройка и тестирование всех систем жизнеобеспечения здания: объект планируют сдать в эксплуатацию весной 2019 года. Саймон Эванс, около 11 лет участвующий в создании и финансировании НБК, во время своего пребывания на ЧАЭС дал интервью Радіо Свобода, рассказав о трудностях и малоизвестных моментах строительства конфайнмента и о тех перспективах, которые он открывает для Украины и мира.

‒ Чувствуете ли вы достаточную поддержку от украинских властей в этом проекте? Препятствовал ли (или препятствует) кто-то из украинских чиновников вашей работе?

‒ Сейчас, по моему мнению, Украина прекрасно поддерживает нас в этом проекте. Впрочем, в прошлом мы имели некоторые проблемы... Но сейчас я хочу сказать о реакции украинского правительства на нашу работу. Сотрудничество с нами во время возведения НБК и ввода объекта в эксплуатацию просто фантастическое.

‒ Когда ожидается ввод в эксплуатацию НБК, и на каком этапе сейчас находится его подготовка к работе?

‒ Сейчас конфайнмент на этапе финального тестирования и проверки для сдачи в эксплуатацию. Все работы по установке после накрытия почти завершены. Сейчас идет комплексная интенсивная программа тестирования всех систем и оборудования, чтобы убедиться в его работоспособности. Надеюсь, мы завершим эту работу в начале 2019 года.

​‒ Когда же, можете назвать месяц?

‒ Все зависит от того, как будет продвигаться процесс, есть немало рисков, связанных с завершением работы. Но думаю, что в марте-апреле мы фактически завершим ввод в эксплуатацию.

‒ Какой объем средств необходим, чтобы завершить эту работу?

‒ Надеюсь, мы уже не нуждаемся в дополнительных средствах на это. Окончательная стоимость нового безопасного конфайнмента по контракту ‒ около 1,5 миллиарда долларов, она определена несколько лет назад.

Мы довольны тем, что прописанная в контракте стоимость остается неизменной, что этой цифры придерживаются, и по моему мнению, мы имеем достаточно средств, чтобы завершить этот проект.

Старый саркофаг: изолировать, чтобы разобрать

‒ По вашему мнению, когда начнется поэтапная разборка конструкций старого саркофага? И присоединится ли ЕБРР к этой работе?

‒ Нет, другие займутся этим. Но мы будем отслеживать эти процессы и информировать о них международное сообщество... Мы должны позаботиться о безопасной подготовке и запуске работы конфайнмента. Мы заботимся о том, чтобы Украина с уверенностью смотрела в будущее в ближайшее время и на протяжении многих десятилетий безопасно разбирала конструкции старого саркофага.

Внутри конфайнмента: Чернобыльский «зверь» в клетке (фоторепортаж)

​‒ Нам стало известно, что в определенном небольшом масштабе процесс разборки уже стартовал. Речь идет о снятии части временной кровли над сектором машинного зала ЧАЭС, пострадавшего от катастрофы в 1986 году.

‒ Крыша над частью машзала должна была быть разобрана. Ведь после надвижения конфайнмента эта крыша (с битумной кровлей ‒ Радіо Свобода) является источником возгорания. Над ней сейчас установлено пожарное оборудование, активирующееся во время пожара, локализующее огонь и запускающее систему пожаротушения. Поэтому мы должны были убрать часть конструкций крыши и снизить риск возгорания, и чтобы пожаротушение при необходимости сработало. Это была очень сложная работа, ведь мы должны были снять легкую кровлю наверху машинного зала, доаварийный и послеаварийный уровни, но мы обнаружили там очень много загрязнения. Мы должны были найти операционный баланс: между тем, сколько материала мы можем снять с крыши без лишнего риска, то есть баланс между соблюдением радиационной безопасности и соблюдением требований пожарной безопасности. Эта работа стала для нас большим вызовом.

Впереди ‒ сто лет работы?

‒ Мистер Эванс, смогут ли украинцы, по вашему мнению, справиться с будущим очень важным заданием: постепенно разобрать старый саркофаг по частям (и утилизировать или захоронить их) в течение ближайших ста лет?

‒ Я абсолютно уверен, что они это сделают. Если вы посмотрите, чего украинцы достигли вместе с нами, работая последние 10 лет, вы увидите, что они сделали невероятные шаги, поддерживая этот проект. Я полностью верю в то, что украинцы имеют необходимый уровень компетентности, достаточную основу для того, что они планируют делать дальше. В зависимости от того, каким будет уровень раизборки конструкции, какие-то моменты будут определяться в течение многих-многих лет. Но что касается первого этапа этой работы ‒ я абсолютно уверен в моих украинских друзьях.

‒ Как вы оцениваете уровень украинских специалистов: готовы ли они использовать сложное высокотехнологичное оборудование, которым напичкан конфайнмент? На стройплощадке мы слышали разговоры о том, что не все привлеченные к проекту украинские специалисты сейчас готовы обслуживать те или иные системы конфайнмента.

‒ Я считаю, что это является очень важным моментом. Часть контракта по сооружению НБК предусматривает, что концерн Novarka обязан построить все системы, установить их и научить работников всему тому, что конкретный человек должен выполнять. Возьмем в качестве примера систему главных кранов. Сейчас мы ‒ на этапе, когда завершилась мощная программа обучения украинских специалистов, которые будут работать с системой кранов. Что касается других основных систем, то тренировки и обучения завершатся в течение ближайших нескольких месяцев. Но это часть обязательств концерна Novarka, и мы обусловили то, что сейчас происходит.

​‒ Сколько человек должны обслуживать конфайнмент?

‒ Эта цифра варьируется. Для обычного текущего обслуживания НБК, без работ по разборке старого объекта «Укрытие», нужно около ста человек. Но когда вы выйдете на этап начала разборки старых конструкций, потребуется существенный рост количества работников.

‒ Речь идет о тысячах?

‒ Сложно сказать. Речь идет об очень сложных процессах. Важно вот что: мы создали систему, позволяющую делать это все на высоком технологическом уровне с минимальными дозами облучения и с минимальными рисками для персонала.

‒ Насколько дорогим будет обслуживания НБК после того, как он будет сдан в эксплуатацию?

‒ Я думаю, эти вещи, в принципе, очень дорогие. Все эти системы создавались как максимально автоматизированные. Итак, объект требует электроэнергии и др. для системы вентиляции внутреннего пространства, для вентиляции и кондиционирования пространства между внешней и внутренней стенками (чтобы не было конденсата ‒ Радіо Свобода), также есть ряд технических требований по функционированию, а также здесь есть привычные системы электро-водо-газоснабжения. Но главная идея, что все это имеет огромный эксплуатационный запас на много лет.

Конфайнмент снизил разиацию и... улучшил инвестклимат

‒ Каков нынешний эффект НБК? Насколько снизилась радиация вокруг?

‒ Мы видим со времени надвижения конфайнмента очень резкое снижение уровня радиации как рядом со старым объектом «Укрытие», так и за пределами НБК, вокруг него. Это падение радиационных уровней более чем в 10 раз. И это демонстрирует нам, что конфайнмент выполняет свою главную задачу: создает безопасное поле для дальнейшей работы.

Когда мы говорим о радиационных уровнях, мы сравниваем, сколько времени человек может оставаться на строительной площадке до получения максимально разрешенной (безопасной) дозы. Когда мы начинали эту работу, вся эта стройплощадка была участком с травой. Чтобы идти туда, ты должен был иметь полный защитный костюм, респиратор, и мог оставаться там максимум пару часов в день ‒ до получения максимально допустимой дозы. Сейчас эта территория тотально очищена, радиоактивные вещества вывезены, и работник может находиться здесь 15 рабочих дней, после чего получать 15 выходных. И это без проблем, без респираторов. И для нас это показатель того, насколько эффективным оказалась очистка этой территории.

​‒ По вашему мнению, улучшится (а может и уже улучшился) бизнес-климат в Чернобыльской зоне и около нее вследствие построения и возведения конфайнмента? Мы знаем об отдельных проектах, таких как строительство солнечной и ветряной электростанций в зоне отчуждения.

‒ Я считаю, что бизнес-климат здесь в последние годы был и остается очень здоровым. Ведь произошло крупное вливание рабочих и специалистов, прибывших сюда выполнять свою работу. Многие из них прошли обучение, многие ‒ получили очень большой опыт. То, что мы имеем сейчас ‒ это множество работников Novarka, часть персонала перевели на предприятия «Чернобыльская АЭС», они пришли туда со своими идеями, и часть из них продолжит работу в Чернобыльской зоне, в частности, в обслуживании Нового безопасного конфайнмента. Я имею огромные ожидания относительно перспектив, сгенерированных этим проектом, и надеюсь, что ритм этой работы сохранится, и эти люди покажут свои возможности.

‒ Каковы ваши впечатления от Украины? От людей, от рабочей атмосферы во время совместной работы?

‒ Вы ставите непростой вопрос. Я испытываю огромное уважение к моим украинским друзьям. Однако некоторые выражает об этом проекте мнение, что, мол, Украина получила помощь и инвестиции. Я не оцениваю это так узко. По моему мнению, это международное сотрудничество ради будущих результатов международного значения и возможностей, которые получит международное сообщество. Украина вложила абсолютно полную свою донорскую долю ‒ как клиент этого проекта среди многих других клиентов. И меня продолжает поражать этот уровень поддержки, получаемый нами в Украине. Украина в последние годы ‒ это уникальное государство в политическом и экономическом смысле. Именно Украина помогла нам построить крупнейшую в мире движущуюся наземную постройку, чтобы накрыть реактор, разрушенный крупнейшей в мире ядерной катастрофой. Я считаю, что это является впечатляющим достижением для всех нас.

Справка: в ноябре 2016 года на Чернобыльской АЭС завершили надвигать арку Нового безопасного конфайнмента на объект «Укрытие» четвертого энергоблока, разрушенного во время ядерной катастрофы 26 апреля 1986 года. Установка нового укрытия позволила перейти к работам по демонтажу конструкций, изъятию и последующей утилизации радиоактивных материалов.

Строительство арки началось в 2012 году. Ее ожидаемую сдачу в эксплуатацию переносили с осени на декабрь 2018 года, а затем ‒ на март-апрель 2019 года. Причина ‒ сложная работа по настройке всех систем и обучение персонала.