Босния и Герцеговина – одна из беднейших стран Европы, которая до сих пор не смогла выбраться из кризиса, начавшегося из-за гражданской войны. В последние месяцы сюда чередой едут официальные представители России. Что интересует российских гостей в государстве, которое кремлевская пропаганда обычно называет несостоявшимся.
Западнее России осталось не так много стран, где попавших под санкции представителей российского руководства встречают хлебом с солью, перекрывают на несколько часов дороги для их комфорта, и где к тому же можно вдоволь критиковать партнеров из США и Евросоюза и получать награды за особые заслуги. Удобнее всего это делать в Республике Сербской в Боснии и Герцеговине. В последние месяцы российские высокопоставленные представители пользовались местным гостеприимством особенно часто.
В минувшую пятницу в Сараеве и Баня-Луке после многолетнего перерыва побывал министр иностранных дел Сергей Лавров. За несколько дней до него приезжал губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко. Весной здесь впервые гостила глава Совета Федерации Валентина Матвиенко. А в январе Кремль командировал на Балканы южноосетинского президента Анатолия Бибилова, который вступил в перепалку с боснийскими властями по поводу статуса его визита и назвал Южную Осетию и Республику Сербскую близнецами с одинаковым взглядом на мир.
Свежих поводов для активизации контактов два. Это 100-летие гибели последнего российского императора Николая Второго, в честь которого в Баня-Луке начали строительство большого русско-сербского храма, а также предвыборная кампания, которая здесь обычно проходит в напряженной послевоенной атмосфере. Всеобщее голосование в Боснии и Герцеговине запланировано на 7 октября.
Симпатии Москвы по многим признакам на стороне президента Республики Сербской Милорада Додика – противника расширения НАТО и единственного высокопоставленного политика на Балканах, открыто поддержавшего аннексию Крыма. В разгар кризиса в отношениях с западными странами Додика дважды принимал президент Владимир Путин. Перед боснийскими выборами 2014 года хозяин Кремля пожелал ему успеха на фоне очевидного снижения его популярности.
На этот раз Милорад Додик претендует на одно из трех мест в президиуме Боснии и Герцеговины – высшем исполнительном органе страны. И хотя сам он постоянно оспаривает боснийский суверенитет, прогнозируя крах единого государства, других высоких постов, на которые бы он мог претендовать, пожалуй, не осталось. В начале октября Додик снова собирается в Кремль.
Сергей Лавров и Милорад Додик
Прошло 23 года после окончания войны, но Босния и Герцеговина никак не может справиться со множеством начавшихся тогда проблем. Все послевоенное время идет отток местного населения из-за высокой безработицы и коррупции. Эта страна последней среди государств бывшей Югославии подала заявку на вступление в ЕС – в 2016 году. Судьба этого диалога не вполне ясна как из-за ситуации в самом Евросоюзе, так и по причине медленных реформ в государстве с крайне непростым устройством (фактически это союз двух территориальных образований – Республики Сербской, населенной, в основном, сербами, и Федерации Боснии и Герцеговины, в которой в основном живут боснийские мусульмане и хорваты).
Государственные органы здесь по-прежнему слабы, а у местных элит – разные взгляды на устройство страны, направление реформ и интеграционные процессы. Боснийское законодательство имеет механизмы, которые защищают жизненные интересы каждого из трех основных народов, что по факту блокирует принятие многих серьезных решений. Попытки создать более работоспособную модель пока не принесли результатов. Тем временем кризис в международных отношениях обострил противоречия в стане гарантов мира, среди которых Россия, США и ЕС.
В последние годы Москва перешла к открытой дискредитации Аппарата Высокого представителя, то есть, международной администрации, которая следит за выполнением Дейтонского мирного соглашения. В Москве говорят, что он играет "вредную роль" и оценивают его полномочия как "диктаторские".
В ноябре 2014 года Россия впервые за 14 лет воздержалась в Совете Безопасности ООН при продлении мандата международных сил EUFOR, действующих в Боснии и Герцеговине при поддержке НАТО. Спустя полгода Россия блокировала британский проект резолюции с осуждением геноцида в Сребренице, хотя ранее она не оспаривала соответствующий вердикт Международного суда ООН от 2007 года и даже сама использовала эту формулировку. Вскоре после этого Москва поддержала проведение спорного референдума о празднике Республики Сербской, который местные власти устроили вопреки призывам США и Евросоюза.
Подобные решения были прежде всего на руку главному союзнику Кремля на Балканах – Милораду Додику, чья политика в последние годы направлена на дезинтеграцию боснийского государства и обструкцию евроатлантической повестки.
Сам Додик, оказавшийся в последние годы под американскими санкциями, демонстративно подчеркивает свои союзнические связи с Россией, хотя территориальные образования Боснии и Герцеговины не наделены внешнеполитическими полномочиями. Одновременно он сталкивает российскую дипломатию с ее партнерами в Сараеве. Так, на днях он пустил слух, что лидер боснийских мусульман Бакир Изетбегович пытался "саботировать" визит Лаврова.
Политическую мощь Додика подкрепляют российские инвестиции. Россия входит в число основных инвесторов в боснийскую экономику, при этом трудно не заметить, что почти все вложения приходятся на энергетический сектор Республики Сербской.
Недавно было подписано соглашение о строительстве в Зворнике завода по сжижению природного газа мощностью 60 миллионов кубометров в год. Обсуждаются многомиллиардные проекты в гидроэнергетике. При этом основным для России остается проект "Зарубежнефти" по модернизации нефтеперерабатывающей отрасли. В 2007 году через компанию "Нефтегазинкор" она выкупила за 119 миллионов евро неработающий нефтеперерабатывающий завод "Босански Брод", а также завод по изготовлению моторных масел "Модрича" и сеть АЗС компании "Петрол". Среди других российских компаний, работающих на этом рынке, – "Газпром нефть" и "Сбербанк".
Российские власти называют свои проекты успешными. Между тем некоторые эксперты считают, что частые визиты российских политических и экономических делегаций лишь маскируют "катастрофические результаты" деятельности местных компаний, принадлежащих россиянам. По оценке Синиши Вукелича, редактора бизнес-портала Capital.ba, их убытки превышают полмиллиарда евро. Работу российских компаний затрудняют международные санкции, возможности России по предоставлению кредитов и покупке активов снижаются.
Если в послевоенные годы в Боснии и на Балканах в целом Россия делала акцент на экономических рычагах укрепления своего влияния с учетом начавшейся евроинтеграции региона, то сейчас более приоритетным для Кремля является обеспечение "провалов" Евросоюза и НАТО. Во всяком случае, многие наблюдатели считают основной целью Москвы на Балканах блокирование расширения НАТО и ослабление евроинтеграции. В этот контекст вписывается и последнее заявление министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что "внешние игроки не должны создавать на Балканах конфронтационных ситуаций и никто из них не должен претендовать на то, что он контролирует Балканы, а остальным сюда вход заказан".
Эксперт Атлантического совета Димитар Бечев в беседе с Радио Свобода обращает внимание на то, что замедление евроинтеграции балканских стран было бы не в интересах Москвы, однако сейчас политика России состоит в том, чтобы мешать реализации планов Запада в регионе.
Намерения основных российских партнеров в Боснии и Герцеговине нельзя назвать благими
– Это касается в том числе и Боснии, где у Москвы есть немало инструментов. Россия входит в Совет по выполнению мирного соглашения. В то же время она поддерживает тесные связи с Милорадом Додиком и его окружением, которые очень зависят от поддержки России, имея в виду ее инвестиции и политическое влияние. Так что у Москвы есть возможность контролировать здесь ситуацию. Возможно, влияние России в Боснии и Герцеговине даже сильнее, чем в других странах региона, включая Сербию, которая пытается лавировать.
Что касается интеграционных процессов, то заблокировать вступление Боснии и Герцеговины в НАТО не так уж трудно, поскольку позиция Додика сводится к тому, что по этому вопросу следует провести референдум в Республике Сербской, а результат такого референдума легко предсказуем. России даже не пришлось бы накачивать ситуацию здесь, поскольку есть местные силы, которые активно противостоят интеграции в НАТО. Что касается Евросоюза, то я считаю, что членство в ЕС таких стран, как Босния и Сербия, было бы России лишь на руку, поскольку их позиция в Брюсселе была бы скорее пророссийской. Не в интересах России как-то мешать этому процессу. Но учитывая нынешнюю ситуацию в Боснии и большое количество противоречий внутри страны, это в любом случае – очень далекая перспектива.
– Некоторые наблюдатели считают, что политика России направлена на развал Боснии. Вы согласны с такой оценкой?
– Я думаю, что все-таки это преувеличение. Такая политика была бы слишком рискованной. А вот сохранение ситуации, которую мы сейчас наблюдаем, – то есть, внутренний кризис и постоянная политическая напряженность, – очень выгодно для России, и она пытается извлечь свои дивиденды. Не думаю, что Москва ставит пред собой столь радикальную цель, как развал боснийского государства. Это слишком большая ответственность", – считает Димитар Бечев.
Предвыборные плакаты в Боснии и Грецеговине - 21 сентября 2018 года
Профессор факультета политических наук Сараевского университета Сеад Турчало говорит, что политика России характеризуется двусмысленными сигналами. При этом у Москвы есть возможность выбирать более конструктивных партнеров.
– С одной стороны, российские представители заявляют, что они уважают суверенитет и территориальную целостность Боснии и Герцеговины и что следует соблюдать Дейтонское соглашение. С другой стороны, в Москве фактически поддерживают политику и инициативы Милорада Додика, направленные на дезинтеграцию. Эти двусмысленные сигналы России касаются и нашего внешнеполитического курса и стратегических целей, в особенности интеграции в НАТО. В Москве утверждают, что уважают внешнеполитический выбор своих партнеров, но при этом российские официальные лица говорят открыто нашим представителям о своем несогласии с расширением НАТО на Балканах.
Интерес России – в сохранении на Балканах замороженных конфликтов и поддержании здесь определенной напряженности. При этом Москва демонстрирует готовность противостоять евроатлантическому влиянию. Вопрос в том, насколько далеко она готова зайти в реализации своей политики. Распад Боснии – это лишь гипотетический сценарий. Но все же, когда вы оказываете поддержку тем, кто все время говорит о распаде Боснии и Герцеговины как о неизбежном сценарии, вы посылаете сигнал о том, каковы могут быть и ваши собственные намерения. Посмотрим, изменится ли российская политика после октябрьских выборов и останутся ли такие деятели партнерами России. Когда вы выбираете партнера, вы в определенном смысле выражаете поддержку его политике. В данный момент намерения основных российских партнеров в Боснии и Герцеговине нельзя назвать благими.