Россия могла напасть на Украину и при наличии у той ядерного оружия – Жовтенко

Необходима актуализация положений Будапештского меморандума, утверждают в Офисе президента Владимира Зеленского. «Учитывая также продолжительность нарушения одним из государств-подписантов ее обязательств, подтвержденных в Меморандуме, настаиваем на необходимости совместной работы других государств-гарантов для восстановления безопасности и территориальной целостности Украины», – подчеркивается в комментарии Офиса президента в пятом вопросе в рамках всеукраинского опроса, инициированного Зеленским. Есть ли рычаги для возвращения к Будапештскому меморандуму? Насколько они актуальны?

Об этом в эфире Радио Донбас.Реалии размышлял директор Центра исследований проблем национальной безопасности Национального университета «Острожская академия» Тарас Жовтенко.

– С политической точки зрения, есть ли какие-нибудь рычаги сейчас вернуться к этому меморандуму?

Тарас Жовтенко: Мы говорим о документе, которым, по сути, только декларируются намерения стран, которые его подписывали, – быть гарантами украинской территориальной целостности, суверенитета, независимости и тому подобное. То есть с точки зрения практического использования норм меморандума, этот документ скорее пуст, чем имеет практическое наполнение.

То есть пробовать заложить в этот документ нечто большее, чем там на самом деле есть (а я сейчас говорю о практических механизмах, как можно обеспечить безопасность Украины), к сожалению, этого не сможет ни нынешний президент ни при каких обстоятельствах, ни предыдущий, ни последующие. Потому что этот документ уже есть, он подписан, это уже свершившийся факт.

Тарас Жовтенко

– Конечно, Путин не подписывал Будапештский меморандум, но он как президент Российской Федерации несет ответственность за то, что подписывал его предшественник. Вы считаете, что невозможно Путина заставить вспомнить об этом документе. То есть нет никаких рычагов против него?

Тарас Жовтенко: На самом деле, если мы не апеллируем к Будапештскому меморандуму с точки зрения ожиданий каких-то практических действий, нас должны защищать подписанты уже на практике: оказывать помощь, отправлять войска и так далее. Апеллировать к формальному нарушению норм этого меморандума можно и нужно. То есть, условно говоря, Путину надо напоминать, что Россия, пусть даже без каких-либо практических механизмов, без понимания конечного результата и своих конечных действий, взяла на себя вот это обязательство гарантировать безопасность Украины, ее территориальную целостность и суверенитет.

Можно соотносить с этой нормой действия России, то есть то, что россияне делают в Крыму после аннексии, на части восточных наших областей после оккупации. С точки зрения формалистики, Будапештский меморандум является поводом для Украины, чтобы поднимать эти вопросы на внешнеполитической арене: в наших взаимоотношениях не только двусторонних с Москвой, но и с Лондоном, Вашингтоном. Эти вещи на самом деле важны, и их надо делать. Просто я призываю нас всех не переоценивать практическую сторону этого документа, поскольку, к сожалению, этой практической стороны нет.

Можно провести такое сравнение: говорят, обещать – не значит жениться. С точки зрения международного права, меморандум – это примерно такой же документ. Нам пообещали гарантировать эту безопасность и наш суверенитет, но никаких практических шагов по тому, как это должно быть конкретно сделано в случае нарушений норм этого меморандума, к сожалению, в этот документ не было заложено.

Не надо забывать, что под ним стоит также и подпись Украины в том числе: мы в свое время на это согласились.

– Кравчук констатировал, что другого выхода об отказе от ядерного оружия не было. Как считаете, тогда были возможности торговаться?

Тарас Жовтенко: Мы имели абсолютно все козыри на руках, чтобы действительно выторговать для себя наиболее оптимальные позиции, наиболее оптимальный вариант.

Американцы, в принципе, могли согласиться на гораздо большие вещи по отношению к Украине. Теоретически даже можно было говорить о включении Украины в НАТО как взаимную гарантию безопасности. И это, в принципе, было бы нормально, потому что нам бы было к чему апеллировать, потому что эта ядерный зонтик защиты со стороны Америки по отношению к европейским союзникам на сегодня действует. Система ПРО как система противодействия вражескому ядерному оружию эти все моменты подтверждает. Поэтому можно было говорить о гораздо более серьезных вещах, чем об обычном меморандум.

По поводу того, возможен был формат оставить ядерное оружие и могла ли быть от нее польза, – это вопрос весьма сомнительный. Если оставить в стороне технические моменты по его обслуживанию и хранению, остаются еще моменты политические и военно-стратегического использования. Далеко не факт, что если бы в нашем государстве было бы ядерное оружие сейчас, Россия не решилась бы на нас напасть.

Использование ядерного оружия в практической плоскости – вещи очень серьезные и с точки зрения принятия политических решений, и с точки зрения принятия военно-стратегических решений. Русские всегда любят брать своего противника на слабо. Абсолютно могла бы быть ситуация, что россияне нападают и говорят: ну попробуйте использовать, где вы будете ее использовать?

Представим себе, что гипотетически перед тогдашним политическим руководством Украины возникает вопрос: есть ядерная кнопка – нажать ее или нет? Если нажать, то какие цели поражать.

Тогда мы имеем дело с тем, что Украина первая использует в конфликте ядерное оружие. Пусть даже тактически, но все равно это последствия политические, имиджевые, наконец, экологические.

Украина без ядерного оружия: 25 лет Будапештскому меморандуму (фотогалерея)

Говорить о том, чтобы запускать ядерное оружие стратегически – большой вопрос. Мы помним, в Украине была и тактическое, и стратегическое ядерное оружие. Тактическое нам бы, скорее всего, позволили оставить, стратегическое – нет. Потому что стратегическое ядерное оружие – это дальность от 5500 километров и выше. Обосновать каким-то образом, что Украине это оружие необходимо для защиты, в принципе, невозможно. Поэтому мы говорим сейчас о тактических ядерных боеприпасах и о тактических средствах доставки.

То есть остаются две опции. Либо мы поражаем российские цели на своей территории, и тогда мы автоматически становимся ничем не лучше русских, потому что мы сами уничтожаем свою инфраструктуру, есть жертвы среди гражданского населения и так далее. Или мы поражаем цели на российской территории, и тогда становимся первой из двух сторон конфликта, которая применила ядерное оружие.

Слушатель: Сергей, из Славянска. К сожалению, предоставить какой-то вес Будапештскому меморандуму, возродить его значимость уже вряд ли возможно. В тот момент, когда он подписывался, была совершенно другая повестка дня, в том числе международная. Нет документов, которые долгие годы действовали.

Слушатель: Александр, Днепр. Если власть вялая, боится и противника, и всего, она даже пригрозить не сможет этим ядерным оружием.

Тарас Жовтенко: Мы в очень сложной международно-политической ситуации. Наши основные союзники на Западе имеют достаточно четкую позицию по поводу использования оружия и вооруженных сил для решения таких конфликтов. Поэтому не может быть оружие и аргумент силы – единственным способом решения конфликта.

Мы остаемся сторонниками мирных инструментов решения этого конфликта. Но при этом соглашусь с нашим слушателем, что наша обороноспособность должна и между строк, и совершенно прямо говорить агрессору, что цена продолжения этого конфликта, потери среди вражеских военных, техники и так далее, будут слишком высокими.