Год 1918-й был уникален тем, что на него пришлись сразу два шанса присоединить Крым к Украине – и оба были упущены. Первый эпизод имел место в апреле, когда Крымская группа армии УНР под командованием Петра Болбочана вошла на полуостров, а над Черноморским флотом взвились сине-желтые стяги. Полную историю этого события я изложил в 2017 году в ряде статей на Крым.Реалии, а через год расширил до книги под названием «Забута перемога. Кримська операція Петра Болбочана», которая свободно и легально доступна в сети. Поэтому теперь нам остается только вспомнить основные моменты.
(Продолжение, предыдущая часть здесь)
Неотвратимость войны
Хотя Советская Социалистическая Республика Тавриды декларировала признание Брестского мира, в реальности ее красногвардейцы принимали активное участие в войне против наступающих немцев. Поэтому вторжение на полуостров для последних было лишь вопросом времени.
Параллельно свои претензии на флот, и следовательно – на Севастополь, и следовательно – на Крым, заявила УНР. Поэтому 10 апреля 1918 года военный министр Александр Жуковский приказал сформировать походную группу и отправить ее на полуостров, опередив кайзеровскую армию: «Ни в коем случае не могу допустить той мысли, чтобы в Севастополь вошли первыми немецкие войска, а не наши».
В состав вновь созданной Крымской группы вошли 2-й Запорожский пеший полк Петра Болбочана, два дивизиона бронемашин, тяжелый артиллерийский дивизион и Харьковский партизанский отряд. Позже, 12 апреля, к ним присоединились возглавляемый Всеволодом Петривым конно-гайдамацкий полк, конно-горный дивизион Алексея Алмазова и инженерный курень Александра Козьмы. Всего в группе, вместе с добровольцами, было более 9 тысяч штыков, сабель и вспомогательного персонала, 12 бронемашин, полдюжины орудий и по меньшей мере 2 бронепоезда (не считая 16 транспортных эшелонов).
Из Харькова группа «вполне свободно» добралась до Павлограда, а оттуда двинулась на Синельниково, которое 14 апреля захватила с боем. 16 апреля Крымская группа после небольшого боя заняла железнодорожную станцию Александровская (ныне – Запорожье), а далее по железной дороге отправилась на Мелитополь.
Параллельно на Крым наступал 52-й немецкий корпус Роберта фон Коша: 217-я пехотная и Баварская кавалерийская дивизии шли из Алешек непосредственно на Перекоп, 15-я дивизия ландвера ехала за Болбочаном на Мелитополь, а 212-я пехотная спешно перебрасывалась из Румынии. На момент штурма у Коша под рукой было до 30 тысяч солдат с бронемашинами, артиллерией и даже авиацией, позже их количество выросло до 50 тысяч.
На середины апреля в сухопутных (в том числе тыловых) и военно-морских формированиях под красными флагами в Крыму находились до 30 тысяч человек, но действительно боеспособными из них было меньше половины. На вооружении (не считая корабельного) у них было 3 бронепоезда, несколько бронеавтомобилей, свыше 30 орудий, более 100 пулеметов, 11,5 тысяч винтовок и даже аэропланы. Крымские «товарищи» сосредоточили на Перекопском перешейке 5 красногвардейских, 3 «партизанских», 2 конных и 1 «интернациональный» отряд с 16-20 пушками, пулеметами, бронемашиной и аэропланами – всего до 7 тысяч бойцов. Берег Сиваша напротив Чонгарского полуострова прикрывали 3 «революционных» и 1 конный отряд с бронепоездом, пушками и пулеметами – всего до 5 тысяч воинов. В придачу по Северной Таврии было разбросано до 6 тысяч красногвардейцев, анархистов и мобилизованных. Правда, 16 апреля там проходил офицерский отряд добровольцев Михаила Дроздовского, который разбил местных большевиков и выгнал их из Мелитополя, так что в обороне Крыма им принять участие было не суждено.
Наконец в Крымских горах сосредоточилось несколько сотен крымскотатарских повстанцев, которые стремились отплатить большевикам за ужасы недавнего красного террора. Зажигательная смесь была готова, оставалось лишь поднести спички.
Падение Красной Тавриды
18 апреля немцы пошли штурмом на Перекоп и к вечеру прорвали позиции красных. В этот же день Болбочан разгромил остатки «товарищей» к северу от Мелитополя и въехал в город, заставив Дроздовского отступить.
19 апреля немцы утром заняли Армянск, а к ночи – Джанкой, но контрудар красных 21 апреля заставил их остановиться. Тем временем Болбочан 20 апреля доехал до Чонгара. Перед мостом главные силы Крымской группы остановились и провели день в артиллерийской дуэли с красной заставой на противоположной стороне Сиваша.
В ночь с 21 на 22 апреля украинская мотодрезина всего с 20 бойцами под видом советской спокойно проехала по заминированному Чонгарскому мосту и открыла огонь по тылам красных артиллеристов и саперов. Те побежали, не взорвав моста. Тогда на мост въехали бронепоезда и заставили бежать вражескую пехоту. Утром Болбочан переправил в Крым основную часть войск и к вечеру 22 апреля, после небольшого боя по дороге, догнал немцев в Джанкое. Немцы сразу после взятия моста попытались помешать дальнейшему продвижению Крымской группы, но на первый раз Болбочан просто проигнорировал Коша.
Красные хаотично отступали на Симферополь – Севастополь и Феодосию – Керчь, не оказав организованного сопротивления на первом направлении, но задержав на несколько суток немцев на втором.
Штурм Перекопа стал сигналом для начала крымскотатарского восстания на юге полуострова. Первыми 18 апреля выступили жители сел вокруг Судака, а на следующий день поднялись рабочие и ветераны в Феодосии, однако матросы дислоцированных там эсминцев быстро подавили эти очаги. Успешнее развивались события на Южном берегу Крыма, где в течение 19-20 апреля повстанцы овладели рядом сел, а 21-го отбили у большевиков Алушту. Правительство советского Крыма пытался спастись бегством, оставив Симферополь и прибыв в Ялту 20 апреля, но уже 21-го под Алуштой попал к повстанцам в плен. 22 апреля отряды бывших эскадронцев овладели побережьем вплоть до Ялты, но на рассвете следующего дня под Массандрой они были разбиты и начали откатываться назад. Контрнаступление красных обернулось этническими чистками татарского населения, спровоцировавшими погромы уже русского населения. 24 апреля с помощью флота большевики захватили Алушту и устроили в ней резню, повстанцы же вывели из города и расстреляли советское правительство Республики Тавриды.
Тем временем на севере украинские войска возобновили наступление, опережая немцев по меньшей мере на полдня. Под Сарабузом (ныне – Гвардейское) вблизи Симферополя 23 апреля большевики предприняли неудачную попытку контратаковать, были отогнаны, и уже утром 24 апреля 1918 года передовые отряды Болбочана двумя путями – шоссе и железной дорогой – ворвались в крымскую столицу, захватив красноармейский штаб и немало сонных врагов.
25 апреля украинская конница и бронепоезда овладели Бахчисараем, а Петрив закрепился над дорогой Алушта – Симферополь и заключил соглашение о военном сотрудничестве с крымскотатарскими повстанцами.
Отдельные украинско-татарские конные отряды дошли до окраин Севастополя, а тамошние отчаявшиеся большевики в тот же день направили телеграмму в Центральную Раду с просьбой о немедленном перемирии и прислали в Симферополь делегацию с тем же предложением.
После освобождения крымской столицы Болбочан, не имея соответствующих полномочий, отказался назначать в Симферополе военную администрацию, так что еще 24 апреля там возник Таврический губернский совет, состоявший из делегатов от украинцев, крымских татар, евреев, русских и немцев.
В тот же день огромная севастопольская делегация из 64-х человек, включая и большевистских представителей, прибыла в Симферополь заявить, что их город сдастся войскам Болбочана без сопротивления. Посетили столицу представители Балаклавы, Керчи, Судака, Феодосии и Ялты, надеясь на украинское покровительство.
27 апреля в Симферополе был восстановлен Таврический губернский комиссариат и Совет представителей правительственных и общественных учреждений и местного самоуправления при нем. В тот же день Яким Христич был назначен временным комиссаром Украины в Крыму. Казалось, дело сделано.
Чужие среди своих
Но уже после обеда 24 апреля представители командования 52-го корпуса в Симферополе потребовали от Болбочана немедленного прекращения дальнейшего наступления. Тот согласился отложить движение основных сил до прибытия лично Коша, однако конница и высланные наперед бронепоезда продолжали боевые действия.
Утром 25 апреля украинский командир прибыл в немецкий штаб, где его ждал прохладный прием и требование прекратить наступательные операции. По словам начштаба 15-й дивизии ландвера, украинское правительство отрицало наличие своих частей на полуострове и не согласилось по телефону переговорить с Болбочаном. Поэтому немцы больше не могут мириться с действиями его группы и настаивают на выводе украинцев из Крыма.
Запросив времени на раздумья, Болбочан начал стягивать свои силы к крымской столице, в частности, пришлось покинуть Бахчисарай. Как вспоминал Никифор Авраменко, «неожиданный приказ спешно заворачивает нас в Симферополь. И второй приказ: в город приходить в развернутом боевом порядке».
Еще один участник похода, Павел Шандрук, вечером заметил на вокзале такую картину: «Склады и депо были захвачены украинскими казаками, вооруженными пулеметами, а вокруг депо – также с пулеметами – расположились немецкие войска».
Также на Петровских скалах вокруг города была расположена корпусная артиллерия Коша, направленная на позиции Болбочана. На следующий день, 26 апреля, на вокзал прибыла немецкая делегация, которая выдвинула украинцам ультиматум: во-первых, сдача оружия и всего военного имущества, во-вторых, выход из Крыма в качестве гражданских интернированных, и в-третьих, роспуск всех добровольцев, набранных на территории Крыма. На такую капитуляцию Болбочан согласиться не мог.
А когда после обеда 26 апреля Болбочан, несмотря на противодействие Коша, связался со столицей, передал требования немецкого командования и попросил указаний, то из Киева ответили, что на связь с группой выйдет военный министр или премьер, но в 7 часов вечера. На замечание Болбочана, что к тому времени истечет срок ультиматума и может произойти непоправимое, там ответили, что ничем не могут помочь. Впоследствии удалось телеграфом достучаться до Киева во второй раз, но и тогда ничего конкретного узнать не удалось.
Наконец во 2 ночи уже 27 апреля на связь вышел военный министр. Жуковский «начал целую речь, смысл которой приводился к тому, что, мол, Украина никогда не забудет той жертвы, которую принесут для нее запорожцы и т.д. Одним словом, надо было немцев «проучить», но что потом должны были делать запорожцы, какая их судьба должна была быть, об этом ничего не говорилось».
Болбочан перебил его, требуя конкретного ответа, что делать с немецким ультиматумом, и правда ли, что правительство не признает существование приказа занять Крым? Тот попытался свести разговор на другое, но будучи еще раз «в лоб» спрошен о дальнейших действиях, коротко ответил: «Принять требования немцев».
Возвращение
Поэтому 27 апреля начался организованный отход главных силы Крымской группы из Симферополя в Мелитополь, где 29 апреля их застала весть об избрании Павла Скоропадского гетманом. Петрив со своей конницей автономно действовал в горах еще неделю, пока 10 мая, ровно через месяц после начала операции, не присоединился к Болбочану в Мелитополе.
На полуострове же, не зная о возвращении отрядов армии УНР на материк, готовили им встречу, в частности, в Феодосии и Керчи – с цветами, флагами и портретами Тараса Шевченко. Когда же в обоих случаях горожане понимали, что вместо украинцев пришли немцы, цветы и флаги быстро исчезали с улиц, а жители закрывались в домах.
Но наиболее драматичным ожидание получилось в конечном пункте назначения похода Болбочана – в Севастополе. В течение двух дней там продолжались горячие дебаты о судьбе города: большевики требовали немедленно эвакуировать корабли и солдат до Новороссийска, меньшевики с левыми эсерами были не против сразиться с наступающим противником, многочисленные украинские силы агитировали за союз с Киевом, а отдельные моряки уже налаживали контакт с конницей Петрива. Реальная перспектива немецкого вторжения побудили командующего Черноморским флотом адмирала Михаила Саблина прибегнуть к решительному шагу. После обеда 29 апреля 1918 года он объявил по радио:
«Все корабли, портовое имущество и укрепления, которые находятся на побережье, являются собственностью Украинской Народной Республики. Поэтому везде, где надо, приказываю поднять украинский флаг».
Но воспользоваться этим актом Киеву не удалось. На следующий день севастопольская делегация направилась на переговоры с Кошем, и там стало понятно, что Болбочан в город не войдет, а немцы возьмут корабли под свой контроль до конца войны. Эта весть расколола флот, поздней ночью 30 апреля украинские флаги были спущены на линкорах и большинстве эсминцев, и Саблин повел их в Новороссийск.
1 мая Севастополь был без боя занят немецкими войсками, а через два дня и на остальных кораблях украинских флагов не стало. Вынужденный уход из Крыма войск УНР и его полная оккупация кайзеровской армией полностью изменили международные расклады вокруг полуострова.
«Крымский вопрос» опять следовало решать с чистого листа.
Продолжение следует.