Как и многие крымские татары, проживающие в Херсонской области, Абдураман Халилов в семидесятых годах прошлого века пытался вернуться в Крым. Однако был схвачен полицией, вынужденно покинул пределы полуострова и обосновался в близлежащем районе. Уже 50 лет мужчина проживает в поселке Рыково (до 2016 года – Партизаны) Херсонской области. Но гордится, что одному из его сыновей все-таки удалось вернуться на историческую родину.
Абдураман-ага рассказал, как был депортирован 18 мая 1944 года из Крыма, участвовал в борьбе за возвращение крымских татар на родину и с детства привык отстаивать честь своего народа.
– Я родился 5 февраля 1936 года в селе Карабай Старокрымского района (в 1948 году село было переименовано в Возрождение, после ликвидации Старокрымского района в 1959 году его переподчинили Кировскому району – КР). Мама Недине работала дояркой, папа Халил – объездчиком, охранял сады, поля. Нас было пятеро детей: я, трое братьев моих и сестричка. Дом был, хозяйство: корова, лошадь, барашки, гуси. В селе в основном крымские татары жили. Три брата моего отца как ушли на фронт, так и не вернулись.
Первая страница паспорта Абдурамана Халилова, место рождения – село Карабай
18 мая 1944-го рано утром трое вооруженных солдат заходят в дом. Я спал в это время. Мама потом рассказывала, что солдаты ей что-то сказали, но она не понимала русский язык, говорила только на крымскотатарском. Она поняла только, что нужно собрать чашки-ложки. Мама собрала, положила на стол.
Они снова заходят в дом, видят: дети спят, никто не собран.
Начали с детей одеяла сбрасывать. Дети стали плакать. Я хорошо запомнил, как мама достала из-под матраса кошелек с деньгами, а солдат вырвал кошелек из рук, оттолкнул ее, забрал деньги. Я взял горсточку семечек, но другой солдат схватил меня за руки и выбросил во двор.
За 15 минут мы оставили свои дома. Всех жителей села собрали на одной поляне, солдаты нас окружили, если кто в туалет хочет – можно идти в сопровождении солдат, а так выйти не разрешается. Все думали, что нас расстрелять привезли, не думали, что переселение будет. Потом погрузили всех в вагоны. Папы с нами не было, потому что он как раз в гостях был в другом районе, нас вывезли без него.
На одной из станций мать вышла с подругой из вагона, а в это время поезд двинулся дальше. Мы остались пятеро, младшему – два года, старшему – 15 лет. Плачем – мамы нет. Знакомые нашей семьи говорили по-русски, обратились к железнодорожникам, рассказали об этом. Железнодорожники организовали так, чтоб мама другим поездом нас догнала.
Вся наша деревня попала на Урал. Местным жителям говорили, что одноглазые людоеды едут
Вся наша деревня попала на Урал. Местным жителям говорили, что одноглазые людоеды едут.
Людей поселили в большие бараки. Места для сна не было – спали сидя. Летом ели ягоды, грибы – собирали в лесу, а к осени уже начал народ с голоду умирать. Тогда государство собирало детей в детские дома, детприемники. Вот это моя память о детстве. Старший брат с мамой работал – лес рубил, а нас троих отдали в детский дом, потому что нас нечем было кормить. Многие были в детских домах. Там было, где спать, три раза в день давали покушать. Другие мальчики говорили: вы, крымские татары, – предатели. Приходилось драться. А через три года мама нас забрала.
Потом мы выехали оттуда, на Урале очень тяжело было. Дядя мой оказался в Узбекистане, мамин брат, к нему мы и переехали. В Ферганскую долину. Папа нас нашел, его тоже депортировали – из Крыма вывезли в Узбекистан.
Абдураман Халилов
Я работал шофером. Ездил на акции в Москве, мы собирались на митинги. Добивались возвращения на родину. Соотечественники собирали средства на дорогу. В Москве нас гоняла полиция. Народ ездил часто: как приезжает одна группа людей, другая отправлялась снова.
Потом вышел указ, думали, что можно в Крым вернуться. В конце семидесятых приехал с соотечественниками в Симферополь. Подошла группа людей, стали говорить нам, мол, вы, татары, – изменники родины, предатели. Мы спорили, говорили, что нас изгнали с родины, невинных. Едва до драки не дошло. Приехала полиция. Посадили на 10 суток. Родные не знали, что и думать, куда мы пропали, мобильных телефонов тогда не было. Когда выпускали, предупредили: уезжайте из Крыма, а если приедете – мы вас на дольше посадим, чем на 10 суток. Тогда в Крыму не смогли остаться. Не прописывали, кто дом купил – сносят бульдозером дом, а самих вывозят.
Искал, где жить, присмотрел домик в Партизанах. Уже 50 лет живу здесь. У меня четверо детей, пятеро внуков, восемь правнуков. Один из моих сыновей смог вернуться в Крым.