«Героическая оборона Благовещенска» от артиллерийской бомбардировки и ружейного обстрела с китайского берега Амура 2-19 июля (даты приведены по старому стилю) 1900 года включает в себя эпизод, известный как Благовещенская «утопия». Это было 4, 6 и 8 июля, на берегу и в водах Амура было убито и утоплено от 3500 до 4000 подданных Китая.
Картина художника А. Сахарова "Оборона Благовещенска в 1900 году"
Главным "героем" этой исторической трагедии стал военный губернатор и командующий войсками Амурской области генерал-лейтенант Грибский. "Отличились" и его ближайшие помощники, и рядовые исполнители приказов.
Расправе с безоружными китайцами предшествовал ряд событий.
В Китае продолжалось повстанческое движение ихэтуаней (боксерское восстание). Ихэтуани ставили своей целью изгнание из Китая европейских колонистов и христианских миссионеров, уничтожение построенных концессионерами железных дорог, линий телеграфа и промышленных предприятий. В июне российские войска были направлены под Харбин для защиты от повстанцев русских строителей и служащих Маньчжурской железной дороги (после 1917 г. – КВЖД) и самой ее колеи от разбора.
В это время интересы Цинской империи и ихэтуаней совпадали, и Пекин использовал повстанцев для боев с войсками Альянса восьми держав, в число которых входила и Россия. Ихэтуани, занявшие селение Сахалян (ныне – город Хэйхэ), и правительственные войска, стоявшие в крепости Айгун (ныне – поселок Айхой), объединили свои действия против России на Амуре.
Выбоина от китайского снаряда на здании в Благовещенске
1 июля обстановка на границе резко обострилась: китайцы под Айгуном обстреляли пароходы "Михаил" и "Селенга". После чего айгунский амбань (военачальник) объявил русским о запрете судоходства по Амуру.
2 июля в 7-м часу вечера ихэтуани из Сахаляна начали ружейный и пушечный обстрел Благовещенска.
В этот же день к военному губернатору Грибскому приходили представители местных китайских жителей, которые спрашивали его, "не лучше ли всем им заблаговременно удалиться в свою страну". На это "он велел этим представителям передать их единоплеменникам, что они могут спокойно оставаться на нашей территории, так как они находятся в великой Российской Империи, правительство которой никому не позволит обижать мирных иностранцев".
3 июля в Благовещенске, из-за опасения выступления китайской пятой колонны, были арестованы все жившие в городе и его окрестностях подданные Китая, невзирая на их пол и возраст.
В течение нескольких дней по Амуру неслись сплошной массой трупы китайцев и маньчжур, иногда по двое, связанные за косы – это делали казаки, сбрасывая в воду убитых ими
4 июля началось выдворение арестованных китайцев за Амур. Местом переправы была выбрана станица Верхнеблаговещенская, куда было конвоировано около 3500 китайцев. Станичный атаман отказался предоставить баркас и лодки, и конвоиры и казаки погнали китайцев в Амур. Тех из них, кто не хотел идти в воду, рубили топорами, по ним стреляли. По пловцам стреляли и с китайского берега – то ли ихэтуани приняли их за русских, то ли посчитали изменниками, не ударившими в спину русским. В итоге переплыло на другой берег и спаслось не более ста китайцев.
6 июля таким же способом было депортировано еще 170 китайцев, из которых, переплыв Амур, спаслось около двадцати.
8 июля из города были высланы в станицу еще 66 китайцев. Переплывшие на противоположный берег первыми, оттолкнули оттуда лодку и доску, тем самым дав возможность спастись большей половине.
Вот как описывает очевидец последствия этой бессмысленной и жестокой расправы: "В течение нескольких дней по Амуру неслись сплошной массой трупы китайцев и маньчжур, иногда по двое, связанные за косы – это делали казаки, сбрасывая в воду убитых ими".
В то же время телеграмма Российского телеграфного агентства из Петербурга сообщила, что "своих убитых китайцы бросают в Амур; насчитано плывущих по Амуру таких трупов до 4 июля до 40".
Особо зловещая роль в уничтожении находившихся на российском берегу китайцев принадлежала председателю Амурского войскового правления казачьему полковнику Волковинскому. 4 июля он сказал по телефону исполнителям депортации китайцев, находящимся в Верхнеблаговещенске: "Что вы ко мне пристаете с китайцами, не велика беда, если их всех перетопят и перережут". В таком же характерном для него стиле писались и тексты телеграмм, посылаемых в станицы: "Нужно быть сумасшедшим и неразумным, чтобы спрашивать, что делать с китайцами; когда сказано уничтожить их, то и следует уничтожить без рассуждений".
7 июля, с большим опозданием, военный губернатор Грибский наложил резолюцию на телеграмму из станицы Покровской: "Прошу разъяснить станичным властям, что мы ведем борьбу с вооруженными китайцами, которые проявляют к нам вредные действия. Мирных, безвредных китайцев, а тем паче безоружных, никоим образом не обижать. Для спасения их жизни отправлять их на свою сторону в лодках или на паромах".
Немедленно изменил тон своих посланий и полковник Волковинский, который стал телеграфировать на места, чтобы "не трогали мирных китайцев и не уничтожали их".
9 июля, когда все уже было кончено, Грибский издал постановление: "До сведения моего дошло, что некоторые жители г. Благовещенска, а также лица из крестьянского и казачьего населения вверенной мне области допускают различного рода насильственные действия против живущих на нашей территории маньчжур и китайцев… Объявить всему населению вверенной мне области, что виновные в убийстве, грабеже и других насильственных действиях против мирных, безоружных китайцев, будут предаваться суду и подвергаться наказанию по всей строгости законов военного времени".
Насколько были обоснованны опасения, что местные китайцы – торговцы, огородники, чернорабочие и прислуга – могут встать под знамя ихэтуаней? Слухи, что притворяющиеся мирными китайцы готовятся поджечь город и вырезать русских жителей, как видно, подействовали не только на благовещенских обывателей, но и на начальствующих особ. Отсюда страх и паника одних и поспешность, непродуманность и несогласованность действий других.
Могло этих невинных жертв быть хотя бы меньше? Да, могло.
Не было необходимости депортировать китайских детей, женщин и стариков, однако здравый смысл руководителей обороны Благовещенска им этого не подсказал.
Арестованных китайских подданных сгоняли во двор лесопилки Мордина на берегу Зеи, недалеко от ее впадения в Амур. На лесопилке всегда есть бревна и доски. Можно было дать китайцам веревки и гвозди, чтобы они сами сделали плоты и сплавились на них до устья Зеи и дальше вниз по Амуру. Но такую возможность никто даже не рассматривал.
Ходили слухи, что управляющий обществом пароходства по Амуру Макеев предлагал властям перевезти китайцев на правый берег на пароходе. Исходило ли действительно от Макеева такое предложение, так и осталось невыясненным, поскольку его самого не допросили "за выбытием из Благовещенска".
Военный министр Куропаткин дал такую оценку компетентности и действиям военного губернатора Амурской области: "Во время вашего губернаторства, благодаря, быть может, несвоевременно принятым мерам, вследствие ли общей тогда растерянности, а, следовательно, и нераспорядительности, много невинных душ погибло без причины".
Какое же наказание понесли виновные в массовых убийствах мирных китайцев? Суда над ними не было – все они понесли административные взыскания.
Меньше других пострадал генерал-лейтенант Грибский, он был снят с должности военного губернатора и командирован в распоряжение главного штаба на один год, с сохранением ему жалования и квартирных. Впоследствии он исполнял обязанности военного губернатора Ломжинской губернии Царства Польского, где потребовалась твердая рука военного управителя.
Более строгому взысканию подвергся председатель Амурского войскового правления казачий полковник Волковинский, он был уволен со службы без прошения, с воспрещением вновь поступать на службу, с арестом на гауптвахте в течение трех месяцев.
Начальник внутренней обороны Благовещенска полицмейстер Батаревич, полицейский пристав 4-го Амурского округа Волков и помощник полицейского пристава 3-го участка Благовещенска Шабанов, вина которых была доказана, отделались легким испугом: первый был удален от должности, второй и третий – уволены со службы и подвергнуты аресту на гауптвахте на двухмесячный срок.
Все нижние чины и гражданские лица, привлекавшиеся к следствию по обвинению в убийствах мирных китайцев, были освобождены от всякой ответственности.
Следствие по этому делу было на личном контроле у императора Николая II.
Почему же генерал-лейтенант Грибский не понес никакого наказания за преступление, предусмотренное Гаагской конвенцией 1899 года о законах и обычаях сухопутной войны?
Военный губернатор Амурской области Грибский не проявлял интереса к депортации китайцев, он был занят более важными делами. Под его руководством крестьянские дружины сожгли дотла все Зазейские маньчжурские деревни, их население было изгнано или истреблено. Таким образом, Грибский разрубил гордиев узел проблемы китайского полуанклава на российском берегу Амура – так называемого Маньчжурского клина. Казачьи и армейские подразделения, руководимые командующим войсками Амурской области генерал-лейтенантом Грибским, взяли штурмом и разрушили селение Сахалян и крепость Айгун.
Своим постановлением от 30 июля 1900 года Грибский предписал: "1. Бывшая территория Зазейских маньчжур, население которой по Айгуньскому трактату (16 мая 1858 г.) состояло в ведении китайских властей, как равно занятый нашими войсками вдоль правого берега реки Амура район маньчжурской территории, объявляются перешедшими в ведение русских властей. 2. Возвращение на Зазейскую территорию ушедших с нашего берега китайских подданных воспрещается; земли их предназначаются исключительно под русские поселения".
За три десятка лет ни один военный губернатор области с этой задачей так и близко не справился.
Вот вам и ответ на вопрос, почему Грибский, допустивший Благовещенскую "утопию", сам вышел сухим из воды.
В Амурском областном краеведческом музее есть экспозиция, посвященная обороне Благовещенска 1890 года. Экспонатов, рассказывающих о сожжении деревень зазейских маньчжуров и о массовом утоплении китайцев, я там не нашел. Может быть, я плохо искал.
В поселке Айхой под городом Хэйхэ есть музей истории китайско-русских отношений. Там, говорят, не пройти мимо огромной панорамы с изображениями этих пожарищ и утопления с аудиокомментариями. Пишу с чужих слов, поскольку сам в этом музее не был. Для русских вход туда закрыт.
Сейчас Амур – река мира и дружбы
Сейчас в Верхнеблаговещенске, где происходили трагические события лета 1900 года, через Амур протянуты три воздушные линии электропередачи, под дном Амура в Китай идут две трубы газопровода "Сила Сибири". Возле Каникургана, бывшего села зазейских маньчжуров, строится автомобильный мост через Амур. Благовещенск завален китайскими товарами, на мне от головы до пяток – всё китайское. В магазине продается знаменитое китайское пиво Tsingtao и Harbin. По Амуру снуют туда-сюда грузовые и пассажирские суда. Свои небольшие сбережения, на всякий случай, я храню в юанях.
Спрашивается, ради чего так воевали наши прадеды?
Евгений Гончаров, российский литератор, г. Благовещенск
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Сибирь.Реалии