Мария Томак: Освобождение Олега Сенцова – вызов для цивилизованного мира

Весь мир говорит о голодовке в российской колонии украинского режиссера Олега Сенцова. Парламенты и отдельные политики и деятели культуры призывают Россию освободить Сенцова и еще 70 украинских политузников, удерживаемых в этой стране.

Насколько эффективны такие информационные компании? Есть ли шансы на обмен украинских политзаключенных? Об этом в программе «Право на свободу» на Радио Крым.Реалии говорим с Марией Томак – координатором Медийной инициативы за права человека.

– С каждым годом украинских политзаключенных в России и Крыму становится все больше. Есть ли у Украины единая стратегия по их освобождению? Какие действия предпринимает государство?

– Стратегии у государства, к сожалению, не существует. Есть отдельные усилия, направленные на помощь политзаключенным и их семьям, но они не систематизированы и не скоординированы. На уровне разных органов есть разные активности, но часто правая рука не знает, что делает левая. Поэтому говорить о стратегии сейчас невозможно. Кроме прочего, есть вопрос о том, каким образом вообще все это называть. Мы, правозащитники, называем этих людей политзаключенными. Но государство не может кого-либо признать политзаключенным, это абсурдно. Мы не можем сейчас применять какую-то международно признанную лексику, то есть даже государство удерживается от этого – не называет, например, военнопленных военнопленными и так далее.

Есть целый комплекс вопросов, начиная с терминологии и заканчивая каким-то всеобъемлющим документом, который бы определял политику государства. Такого документа на сегодняшний день не существует.
Сейчас понемногу выстраивается картина того, как государство на эту проблему реагирует и, к сожалению, в последнее время эти усилия активизировались. Почему к сожалению? Потому что только такие факторы как голодовка Сенцова, то, что он фактически поставил на кон себя и свою жизнь, определяет то, что государство начало активнее двигаться в этом направлении.

Спасти Сенцова. Мир требует освободить политузника Кремля (видео)

– Акции стали массовыми, государства активно включились в процесс, только когда сами политузники пошли на крайние меры. Все остальное время это остается темой в узких кругах. Почему?

– Мне кажется, потому что человеческая жизнь в принципе не является приоритетом сейчас. Человеческая жизнь является приоритетом только согласно каким-то документам, но на самом деле все это второстепенно. И еще, как мне представляется, таковы реалии политики. Со стороны Запада сложно вызвать какие-то реакции, даже озабоченность. Они ориентируются на реакции своих избирателей. Когда начались акции по всему миру, это сильно подстегнуло реакцию со стороны Запада.

Я не уверена, что резолюция Европарламента была бы принята, если бы не было акций в поддержку Олега Сенцова. Большую роль играет политика – и именно поэтому акции важны. Можно сколько угодно говорить, что акции ни на что не влияют. Но такие акции, петиции, высказывания всемирно известных людей – вот Стивен Кинг высказался в поддержку Сенцова – создают фон, который не позволяет не реагировать. Я сомневаюсь, что была бы какая-то активизация даже со стороны украинских властей, если бы сразу после начала голодовки Олега не начались активности здесь, в Украине, в том числе и под Администрацией Президента.

Освободить Сенцова. Фоторепортаж с акции в Киеве (фотогалерея)

Это вызов для цивилизованного мира. Недавно было передано обращение от порядка 50 государств к Генсеку ООН, который поедет в Россию на Чемпионат мира по футболу. В этом обращении украинская сторона и ряд стран просят Генсека договориться об освобождении Сенцова, и мы видим, как испытывается прочность российского режима. Никакой реакции нет, и это касается не только Сенцова.

В предварительном решении Международного суда ООН был призыв к России отменить запрет Меджлиса, декриминализовать эту организацию, но не последовало никакой реакции. И встает вопрос: что в принципе может повлиять на Россию? Ситуация с Олегом Сенцовым – маркер, и от ее разрешения или неразрешения будет зависеть очень многое в дальнейшем. Это не просто лакмусовая бумажка, это некое определяющее событие и для остальных украинских политзаключенных, для российско-украинского конфликта и в целом для понимания, каким образом сейчас работает мировая политика. Если Генсек ООН не может повлиять на Путина, если Меркель и Макрон не могут повлиять, тогда что может?

– У нас уже есть примеры освобожденных политзаключенных. В каких-то случаях это был обмен, в каких-то – договоренности с участием третьих стран, в частности Турции. Насколько активно ведется работа в этом направлении сейчас? Что Украина готова предложить для возвращения своих граждан?

– Я, к сожалению, не посвящена в договоренности по обмену, но для меня очевидно, что сейчас украинская сторона действительно делает все возможное. А раньше, до того как Сенцов объявил голодовку, все заверения, что мы делаем все возможное просто были неправдивы. Сейчас ищут разные пути. И вот это обращение в ООН, о котором я говорила выше, об этом свидетельствует. По сути это означает, что Украина пытается привлечь в качестве переговорщика Генерального секретаря ООН и подкрепить его мандат этим обращением с позицией многих цивилизованных стран, которые тоже обращаются к Путину, чтобы он освободил Сенцова. Это правильно, что Украина ищет разные пути. Насколько быстро это сработает и каким образом – сказать очень сложно, потому невозможно понять, какими будут действия Путина. Но эти усилия нужно продолжать, и наступит такая критическая точка, после которой удастся изменить ситуацию. Я очень на это надеюсь. Ну а если нет – то мы вообще проснемся в другом мире. Мы и так понимаем, что Россия себе многое позволяет, но это будет слишком демонстративно. Я надеюсь, что этого не будет.