Из России Денис Лопатин уехал еще в феврале – опасаясь уголовного преследования. В его рисунке депутат Наталья Поклонская узнала свое изображение – по ее мнению, эта работа оскорбляет и ее лично, и чувства верующих.
Зимой Наталья Поклонская обратилась в Следственный комитет с соответствующим заявлением, но месяц назад следователи отказались возбуждать уголовное дело. Однако депутат на этом не остановилась: в 20-х числах мая она направила руководителю Следственного комитета Александру Бастрыкину официальный запрос по поводу отказа камчатского управления ведомства заводить уголовное дело на карикатуриста. А несколько дней назад в одной из групп монархистов во "ВКонтакте" появилось обращение с призывом направлять заявления на имя генпрокурора России и требовать возбуждения уголовного дела в отношении Лопатина.
Кроме того, по признанию художника, он регулярно получает угрозы физической расправы. Все это заставило его начать процесс подачи заявки на получение политического убежища, который, по словам Дениса Лопатина, может занять несколько месяцев.
Денис Лопатин
– Денис, напомните, с чего началась вся эта история?
– В октябре в Петропавловске-Камчатском прошел митинг против цензуры, против попытки запретить фильм "Матильда". Организаторы этого митинга попросили нарисовать меня картинку, я ее нарисовал, они ее принесли на акцию. Через пару дней в соцсетях начало крутиться уже подготовленное заявление в правоохранительные органы – только распечатай, подпиши и отнеси.
По моим сведениям, они давно сотрудничают с Центром "Э"
Почему-то в итоге напрягли каких-то иногородних православных активистов, камчатские от этого дистанцировались. Хотя сами все это закрутили, их имена все знают, Шадрин и Куликов, Камчатка маленькая, скрыть ничего нельзя. По моим сведениям, они давно сотрудничают с Центром "Э". У нас тихий полуостров, никаких экстремистов, исламистов – тишина. А погоны надо как-то оправдывать, вот и завертелось. Но потом стухло, потому что полиция не захотела этим заниматься. Активистам нужен был шум, а полицейским он не нужен, они ловят жуликов, разбирают поножовщину. Им на фиг не нужны политические дела. Эксперт дал заключение, что все это чушь собачья, не надо об этом думать, не надо об этом говорить. Эта картинка была на пять минут! Далее все стихло, мы спокойно с женой и детьми поехали в отпуск. Возвращаемся, и на следующий день выясняется, что Поклонская написала запрос на Камчатку, в том числе в полицию, прокуратуру и СК, – это было в январе.
Смысл был такой, что оскорблять Поклонскую – значит оскорблять веру
Следователь мне весело показал эту бумаженцию шикарную. Я, дурак, не сфотографировал, не имел столько наглости, чтобы противоречить следователю, хотя имел право.
– Но примерный смысл вы же помните?
– Ну, смысл был такой, что оскорблять Поклонскую – значит оскорблять веру. Во всяком случае, имена Николая второго и ее были через запятую. Дескать, нельзя нас оскорблять. Я решил, что все слишком горячо становится, и поехал кататься по Европе. Тем более у меня намечалась выставка в Лозанне. Юристы советовали мне подождать, пока не будет ясности по этому делу – не возвращаться, а лучше вообще остаться. Здесь, на Западе, есть организации, которые с самого начала были в курсе и имели в виду, что мне, возможно, придется просить убежища.
Статья есть, а прецедент нужен. Не хочется первым становиться
– А чего именно вы опасаетесь?
– Системы. Крокодил челюстей не разжимает.
– К счастью, в нашей стране пока не дошло, насколько я знаю, до посадок за оскорбление чувств...
– Не знаю. Помню, что Соколовского пытались, но он отделался испугом… Статья есть, а прецедент нужен. Не хочется первым становиться.
Я был приятно удивлен, что они вынесли отказ раньше, чем я помер от старости
– До середины мая вы оставались в Европе, ожидая, будет ли какая-то ясность по запросу Поклонской, и она появилась: следователи отказались возбуждать дело. Вы удивились?
– Я убедился, что здравый смысл побеждает, обрадовался, конечно. В принципе, я верил, что когда-нибудь потом, после кучи нервов, будет вынесен отказ. Мне адвокат объяснил, что эта бумажка может хоть 10 лет лежать на столе у следователя и мариноваться, ждать удобного момента. Я был приятно удивлен, что они вынесли отказ раньше, чем я помер от старости.
– Но вы в Россию не вернулись…
– Мне не дали успокоиться, она, мадам невменяша, сразу понесла заявление Бастрыкину. И сразу опять поднялся шум. Я решил пока не возвращаться, тем более чем дольше здесь находишься, тем больше приятных неожиданностей.
Рисунок Дениса Лопатина
– А вы, вообще-то, хотели бы вернуться в Россию или уже вне зависимости от исхода ситуации с заявлением Поклонской предпочли бы остаться в Европе?
– Я вообще против государственных границ и за свободу перемещения. Зачем это все? Паспорта какие-то, визы… Это глупости!
Рисунок Дениса Лопатина
– Но раньше вы в Европе, тем не менее, не жили столь длительный срок – уже почти полгода…
– Да, так долго еще никогда. Я предпочел остаться. Были варианты, я все их рассматриваю. Чем больше здесь, тем больше вижу преимуществ не возвращаться.
– В качестве причин для получения убежища что будете указывать?
– В кейс уже вошли бумаги, касающиеся проверки, которую проводили следственные органы. Там, в принципе, нет ничего, чего бы не было в СМИ.
– То есть речь о том, что в России депутат Госдумы и православные активисты пытаются инициировать уголовное дело против вас?
Всегда найдется процент невменяш, которые на себя это воспримут очень остро
– Да, совершенно верно. Психологическое давление на себя я не включаю, только юридическое. Потому что интернет-тролей и ростовских монархистов никто не учитывает, это глупости.
– Вы имеете в виду, что на днях в соцсетях появилось обращение к монархистам, чтобы те писали заявления генпрокурору Чайке в связи все с той же картинкой. Я знаю, что вы регулярно получаете угрозы в соцсетях. Психологически это очень тяжело или научились абстрагироваться?
– Для семьи это болезненно, для меня нет, я уже привык, это всегда было. Даже если совершенно нейтральная безобидная картинка. Это часть общественной реакции, всегда найдется процент невменяш, которые на себя это воспримут очень остро. Всерьез я угрозы "покалечить" не воспринимаю. Это те же самые люди, которые на митинге подходили и улыбались. В личном общении они "ссут" хоть что-то сделать. Все за спиной. Это все аккаунты без фото, непонятно от кого. Это интернет-патриоты, стилистка одна и та же, хотя я и не люблю обобщений.
– А все-таки, что именно пишут? Убьем, покалечим?
– Да, вот это вот. Ноги переломать, морду набить. Это всегда было, просто не было государственной поддержки. Такие люди в стаи не объединялись. А сейчас это все в документы обращается и настоящую государственную машину подключают. Возможно, это паранойя, но если это волнами такими идет, может, оно как-то регулируется? И не от души люди пишут, а потому что какая-то указивка? Заглушить инфошумом какой-нибудь сюжет новостной. Перед какими-то важными событиями. Вот, голодовку Сенцова заглушить, я не знаю… Сейчас вот пенсионный возраст поднимают. Какие у нас еще события нехорошие? Фрагментик мозаики инфошума создается.
– Вы говорите, что семья ваша очень расстраивается из-за всего происходящего…
– Именно поэтому вообще не хочу говорить о семье, впутывать их.
– Но семья-то осталась в России?
– Уже здесь.
– Если вдруг Франция откажет в убежище, что намерены делать?
– Да я ситуативно действую. Сейчас у меня нет никаких сомнений, что я еще здесь поживу и поработаю. Посмотрим, что будет дальше. Действительно, никакой стратегии, никаких планов, я здесь, работаю. Франция захочет получить новых граждан – она их получит.
– В Россию вернуться не тянет?
– Хотел бы. Но пока это все небезопасно. Потом когда-нибудь – конечно.