Недавно любимая авиакомпания потребовала срочно израсходовать накопленные за несколько лет бонусные баллы, пообещав в противном случае сжечь их самостоятельно. Поскольку в Сибири нет традиций планировать летние отпуска зимой, да и баллов у меня было не сказать чтоб уж очень много, решил воспользоваться случаем и навестить двоюродную сестру, переехавшую целых пятнадцать лет назад вслед за мужем из нищего Омска в богатый газовый город Надым в Ямало-Ненецком автономном округе.
Прямого рейса до Надыма из Новосибирска нет, летел в Новый Уренгой, а уже из тамошнего аэропорта меня забрала "маршрутка", несколько раз в сутки отправляющаяся в 250-километровое путешествие из "Газовой столицы России" (так горделиво себя называет Уренгой) в город газовиков №2. Погода на Ямале была такая же, как и в Новосибирске –35 градусов ниже нуля, с той только разницей, что у нас это называлось "похолодало", а там – "потеплело". Да, девушка-диспетчер надымской "маршрутки" пообещала по телефону, что если будет –50, то автобус не пойдет, а в –45 цена будет выше, потому что ездят они в такие температуры двумя машинами.
Трасса забита брошенной на морозе техникой: превратившиеся в куски льда КамАЗы, "Уралы", японские грузовички. Среди дизельной техники, чьи водители залили неподходящий тип топлива, попадаются бензиновые легковушки – и отечественные, и иномарки. Однако говорят, все не так страшно – трасса по здешним меркам считается довольно оживленной, да и эмчээсники работают исправно, спасают…
Памятник первопроходцам
С первого же дня в моем рационе появилась северная "экзотика", настоящее "ямальское счастье": оленина, муксун, всяческие деликатесы или, наоборот, привычные блюда – вроде плова или котлет, где обычное мясо заменено на филе щуки. Однако присмотревшись к ценам в магазинах, легко понять, что "экзотика" – вещь не дешевая. Оленина – около 500 рублей за кг, муксун – от 500 до 900 в зависимости от приготовления, самый дорогой вид – копченый. Оленьи деликатесы вообще идут "с земли" – из города Ялуторовска под Тюменью, чей мясокомбинат специализируется на производстве подобной продукции. Правда, сестра сказала, что многие в городе не доверяют магазинному ассортименту, предпочитая покупать все у "своих" ненцев. Представители титульного этноса (кстати, на Ямале их живет едва не 2/3 от общей численности, а есть еще Нарьян-Мар и Таймыр) хоть и вошли в города, изрядно "русифицировавшись", связи с родными чумами не теряют, держатся вместе, большими кланами. Поэтому нет ничего странного в том, что местная журналистка с ненецкой фамилией Анагуричи представляет в новостях сюжет о почетном рыбаке с той же фамилией… Через "своих" ненцев и рыба свежее, и оленина дешевле.
Сестра – врач, работает в местной ЦРБ. К северному климату привыкла, даже в такие минуса до такси на работу (при температуре ниже 30 заботливые северяне свои машины не заводят) выбегает в тонких колготках. Но злая: по здешним меркам (и по здешним ценам) зарплата у нее довольно скромная – около 60 тысяч. Как классный специалист подрабатывает в частной клинике – добирает еще 20-30. Говорит: "Помогаю Путину майские указы выполнять". В больницах все как везде: забитые трубы, драка среди отделений за место в очереди на ремонт, власть "экономистов", диктующих врачам свои правила и законы, мягко сказать, не всегда совпадающие с планом лечения. А еще – тотальная проверка на тему "пришел – не пришел на выборы" и почти обязательное голосование за "нужных" и "правильных". В общем, бюджетники.
Муж ее работает в "Надым-Газпром-добыче". В неделю, что я там гостил, он был на "выходной вахте", в двухнедельном отпуске-перерыве, после которого последуют обязательные две недели "рабочей вахты" – где-то в районе, на добыче "национального достояния". Вахтенный городок там, говорит, уютный – общежитие, столовая недорогая, даже баня собственная есть. Правда, переживает, что с людьми беда – на новое Бованенковское месторождение, рекламой которого увешан весь город (кому его так "продвигают"?), сгоняют всех лучших, на старых выработках остается кто попало. А работать на такой "короткой вахте" разрешается только с местной пропиской – "с земли" на две рабочие недели не наездишься, поэтому едут только соседи: тюменцы, омичи, екатеринбуржцы. Все, чего добился "Газпром" такой практикой, это практически московских спекуляций со штампами в паспортах.
Вот и живут мечтой о Питере и родители, и их сын. При этом все понимают, что Питер – это "план минимум". "План максимум" – это то, куда увезет своих измотанных Севером и "ямальским счастьем" родителей старший сын…
Тем не менее, работу свою сестрин муж любит, север не ругает – вырос тут, понимает, что жить здесь до самой пенсии – практически обречен, "дергаться" пока не собирается. Сколько таких историй тут насмотрелись-наслушались: сбежит человек от морозов на "землю", да еще и куда-нибудь в романтические места, связанные с советским детством, – в маленькие городки в Поволжье или на Урале, и все – 10-15 тысяч на руки. А здесь все-таки 150-200, заработок более чем достойный. Настоящее "ямальское счастье"! А холода и неуют Надыма компенсируются летними отпусками – в Сочи, в Турции, а у сестриной семьи – еще и в автомобильных пробегах до Петербурга, Горного Алтая или Байкала. Но что-то все-таки гложет северян – чувствуют они, что жизнь проходит и вместе с ней проходит что-то важное, а наличие телевизора в каждой из трех комнат квартиры это "что-то" не компенсирует.
У сестры двое детей. Младшая, пятилетняя – классическая "докторская" девочка: ей даже в жарко натопленной квартире с +32 на комнатном термометре ходить босиком по полу не разрешается; зато у барышни есть занятия с логопедом, валеночки и ежеутреннее укутывание шарфом по самую маковку перед выходом "в открытый космос". Старший – выпускник средней школы, умница с очевидным талантом в иностранных языках… Но собирается ехать учиться в Питер на "информационные технологии". Почему именно на "Ай-ти"? Потому что это – прямая дорога "туда", а "здесь" (на Севере в частности и в России в целом) парень оставаться не хочет ни под каким предлогом. Это поколение не только не поротое, но и абсолютно свободное в своих решениях. С отцом, который нетвердо, но все-таки уверен, что "кто, если не Путин", надымский одиннадцатиклассник даже не спорит. Сын просто живет в другой парадигме – в ней нет "скреп", обязательных крещенских купаний и истеричных праздников в патриотически значимые даты. А еще там нет границ и дурацких запретов, а мир можно увидеть во всей его полноте, а не только глазами пропагандистов с Первого канала.
Второй вопрос. Почему именно в Питер? В этом старшее и младшее поколение более-менее единодушны. И к традиционной советско-российской любви к самому европейскому городу страны здесь примешиваются меркантильные нотки. Северо-запад России – традиционное пристанище для северян и дальневосточников, которым здоровье не позволяет жить в кубанской жаре, кому неподъемна московская недвижимость и кого пугают 10-15 тысяч на остальной "земле". А то, что с Севера рано или поздно все равно придется уехать, осознают здесь все. Вот и живут мечтой о Питере и родители, и их сын. При этом все понимают, что Питер – это "план минимум". "План максимум" – это то, куда увезет своих измотанных Севером и "ямальским счастьем" родителей старший сын…
ДК "Победа" в Надыме
Условное это счастье ямальское, очень условное. Да, цены на недвижимость здесь приближаются к столичным. В том же Новом Уренгое "однушка" стоит 4 с половиной миллиона, в Надыме, городе №2, конечно, дешевле. Но вот идешь по центральной улице Надыма, и прямо пестрит в глазах от вывешенных баннеров "Аренда" по всем первым торговым этажам. Что поделать, говорят, и здесь тоже кризис. Здесь он, может быть, даже более заметен. В ямальских городах даже численность населения напрямую зависит от цены на углеводороды. В том же Уренгое в 2013 году жило 116 тысяч, а в 2016-м – уже на 5 тысяч меньше. Но все-таки настоящим символом "ямальского счастья" для меня стал надымский дом культуры "Победа", переделанный из обанкротившегося кинотеатра. Сейчас он на балансе районной администрации, но денег на "реанимацию" все равно нет, поэтому его просто красиво укутали в гигантский триколор российского флага и окружили щитами с той самой рекламой свежего Бованенковского месторождения. Вот она, победа, вот оно – будущее, вот оно – счастье!..
Андрей Поздняков, новосибирский маркетолог
Взгляды, высказанные в рубрике "Мнение", передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Сибирь.Реалии