«В Крыму на каждом шагу царит страх» – британская журналистка

Британская журналистка-фрилансер Маделайн Роуч освещает нарушения прав человека на постсоветском пространстве. Ее материалы публиковали британский журнал The Guardian, американский еженедельник Newsweek и еще ряд ведущих изданий. Недавно Роуч посетила аннексированный Крым и рассказала о нарушениях прав человека на полуострове.

Во время визита в Крым журналистку арестовали, после чего она предстала перед подконтрольным России судом в Симферополе. Маделайн Роуч обвинили в нарушении правил работы журналиста, так как она не получила разрешение российского МИД. Ей также указали на отсутствие медицинского страхования. В итоге британскую журналистку вынудили покинуть территорию Крыма.

‒ С тех пор как Россия аннексировала Крым в марте 2014 года, были задокументированы многочисленные случаи серьезных нарушений прав человека, включая произвольные аресты и задержания, практику исчезновения людей, издевательства и пытки, и по крайней мере одну казнь оппонента российского правления на полуострове. В Крыму на каждом шагу царит страх, поддерживаемый систематическими репрессиями. Сотрудники российской ФСБ регулярно осуществляют противозаконные обыски в домах активистов и журналистов и конфискуют деньги, телефоны и компьютеры без надлежащих процедур. Члены семей политических заключенных также подвергаются арестам и противоправному удержанию под стражей.

Крымские татары стали особой целью российских репрессий, так как именно они являются чуть ли не самыми убежденными оппонентами российской оккупации. Согласно данным украинской благотворительной организации «КрымSOS», более 27 крымских татар были арестованы по надуманным обвинениям в «экстремизме», 43 активиста были похищены, как подозревают, российской оккупационной властью. Из них 18 человек до сих пор считаются пропавшими без вести, а 6 были найдены мертвыми.

Россия, похоже, заявляет о существовании некой «угрозы экстремизма» с тем, чтобы еще больше сжать оккупированный ею регион Украины. Последствия этого невозможно недооценить. Более 100 крымскотатарских детей потеряли отцов, и многие семьи политических заключенных находятся в серьезном финансовом положении. Сам факт того, что 30 тысяч крымских татар выехали в другие части Украины, говорит сам о себе.

‒ Как российская аннексия Крыма сказалась на культурном и религиозном разнообразии полуострова?

‒ Российская оккупация, бесспорно, поразила и культуру, и религию на полуострове. Местные школы вынуждены использовать российские учебные программы, а преподавание на украинском и крымскотатарском языках было почти полностью прекращено. До момента аннексии в Крыму было 1400 религиозных общин, еще 674 общины существовали без соответствующей регистрации. Сейчас в Крыму насчитывается лишь 53 зарегистрированных религиозных общины. Все 22 общины «Свидетелей Иеговы» были запрещены.

Для более уязвимых представителей местного населения, таких как наркозависимые, получавшие курс заместительной терапии, российская аннексия стала угрозой для жизни. Российский запрет на жизненно важное заместительное лечение от героиновой зависимости означает, что примерно 800 героинозависимых в Крыму вдруг оказались без всякого лечения, что привело к смерти по меньшей мере 100 из них. При отсутствии лечения многие из наркозависимых вернулись к употреблению наркотиков «с улицы», что, в свою очередь, привело к росту уровней заражения ВИЧ.

В целом, откровенно говоря, многие из жителей Крыма надеялись, что российская оккупация улучшит их жизненные стандарты. На самом деле случилось так, что цены на все резко повысились, зарплата и пенсии не увеличились, а ведущие отрасли вроде туризма и сельского хозяйства также пострадали от оккупации.

Маделайн Роуч

‒ Что является главным препятствием для свободных и независимых средств информации в плане освещения всей картины происходящего в Крыму?

‒ Российские ограничительные законы в области средств информации и запугивания журналистов угрожают освещению нарушений прав человека. Крымские и украинские средства массовой информации уже не могут работать в оккупированном Россией Крыму. Трансляции украинских телерадиовещателей были заменены трансляциями из России. В дополнение, доступ ко многим местным и украинским медиа через интернет также заблокирован. То, что некогда было относительно плюралистическим медиа-ландшафтом в Крыму, сейчас доминируется единственной точкой зрения Кремля. ФСБ также поощряет местных жителей доносить в карательные органы на тех людей, которые выражают свое неприятие российской оккупации. Люди вынуждены, так сказать, «фильтровать» даже свои частные разговоры. Журналисты также подвергаются запугиваниям, нападениям и даже заключениям. Многие из них уехали в другие части Украины, а те, кто остался, должны применять определенную цензуру в собственных сообщениях.

Собственно, я сама стала свидетелем чего-то подобного, когда я посетила Симферополь в январе этого года для того, чтобы взять интервью у семей крымскотатарских политических заключенных. Во время рутинной «иммиграционной проверки» полицейские спросили меня о моем интересе к региону, а также о том, о чем я собираюсь писать. Мне сказали: «Мы имеем свидетелей, которые говорят, что ты встречалась с местными жителями, которые не довольны ситуацией в Крыму. Мы знаем также, что ты использовала слово «аннексия». Это слово является ложным и ругательным, оно нам не нравится. Нам также известно, что ты снимала видео, отправляя их другим людям. Что эти люди тебе говорили?»

Я записывала на видео некоторые разговоры и посылала эти сюжеты в Симферополь. Или же полицейские действительно имели «свидетелей», или же просто блефовали. В любом случае их целью было дать понять, что за мной существует постоянный надзор, чтобы я подумала дважды, с кем встречаться и о чем писать. Запугивание там играет важную роль. В какой-то момент полицейский даже сказал мне, чтобы я поела перед слушанием моего дела в суде, потому что «неизвестно, когда ты снова будешь свободной».

‒ Видели ли Вы в Крыму какие-либо формы протеста местного населения, или что-то подобное, из-за российской оккупации украинского полуострова?

‒ Нет, я не видела никаких выступлений протеста. Общественные акты неповиновения чрезвычайно опасны в сегодняшнем Крыму. В прошлом месяце полиция арестовала за одинокий пикет перед Ханским дворцом женщину, выражавшую протест против так называемой «реставрации» этого сооружения. По мнению крымских татар, эти работы просто уничтожают это историческое место. В декабре в прошлом году было задержано более 70 крымскотатарских активистов. Эти люди предстали перед судом и получили приговор за то, что провели мирные одиночные демонстрации в разных местах оккупированного Россией Крымского полуострова. Полиция рассматривала те одиночные пикеты как «массовые недозволенные выступления протеста». Участники пикетов были оштрафованы на 10 тысяч рублей, что довольно весомая сумма в условиях того, что средняя заработная плата на полуострове составляет 24 тысячи рублей.

Неповиновение стоит выражать какими-то другими способами. В основном недовольство высказывается частным образом, однако существуют другие пути. Встреча с зарубежным журналистом, несмотря на очевидную опасность этого, является смелым шагом недовольных положением вещей в Крыму.

Однако для многих в Крыму неповиновение ‒ это единственный путь. Я помню, когда спросила крымского татарина Умера Ибрагимова, отца Эрвина Ибрагимова, которого похитили в мае 2016 года, не боится ли он говорить с зарубежным журналистом. Умер сказал, что ему сейчас все равно, что с ним будет. Они забрали его сына, они уже забрали жизнь самого Умера.

‒ Вы бы вернулись вновь в Крым в нынешних обстоятельствах?

‒ Я хотела бы вернуться в Крым в будущем. Как по мне, очень важно, чтобы журналисты сообщали о том, что там происходит. Однако в следующий раз, когда я приеду в Крым, я буду значительно осторожнее, а также буду путешествовать с группой других людей.