Насколько счастливее стали жители России и других постсоветских стран в ушедшем году и что стало заботить, радовать и пугать их больше – собственная безопасность или внешнеполитические успехи своей страны, коррупция и снижение доходов или ощущение открывающихся радужных личных перспектив? И как долго эти эмоции и ощущения продлятся в 2018 году?
В самом конце 2017 года Аналитический центр Юрия Левады опубликовал результаты сразу нескольких опросов общественного мнения, привлекших всеобщее внимание. Например, к 95-летию со дня образования Советского Союза социологи выясняли, насколько сильно россияне ностальгируют по бывшей советской империи – выяснилось, что в целом 58 процентов опрошенных сожалеют о распаде СССР.
Судя по итогам другого опроса, касательно ожиданий от наступившего 2018 года, 35 процентов россиян ожидают в самом близком будущем массовых волнений и протестов населения, что на 14 процентов больше, чем в прошлом году. Кроме того, 63 процента респондентов ждут новых громких коррупционных скандалов и отставок членов правительства и других высокопоставленных чиновников. Почти четверть опрошенных также опасаются начала войны с Соединенными Штатами или со всеми странами НАТО сразу – это на 13 процентов больше, чем в данных за 2016 год.
При этом, как показал еще один опрос, достигла максимума доля россиян, уверенных в особой роли русского народа в мировой истории, такого мнения придерживаются 64 процента опрошенных. В 1992 году этот показатель составлял 13 процентов. В том, что русские такой же народ, как и любой другой, уверены лишь 32 процента респондентов – притом что 25 лет назад так считали 80 процентов жителей России.
Владимир Путин выступает с традиционным телеобращением к народу. 31 декабря 2017 года
В первые дни нового, 2018 года Радио Свобода подробно проанализировало эти опросы, а также рейтинги и индексы, выпущенные самыми разными международными правозащитными и неправительственными организациями и аналитическими центрами в 2017 году, в которых по разным параметрам оценивалось положение дел в России и странах бывшего СССР. Для составления сравнительного статуса каждого государства были использованы одиннадцать так называемых "глобальных показателей". Это самые разные категории, такие как свобода прессы, экономическая свобода и уровень коррупции, безопасность и социальные проблемы, чувство личного счастья или возможность посещать другие страны с национальным заграничным паспортом.
Посмотрите в нашей интерактивной таблице, как бывшие советские республики были ранжированы в прошлом году по всем этим показателям. В большинстве случаев чем меньше число, тем лучше, однако в некоторых рейтингах – наоборот!
Сложившуюся у международных аналитиков и правозащитников общую картину восприятия жизни в 2017 году на территории бывшего СССР в интервью Радио Свобода анализирует политолог, бывший главный редактор "Русского журнала" и в прошлом директор Центра медиаисследований УНИК Александр Морозов:
– Подобное рейтингование имеет смысл, поскольку используется международными организациями в дальнейшей полезной работе, но в целом это весьма условная вещь. Поскольку многие выводы экспертов основаны не на личном исследовании ими реальной ситуации в обозначенных странах, а на уже давно сложившемся у этих экспертов восприятии этой ситуации. В отношении разных стран постсоветского пространства у аналитиков существует уже устойчивое представление, о том, как там обстоят дела, и это сказывается в целом на всех рейтингах. Потому в некоторых случаях оказывается, что, скажем, Азербайджан в чем-то лучше Белоруссии, а Россия внезапно в какой-то позиции в хорошем смысле далеко уходит вперед.
Из этих рейтингов видно, например, что бизнес в России развивается хорошо, по сравнению с другими постсоветскими странами. В то же время, например, уровень свободы слова в России этими экспертами оценивается как крайне низкий, приравненный уже к Туркмении, что, конечно, слегка преувеличено, потому что свобода слова в России весьма ограничена, разумеется, но не в такой же степени! Одно из главных впечатлений от изучения этой интерактивной таблицы: что, конечно, балтийские страны освободились от всех остатков огосударствления экономики, в значительной степени от коррупции, от ограничений свобод и гражданских прав, в то время как в странах Центральной Азии, а теперь уже и в России, эти показатели очень плохи.
– Разумеется, оценки аналитиков и экспертов – это совсем не мнения людей, которых на улицах опрашивают социологи. Экономическая свобода, уровень счастья, угроза терроризма или, допустим, такое расплывчатое понятие, как национальное миролюбие: на какой из пунктов простые люди, не эксперты, в России и в странах бывшего СССР сейчас обращают внимание чаще?
– Понятие "уровень вашего счастья" воспринимается при опросе на улице всегда с юмором, поскольку, те, кого спрашивают, не знают какой-то сложной структуры оценки этого самоощущения граждан, а эмоционально реагируют на слово "счастье". Поэтому легко заметить, и по цифрам это видно, например, что в России, отвечая на этот вопрос, люди себя позиционируют как гораздо более "счастливые", чем в Латвии или Литве. Но это заведомая условность. А если смотреть на такие показатели, как "свобода ведения бизнеса", то здесь, конечно, есть определенные понятные критерии. И по этим рейтингам видно, что по степени влияния монопольных государственных структур на бизнес, тормозящего всю деловую активность, Россия, безусловно, находится на очень низкой позиции в мировом рейтинге. И не только Россия, но и остальные страны бывшего СНГ, за исключением, наверное, Балтии, а также отчасти Грузии, и даже Молдовы, что также по этим рейтингам заметно. Россия, к сожалению, по всем этим показателям теперь уже окончательно уравнивается с "евразийским пространством", как она его себе понимает. То есть это государства – Россия, Беларусь, Центральная Азия – в которых установились определенный тип жизни и определенная социально-политическая система, весьма схожие.
Петр Порошенко выступает с новогодним телеобращением. 31 декабря 2017 года
– Украина, судя по результатам всех указанных международных рейтингов, кажется в целом государством со все большим процентом населения, тревожно оценивающим положение дел по всем показателям. Это больше говорит о провалах правительства в Киеве или о росте гражданской активности, о том, что люди стали "взрослее", более трезво смотрящими на вещи?
– Да, это важный вопрос, потому что, действительно, при таком негативном взгляде на Украину возникает желание интерпретировать состояние ее общества как депрессию, упадок каких-то гражданских ожиданий, которые были раньше, и описывать это все как процесс переходных неудач. Однако все может оказаться не так. Если мы посмотрим на такие страны ЦВЕ, например, как Польша или Чехия – в них, вообще говоря, показатели социального самочувствия граждан, по опросам, всегда довольно низкие. То есть люди здесь просто очень требовательны и довольно остро ощущают негативные тенденции в своих обществах – при том, что в целом эти общества вполне здоровы! В них работают все механизмы демократии, имеется сменяемость власти, имеется здоровая налоговая система. Может быть, собственным гражданам они кажутся какими-то неполноценными, но, тем не менее, они функционируют в стандартах высоких международных норм. Я смотрю на эти "украинские" цифры скорее, как на проявления того, что общество, пройдя после Майдана определенный путь, хотя и настроено критически к своей власти, но это отношение, конечно, не означает, что в Украине налицо тяжелый социальный пессимизм, который парализует дальнейший процесс изменений.
– Почему такое понятие, как свобода прессы, меньше, судя по всему, волнует население в России, чем, допустим, в Азербайджане или в Киргизии, как вам кажется?
– Все-таки в этих рейтингах, когда указывают уровень свободы прессы, учитывают не только давление государства на СМИ, но и степень монополизации их крупными экономическими игроками. То есть в некоторых постсоветских странах в финансировании большинства СМИ заметна очень большая доля государства, что заведомо ограничивает свободу. А с другой стороны, или наоборот, есть небольшая доля участия государства, но зато давно возник полный контроль над той или иной медиагруппой крупнейших олигархов – которые все равно связаны с государством напрямую! И отсюда возникает совершенно обоснованное ощущение ограничения свобод. И эксперты тоже это фиксируют, видя, что журналисты в этих странах постоянно сопротивляются, борются за свободу журналистских расследований, за критическое высказывание, сталкиваются с преследованиями, с различным давлением на себя, с разгоном редакций и даже блокировками каких-то ресурсов, с новыми законодательствами, которые ограничивают прессу все жестче. В России, в частности, это несомненно происходит, потому что в последнее время каждый год законодатели придумывают все новые меры, ограничивающие свободу высказываний. В этом смысле, как мне кажется, как раз эти рейтинги довольно адекватно описывают ситуацию в отношении свободы слова в каждом государстве.
– Есть еще исследование Фонда Мира, например, и судя по нему, Россия кажется гораздо менее, что называется, "дееспособным государством", чем Казахстан или Беларусь. Что имеется в виду?
– Имеется в виду концепция "bad governments", то есть плохого государственного управления. Рейтинг устроен так, что на его верхних строчках находятся самые "недееспособные страны" – failed states, то есть государства, в которых государственные институты вообще практически полностью перешли в руки каких-то местных кланов или племен, никакие элементарные нормы закона, порядка и управления не соблюдаются, и их вытеснило этакое "естественное право сильного". В этом смысле Россия и государства бывшего СССР, кроме стран Балтии, действительно, находятся не на очень хороших позициях. Потому что здесь развитие государственных и социальных институтов, институциональное развитие, остановилось, а во многих случаях и явно деградирует. Парламенты перестают быть настоящими парламентами, как в России, партийное представительство нисколько не представляет слои общества, силовые структуры получают огромные полномочия и при этом превращаются из защитников конституции и прав граждан в репрессивные органы.
Кланы и политические группы, которые узурпировали власть на долгий срок, конечно, могут быть очень энергичны и боевиты!
В Беларуси, странах Центральной Азии, и сейчас в России, действительно, этот процесс распада или перерождения институтов очень наглядно заметен и внешним экспертам, и обществам внутри самих этих государств. Вот что здесь имеется в виду под недееспособностью. Что, конечно, не означает, что эти государства не могут проводить какую-то активную политику. Наоборот, те кланы и политические группы, которые узурпировали власть в этих странах на долгий срок, конечно, могут быть очень энергичны и боевиты! Но при этом, если мы говорим о дееспособности государства в целом, то здесь самому понятию государственности, несомненно, наносится урон.
– Был еще опрос Левада-Центра касательно ожиданий от наступившего 2018 года. 35 процентов россиян ожидают в самом близком будущем массовых волнений и протестов населения. Оправданы ли их страхи?
– Эти страхи имеют под собой достаточно сильную основу, и три фактора работают на усиление этих страхов. Первый фактор – то, что российское общество внутренне понимает, независимо от политики и пропаганды, что период долгого экономического роста завершен. Россия вступила в другую полосу, и "благословенные" нулевые годы окончательно ушли в прошлое. Это ударит по многим и многим семьям, и это – фундаментальная проблема, простого решения которой, да вообще никакого решения, у Кремля нет. Второй пункт, который всех волнует, и это все чувствуют: несмотря на то, что Москва держится крайне уверенно на международных площадках, всем грозит, и Кремль постоянно повторяет "нам никто не нужен", население прекрасно догадывается, что эта (само)изоляция России создает многие трудно прогнозируемые угрозы, в том числе и для самого простого народа. И третий момент, существенный, который влияет на самочувствие населения: народ видит, что разрыв в доходах, и вообще социальное неравенство, не сокращается в течение всего длинного правления Владимира Путина. И что эти уже хорошо опознанные народом "150 властных семей", располагающие половиной национального богатства, оказались совсем на заоблачном верху – и они совершенно безнаказанны, во всем! И вместе с ними безнаказанно и все их окружение, все силовики, и так далее.
Три момента определяют социальные ощущения населения. Конечно, волнение, тревога людей совершенно обоснованы
А простые люди не могут на это все никак влиять, ни через что, ни через какие органы власти. Вот эти три момента определяют социальные ощущения населения. Конечно, волнение, тревога людей совершенно обоснованы, у них есть причины. И думаю, что люди не могут не ожидать того, что легким для России шестилетний период следующего путинского правления, а может быть, даже целое десятилетие, конечно, не будет ни в коем случае.
– Говоря о международном восприятии России, о ее внешней политике косвенно: есть еще и такая несколько забавная вещь в рейтингах, о которых мы говорим, как "индекс паспортов". Все граждане России, имеющие загранпаспорта, конечно, знают, что они мало куда могут просто взять билет и полететь, допустим, уже завтра утром, без визы. Это влияет на общее сознание россиян, тех, которые трезво смотрят на окружающий мир за границами своей страны?
– Для большинства россиян само по себе перемещение никогда не значило много, и неслучайно долгое время в стране было выдано так мало загранпаспортов – люди их не получали, не стремились к этому. Ограничений-то не было никаких на получение загранпаспорта, и в 90-е, и в нулевые годы. Конечно, свобода передвижения крайне важна для небольшого, но очень важного и играющего заметную роль социального класса. В крупных городах имеются активные, деятельные слои населения, предприниматели, студенчество, молодежь, гуманитарные преподаватели и так далее, которые уже привыкли участвовать в свободном международном обмене, международном общении. И для них дальнейшие ограничения передвижения, в условиях углубляющегося конфликта с Западом и всей новой "холодной войны", конечно, существенны. Но если говорить об основном слое, в том числе и избирателей, если брать в расчет хотя бы те целых 30 миллионов людей, которые сейчас включены в России в госсектор, то они уже в значительной степени за последние лет пять привыкли к тому, что их права на выезд в каком-то смысле ограничены просто корпоративно. Власти приняли ряд постановлений, по которым сотрудники силовых органов, руководители бюджетных организаций, и так далее просто не имеют права выезда в определенные страны, или вообще выезда за границу. Но их это мало уже волнует, – напоминает Александр Морозов.