"Как было официально объявлено, ЧК была органом, стоявшим "на страже" революции. Это не был орган юстиции, а орган, функционирующий за пределами судов, чтобы "безжалостно сводить счета с нашими врагами". Для этого не нужно было руководствоваться сводом законов, а лишь "революционным опытом", а также действовать по "революционной совести". В такой ситуации все зависело от сотрудников Чрезвычайной комиссии", – написал в 1927 году в статье "Факты Красного террора" российский историк Сергей Мельгунов, который одним из первых начал заниматься изучением деятельности основанной сто лет назад Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем и подсчетом количества ее жертв.
В своем исследовании Мельгунов опирался в основном на данные, опубликованные в открытых источниках – официальных печатных органах большевиков и ВЧК, но выводы, которые он сделал, через много лет подтвердились благодаря рассекреченным архивным документам. Мельгунов был лишен российского гражданства, его исследование было опубликовано на родине только в 1990 году.
Мельгунов писал о том, что методы массового террора стали применяться в органах ВЧК сразу после ее основания 20 (7-го по старому стилю) декабря 1917 года. До объявления Красного террора (постановлением Совнаркома от 5 сентября 1918 года), по его подсчетам, были убиты без суда и следствия 884 человека. Расстрелы стали применяться чекистами еще до того, как были совершены нападения на большевистских деятелей – покушение на Ленина 30 августа 1918 года, убийства Володарского и Урицкого. Именно эти события послужили поводом для официального объявления Красного террора, жертвами которого стало намного большее число людей – по разным оценкам, от 10 тысяч до полутора миллионов человек. (Самую большую цифру указывала в отчетах комиссия, созданная при белогвардейском Южнорусском правительстве, которая изучала деятельность ВЧК только на территории юга России, – 1,7 миллиона человек.)
Арестованные перед казнью часто подвергались пыткам: их избивали, обливали водой на морозе, сдирали с них кожу, им набивали рты землей, чтобы они не могли кричать, некоторых хоронили живыми, так как не удосуживались констатировать наступление смерти. Сотрудники ВЧК не всегда считали необходимым перечислять расстрелянных поименно и писать дату расстрелов. В архивных протоколах нередко встречается лишь указание количества внесудебных казней за определенный период. Историки, старающиеся подыскать наиболее точные определения происходившему, пишут о "средневековом кошмаре", как, например, Сергей Мельгунов, или об "испанской инквизиции", как, например, современный исследователь истории России Орландо Файджес. Среди первых жертв террора было не так много представителей буржуазии, с которыми якобы хотели в первую очередь бороться идеологи большевизма: до 40 процентов убитых – рабочие и крестьяне.
Несмотря на то что ВЧК просуществовала относительно недолго, с 1917 по 1922 год, и была преобразована в ГПУ, Государственное политическое управление, методы "работы" остались прежними, сотрудники остались на своих местах и после реформы органов безопасности. В 1922 году на время было ограничено право расстреливать без суда и следствия, политических противников большевиков стали ссылать в отдаленные районы Сибири, а также нередко в Соловецкий лагерь особого назначения, возникший в 1923 году. Годом позже снова разрешили расстрелы "при особых обстоятельствах".
Останки жертв НКВД, расстрелянных в Луцке (Украина) в 1941 году
ВЧК, ставшая ГПУ, постепенно, путем нескольких преобразований и реформ, превратилась в КГБ СССР, и современные исследователи считают, что история советских органов безопасности, ведущая свое начало с образования ВЧК в 1917 году, продолжается поныне. В их числе и Лукаш Каминьский, ранее возглавлявший Институт национальной памяти Польши, который обращает внимание, что после распада СССР в России не слишком изменился персональный состав спецслужб и методы их работы.
Часть документов, в частности те, что хранятся в России, все еще остаются недоступными
– ВЧК была образована сто лет назад, однако архивные документы, касающиеся истории этой организации, были частично рассекречены всего чуть более 20 лет назад. Что на сегодняшний день известно, а что до сих пор остается неизученным?
– В данном случае скорее имеет смысл говорить не о ВЧК, а об аппарате госбезопасности советского типа, который действовал не только в самом СССР, но и во многих странах Центральной Европы, Азии, Латинской Америки – например, в Северной Корее, Вьетнаме, Китае или на Кубе. При этом речь идет не только об архивах, которые рассекретили более чем 20 лет назад, но и об архивах, которые стали доступными для исследователей всего несколько лет назад, например, на Украине. Часть документов, в частности те, которые хранятся в России, все еще остаются недоступными, хотя мы знаем уже довольно много о структуре, людях, операциях, которые проводились. Тем не менее, если говорить о советском аппарате госбезопасности, то засекречена большая часть архивных документов, касающихся оперативной информации. Несмотря на то, что два года назад появился полноценный доступ к украинским архивам, картина все еще неполная в плане деталей. Но общее представление о деятельности ВЧК и советских спецслужб все же у нас есть.
Настоящий прорыв в изучении советских структур госбезопасности
– Чем интересны упомянутые вами украинские архивы? Они дают более полную картину происходившего? Проливают свет на операции советских спецслужб, документы по которым все еще засекречены в российских архивах?
– Если говорить об архивных документах КГБ, на протяжении многих лет у исследователей был доступ только к архивам стран Балтии, но документы в этих странах сохранились в очень плохом состоянии, многие дела были вывезены в Россию, а остальные, с наибольшей долей вероятности, просто уничтожены. Эти архивы содержат информацию о некоторых операциях в 1940-х годах, но не дают полной картины. Украинские архивы уникальны тем, что в них есть документы, касающиеся периода вплоть до распада Советского Союза, то есть до 1991 года. Там много копий документов, которые Москва рассылала по всем советским структурам КГБ. Конечно, на изучение этого массива потребуется время, но в данном случае можно говорить о настоящем прорыве в изучении советских структур госбезопасности.
Историк Лукаш Каминьский
– Если говорить о методах работы советских спецслужб, которые использовали и в других странах, входящих в советскую сферу влияния, чем они отличались?
– Я думаю, стоит в данном случае говорить о том, что на протяжении десятков лет истории у советских спецслужб было немало успешных операций, если можно говорить о них в таких терминах, но в итоге эти спецслужбы потерпели поражение, ведь эпоха коммунизма закончилась. Главной целью советских спецслужб было защитить власть коммунистической партии, ее идеологию, систему. Эта история учит нас, что даже самая сильная тайная полиция не может контролировать все общество, не может остановить деятельность крупных общественных движений. Поэтому, к счастью, она потерпела поражение.
Российские спецслужбы используют те же методы, что и в советское время
– Но тем не менее в своих работах вы утверждаете, что история советской системы госбезопасности не закончилась. В странах Восточной и Центральной Европы, например в Польше, Чехии, Украине, некоторые бывшие сотрудники прежних служб госбезопасности продолжают работать на своих местах уже в преобразованных структурах, а в России вы вообще говорите о полной преемственности.
– Мы, конечно же, не можем анализировать методы и ресурсы, использующиеся нынешними российскими спецслужбами. Мы лишь можем наблюдать, что происходит на протяжении последних лет. Сравнивая происходящее с тем, что мы знаем о работе советских спецслужб, я могу сказать, что вижу много общего. Например, что касается технической стороны их работы. Конечно, за последние годы многое изменилось, появились новые технические средства, но, например, провокацию используют как метод до сих пор – а это было очень распространено в СССР. У нас, конечно, нет однозначных доказательств, однако, на мой взгляд, – и это подтверждают многие другие аналитики и исследователи, – взрывы жилых домов в 1999 году в Москве, по меньшей мере, проводились под контролем, если не самими спецслужбами. Это хороший пример использования провокации для изменения ситуации внутри страны. Помимо этого, мы видим, конечно, неизменность персонального состава спецслужб. Активно работают люди еще с советского периода. Мы можем взять пример Украины: вся сеть бывших советских секретных осведомителей КГБ продолжала использоваться и после 1991 года. Архивы, касающиеся этой части деятельности советских спецслужб, рассекречены не были, поэтому нет нужды сворачивать эту сеть осведомителей. Конечно, возможно, уже есть много новых агентов, но очевидно, что многие из тех, кто работал раньше, продолжают неплохо выполнять свою работу. Из рассекреченных в Украине архивов мы видим, что некоторые сотрудники продолжили свою работу после обретения страной независимости. Это одно из подтверждений того, что российские спецслужбы используют те же методы, тех же людей, что и в советское время. Один из первых глав СБУ, уже службы госбезопасности независимой Украины, Николай Голушко, в начале 90-х переехал в Россию и возглавил там службу контрразведки. То есть мы можем говорить о вероятности непосредственного влияния из Москвы.
– В качестве примеров такой преемственности вы также приводите имена Анны Чапман и Александра Литвиненко. Почему?
– Использование так называемых нелегалов было довольно распространенным методом не только у советских органов госбезопасности, но и у разведок тех стран, которые находились под влиянием СССР. Для меня, честно говоря, было сюрпризом, когда я узнал об Анне Чапман, потому что мне казалось, что так уже не работают. Оказалось, что перед нами – очередное подтверждение того, что старые приемы советской разведки все еще актуальны. Что касается Александра Литвиненко, то он стал следующим в списке людей, убитых московскими спецслужбами на Западе как один из перебежчиков, превратившихся во врагов системы. Таким образом, мы снова видим метод, использовавшийся советским спецслужбами до 1991 года, – убийство политических оппонентов. Если провести параллели с Польшей, то здесь можно вспомнить об убийстве Ежи Попелушко и других священников в 80-х годах. Есть и еще один пример. В 1978 году в Лондоне был убит болгарский диссидент и писатель Георгий Марков – с наибольшей долей вероятности, спецслужбами Болгарии и с большой помощью товарищей из КГБ.
Каждый пребывал в страхе
– Зная историю советских спецслужб и методы их работы, а также то, что старые приемы до сих пор используются современными российскими секретными службами, можно ли предположить, что такие вещи, как убийства по политическим мотивам, взрывы, использование нелегалов будут продолжаться?
Снос памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянке – 22 августа 1991 года
– Я уверен, что российские спецслужбы находятся в процессе преобразования. Мы можем сравнивать это с историей КГБ. Комитет госбезопасности СССР тоже эволюционировал, особенно после 1956 года. Все дело в том, что некоторые методы перестают быть столь успешными, как в самом начале: достаточно вспомнить, что происходило сразу после основания Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Массовые убийства давно перестали быть эффективным методом. Самый успешный, если можно так выразиться, период работы КГБ приходился на то время, когда каждый пребывал в страхе, боялся сделать что-нибудь против коммунистического государства. Сейчас уже нет смысла использовать террор, не требуется массово убивать людей. И этот урок нам преподала как раз история ВЧК.