Комитет Генеральной ассамблеи ООН поддержал документ о состоянии дел с правами человека в аннексированном Крыму. Против резолюции голосовали Армения, Казахстан, Сирия, Северная Корея, Россия и Беларусь. Из похожей резолюции 2016 года Россия не выполнила ни одного пункта ‒ Меджлис крымскотатарского народа до сих пор под запретом, репрессии против крымских татар продолжаются. Об этом рассказал постоянный представитель Украины при ООН Владимир Ельченко.
‒ Если Генеральная ассамблея ООН примет «крымскую резолюцию», что это даст жителям Крыма? Какие шансы на ее принятие?
Некоторые из соавторов нынешней резолюции выражали сомнение, что нам удастся сохранить такую сильную поддержку
‒ Результат, который мы получили в комитете ‒ 71 голос ‒ дает основания для оптимизма. Дело в том, что резолюция очень резкая. Даже некоторые из ее соавторов, когда мы начинали работу над нынешним текстом, выражали сомнение, что нам удастся сохранить такую сильную поддержку, потому что резолюция содержит более резкие требования к России, следовательно, Россия будет еще упорнее работать против нее, и нам будет труднее удержать этот результат. Но этого не произошло.
У нас была уверенность, серьезная поддержка. Важен также и факт, что у резолюции 2017 года уже 42 соавтора – на одного больше, чем в прошлом году, и такое количество соавторов свидетельствует о том, что и база, и география поддержки резолюции растет. У нас есть страны из Латинской Америки, Центральной Америки, даже из далекого Тихоокеанского региона.
Владимир Ельченко
‒ Почему Беларусь заявляет, с одной стороны, о готовности направить миротворцев и одновременно не голосует за резолюцию по Крыму в ООН?
‒ Я этого не понимаю. Это двойная позиция, и кажется она неискренняя. Мы никогда в истории, за время членства Украины в ООН, не делали ни одного шага против Беларуси. Мы действительно всегда вели себя, как партнеры. И я помню серьезные наши совместные мероприятия по поводу вопросов ядерного разоружения и Чернобыльской катастрофы. Поэтому нам очень обидно видеть такую их позицию.
А по поводу миротворцев, я хотел бы напомнить, что, согласно одной из статей союзного договора между Россией и Беларусью, эти две страны не просто могут, а обязаны согласовывать все свои внешнеполитические шаги. Так о какой нейтральности Беларуси может идти речь?
‒ А если говорить о введении миротворцев в Украину ‒ готов ли компромисс между Киевом, Вашингтоном и Москвой?
Мы будем резолюцию о присутствии сил ООН в Украине официально представлять только в том случае, если она действительно будет иметь шансы на согласование
‒ У нас есть вариант резолюции, согласованный с нашими партнерами. Если говорить о Совете безопасности ООН, это Англия, Франция, США плюс такие члены Совбеза, как Швеция, Италия. Но вопрос в том, как мы с самого начала определили для себя, что мы будем эту резолюцию официально представлять только в том случае, если она действительно будет иметь шансы на согласование. Ведь просто так в который раз «нарваться» на очередное вето России... Мы бы хотели, чтобы это были не разговоры, а реальный результат присутствия сил ООН в Украине, что поможет решить этот конфликт.
‒ Какой следующий дипломатический шаг для возвращения Киеву контроля над оккупированными и аннексированными территориями?
‒ Я думаю, что этим шагом должно быть как раз размещение или, по крайней мере, принятие решения в Совете безопасности ООН о размещении миротворческой операции на территории Донбасса. Но главный барьер заключается в том, что мы с партнерами настаиваем на том, чтобы миротворцы были расположены на всей неконтролируемой Украиной территории, а Россия настаивает на том, чтобы это было только вдоль линии разграничения.
Именно этот пункт является ключевым, и по нему не могут найти взаимопонимания Россия и США. Есть еще много других вопросов, так называемых красных линий, но все это является предметом переговоров, которые ведутся на уровне столиц. Мы в Нью-Йорке ждем, пока будет достигнуто хотя бы минимальное понимание, и тогда сможем начать работу над проектом резолюции.