Николай Полозов: «Крым – репрессивный полигон для российских силовиков»

Как работают российские суды в аннексированном Крыму? Зачем Россия усиливает репрессии на полуострове? Чем российское правосудие отличается от украинского? Об этом беседуем в эфире «Дневного шоу» на Радио Крым.Реалии с российским адвокатом Николаем Полозовым.

​

– Николай, вы заявили накануне, что жестокий приговор Ильми Умерову, которого российский суд в Крыму приговорил к двум годам колонии-поселения, «обусловлен лишь тем, что Ильми Умеров – крымский татарин». Вы считаете, что в Кремле дали команду проводить репрессии в отношении крымских татар?

– Эту команду дали уже давно. С начала оккупации происходили похищения, убийства. На мой взгляд, если мы берем национальный состав жителей Крыма, основной удар приходится на крымских татар. Это наиболее сплоченная группа в Крыму, которая не приняла новые российские реалии. В подавляющем большинстве крымские татары ориентированы на своих лидеров, на Меджлис. Именно поэтому был запрещен въезд на территорию Крыма Мустафе Джемилеву, Рефату Чубарову. Других членов Меджлиса – Ильми Умерова, Ахтема Чийгоза – подвергли такому давлению.

– Комментируя приговор, вынесенный Ильми Умерову, вы сказали, что российское правосудие «показало свой звериный оскал». Почему вы так остро отреагировали?

– В Крыму российский суд вынес аналогичный приговор по аналогичному обвинению украинскому журналисту Николаю Семене и приговорил его к условному наказанию. В деле Умерова прокурор тоже требовал условного наказания, а дали реальный. Я вижу здесь два фактора. Первое – это то, что Умеров – крымский татарин. Второе – это недавно опубликованный доклад управления Верховного комиссариата ООН по правам человека по Крыму, абсолютно разгромный для России. Он вызвал абсолютную истерику в Кремле и Госдуме. Я думаю, что, увидев этот доклад, они переиграли приговор. «Ах, вы нам доклады пишете, так получайте – старик будет сидеть в тюрьме, пока не умрет!».

– Но речь идет о старике, который тяжко болен.

– Безусловно! И в этом – особый цинизм, в этом и есть оскал. Они прекрасно знают о состоянии здоровья Ильми Умерова. Говорят, что он два года колонии не выдержит. А я скажу, что он может и до апелляции не дожить. Состояние его здоровья, с учетом стресса, может привести к его гибели прямо сейчас. И российская власть не может этого не понимать. Но продолжает оказывать это давление, видимо, получая от этого удовольствие.

– Крымские судьи, изменившие присяге, которые после аннексии Крыма перешли на сторону России, – участники громких процессов над политузниками в Крыму. Есть ли в России подобные случаи, когда граждане другой страны – а крымские судьи остаются гражданами Украины – вершат правосудие от имени России?

– На мой взгляд, это абсолютное нарушение закона о статусе судей, согласно которому российский судья не может иметь не то что гражданство другой страны, но и имущество за рубежом. Когда после аннексии значительное количество прокуроров, судей, сотрудников СБУ, полиции переметнулись на сторону российской власти, вероятно, они не задумывались, какие могут быть последствия. А последствия серьезные, это нарушение Европейской конвенции о защите прав человека. Конечно, у них есть мотив, потому что им надо выслужиться перед новой властью, давить своих соотечественников. Этот дополнительный мотив усиливает раскрутку маховика репрессий.

– Давайте поговорим о международном давлении на Россию. В Кремле ощущают это давление? Понимают, каких шагов от России ждут в мире?

– Безусловно, в Кремле понимают, и санкции оказывают существенное влияние, в том числе на экономическую ситуацию. Но важно вести разговор о персональных санкциях. Наказывать тех, кто нарушает права человека, и тех, кто отдает им приказы, кто принимает решения по конкретным уголовным делам. Таких людей надо выявлять и подвергать персональным санкциям. Потому что они ведь хотят править как Сталин, и жить, как Абрамович. Вся российская система построена на том, чтобы как можно больше наворовать внутри страны и перекинуть наворованное на Запад. Этот порочный круг необходимо разрывать, ведь из России вывезли больше триллиона долларов за 18 «путинских» лет.

– К слову о персональных санкциях. Насколько реально увидеть на скамье подсудимых в Гааге Владимира Путина?

– Важно понимать, что нет какого-то единственного рецепта, нужна комплексная, последовательная работа с разными уровнями давления. Что касается преступников, причастных к гибели людей, к репрессиям в Крыму – я убежден, что кто-то из них сядет на скамью подсудимых. Но мы же видим историю – Гитлер, например, не дожил до этого. Может быть, и Путин не доживет. А, может быть, сядет и, как Милошевич, умрет в тюрьме. Мне кажется, здесь прогнозы – вещь неблагодарная.

– А что вообще может произойти, чтобы Россия ушла из Крыма и Донбасса?

– В России за последние 20 лет накопилось огромное количество внутренних противоречий, которые власть не решает. Это проблемы Кавказа, Поволжья, экономическая ситуация. Я убежден, что в какой-то момент эту дамбу прорвет. И тогда начнутся необратимые явления, которые коснутся всей страны. Тогда и проблематика Крыма выйдет на первый уровень.

– Давайте погорим о деле одного из лидеров крымских татар Ахтема Чийгоза, которого обвинили в организации массовых беспорядков 26 февраля 2014 года под стенами крымского парламента и приговорили к 8 годам колонии общего режима. Защита подала апелляцию. Что дальше?

– После вынесения приговора существует срок в 10 дней для подачи апелляционной жалобы. Мы подали краткую жалобу, чтобы этот срок не истек. Сейчас я знакомлюсь с протоколом судебного заседания, который насчитывает девять томов, это порядка девяти тысяч страниц. Потом мы составим полную жалобу, которую будет рассматривать Верховный суд России в Москве. Но решение уже предопределено. Поэтому я предложил, чтобы киевская власть, не дожидаясь апелляции, подняла вопрос обмена украинских политзаключенных, в том числе Ахтема Чийгоза, на российских граждан. Здесь есть сотрудники ФСБ, которые приплыли из Крыма, военнослужащие, которых взяли на границе. За последние полтора года не произошло ни одного обмена украинского политзаключенного. На мой взгляд, так ситуация продолжаться не может.

Учитывая, что состояние здоровья Ахтема Чийгоза за 2,5 года в СИЗО явно не улучшилось, и даже не проводилось никаких обследований, я опасаюсь, что его этапирование в российскую колонию может привести к тяжелым последствиям.

– Чем российское правосудие отличается от украинского?

– В России система правосудия предельно вертикализирована, судей назначает президент, а снять может председатель суда, поэтому они все находятся в зависимом положении. В Украине суд может принимать непопулярные решения. Например, это касается одесских событий или перевода под домашний арест Нели Штепы. Эти решения не популярны, происходят не в интересах власти, но суд их принял. В России это исключено.

– В деле Ахтема Чийгоза кто принимал решение не привозить его в зал суда: крымские судьи или российские инстанции?

– Решение, безусловно, принималось «наверху». Это первый процесс в истории российского правоприменения, когда в суде первой инстанции подсудимый лично не присутствует в суде. На мой взгляд, здесь преследуют две цели – опробовать в Крыму саму технологию удаленного присутствия подсудимого и исключить любую возможность контактов Ахтема Чийгоза с согражданами.

– Вы утверждаете, что Россия использует Крым как некий полигон, где тестирует репрессивные методы, которые потом будет применять внутри страны?

– Именно так! Силовики, которые приезжают в Крым, представляют его некой «серой зоной», где нет никаких правил. Как некий полигон, где можно отрабатывать те или иные методики. И это негативно отражается на правах и свободах человека.