16 сентября на Форуме издателей во Львове презентовали книгу о жизни лидера крымских татар «Мустафа Джемілєв. Незламний». Авторы книги – журналист, общественный деятель и менеджер образовательно-культурных проектов Алим Алиев и главный редактор онлайн-издания «Украинская правда», соучредитель «Крым SOS» Севгиль Мусаева-Боровик.
На протяжении 2014-2016 годов авторы книги записали более 50 часов интервью с Мустафой Джемилевым – от аннексии Крыма до победы Джамалы на «Евровидении».
О том, почему крымские татары опять оказались в изгнании, в эфире Радио Крым.Реалии говорим с Севгиль Мусаевой-Боровик.
– Свидетели событий, о которых вы рассказываете в книге, и те, кто знает Мустафу Джемилева лично, с огромной благодарностью отзывались о книге. Она, конечно, есть и в аннексированном Крыму...
В селе, где компактно проживают крымские татары, стоит очередь человек по 10-15, чтобы почитать эту книгу
– Да, когда у нас была презентация в День крымскотатарской культуры, люди рассказывали, что у них в селе, где компактно проживают крымские татары, стоит очередь человек по 10-15, чтобы почитать эту книгу. Она там есть в единственном экземпляре, и не все хотят хранить ее у себя дома. Это очень приятно и ценно для нас. Потому что мы писали ее не только для людей на материке, но и для людей, которые на оккупированном полуострове смогут прочесть ее и понять, что о них не забыли. Мне кажется, для людей в Крыму очень важно знать, что информация о происходящем с ними доносится до большого количества людей.
– Ваша книга начинается с истории 1944 года, и те воспоминания уже перетекают в события, которые происходят сегодня?
– Конечно. Поэтому книга не написана как биография. Мы поняли, что судьба Мустафы Джемилева уникальна именно тем, что 30-40 лет назад он начинал борьбу за возвращение крымскотатарского народа в Крым. Но так вышло, что уже сегодня он, вроде бы добившись своей цели, в силу исторических обстоятельств должен ездить за границу и заниматься адвокацией крымских татар.
30-40 лет назад он начинал борьбу за возвращение крымскотатарского народа в Крым, а сегодня не может поехать домой
И мы были его ушами и глазами в этой работе. Мы с ним ездили на разные мероприятия, смотрели, как он общается с международными дипломатами. Мне кажется, что в этой книге немного не хватило грусти по поводу того, что так может быть в жизни человека – ты борешься, а потом в таком возрасте опять сталкиваешься с тем, что не можешь поехать домой. И единственная твоя возможность повлиять на что-то – это ездить за границу и рассказывать людям. При этом ты понимаешь, что это сейчас не действенно. Это какая-то беспомощность в той ситуации, в которой мы – все крымчане – оказались.
Мустафа Джемилев
– Сегодня личность Мустафы для крымчан – очень яркая и очень противоречивая. Что можно сказать тем людям, которые не читали вашу книгу, но слышали что-то нехорошее о Джемилеве?
– Неверное, лучший ответ на этот вопрос – слова самого Мустафы. Мы его спрашивали, когда легче – тогда или сейчас, и он ответил, что в свое время в СРСР его практически никто не поддерживал. В Советском Союзе он был предателем, экстремистом. А сегодня, когда он выходит на улицу в Киеве, с ним хотят сфотографироваться и пообщаться. Хотя когда-то он сидел в карцере один, иногда по несколько месяцев.
Лучший ответ на этот вопрос даст время. Я бы посоветовала не верить тем мифам, которые распространяются, а читать и отвечать на свои вопросы самостоятельно.
– Хочется также поговорить и о тебе. Ты родилась в Узбекистане, твоя семья вернулась в Крым в 1989 году…
– Да, сестре было шесть месяцев, мне – два с половиной года. Мы приехали на разведку боем, потом еще раз возвращались в Узбекистан. Мама мне рассказывала, что в одно время мы жили вдевятером, с семьей моего дяди, в комнате на 25 квадратных метров. Было тяжело. Потом продали дом там, который был построен всего год назад, купили дом здесь – намного меньше, где было очень тяжело существовать пятерым членам семьи.
Севгиль Мусаева-Боровик
– Какое у тебя отношение к Крыму было в детстве?
– Тяжелое – потому что было очень трудно финансово и морально. К сожалению, я не могу сказать, что крымских татар сразу приняли после возвращения в Крым. Когда люди пятьдесят лет существуют в мифах как предатели и пособники фашистов, очень сложно доказывать обратное. Поэтому в первые годы было сложно, потому что это враждебное отношение со стороны некоторых людей всегда было.
Когда люди пятьдесят лет существуют в мифах как предатели и пособники фашистов, очень сложно доказывать обратное
По судьбам наших родителей прошелся бульдозер, они выросли в изгнании, смогли встать там на ноги. Но когда им разрешили возвращаться, они все бросили и вернулись. Мой папа в Узбекистане был директором одного из направлений крупного предприятия. Сюда он приехал и устроился на завод железобетонных изделий обычным мастером. Позже он дорос до начальника управления, но начались задолженности по зарплатам. Бывало, что ему за полгода давали зарплату семь гривен и кильку в томатном соусе. Он вынужден был уволиться с завода, пошел продавать молоко на рынок. И это история всех крымских татар поколения моих родителей.
Для них, конечно, было жизненно важно, чтобы мы получили образование. В итоге я уехала в Киев. Я думаю, что это комплексы родителей – когда они хотят реализоваться через своих детей. И это очень сильно живет в молодом поколении крымских татар.
– В Крыму тебе было бы сложнее реализоваться?
– На тот момент мне казалось, что я могу больше реализоваться в Киеве. Честно говоря, одна из причин была в окружении, в котором я жила. У меня были очень сложные отношения с одноклассниками. Тогда я была полностью изгоем, и в Крыму мне казалось, что это может как-то продолжиться, поэтому мне хотелось все поменять. В первое время, когда я приехала в Киев, мне было очень необычно чувствовать, что никто к тебе не относится с осуждением.
Украинцы очень мало знают друг о друге. Но мы больше узнали после этих всех трагических событий
Но была другая проблема. Мне кажется, причиной тому, что произошло с Донбассом и Крымом, является то, что, к сожалению, украинцы очень мало знают друг о друге. Было очень много мифов о крымских татарах, и первое время я многим знакомым рассказывала, что это не так. Но, наверное, мы больше друг друга узнали после этих всех трагических событий.
– Выбор журналистской профессии – это очень сложный выбор. В какой момент у тебя появилось такое желание?
– У нас с детства было очень воспаленное чувство справедливости. До девятого класса я планировала быть юристом. Но однажды к нам пришел руководитель местной школы журналистики, и я решила попробовать себя я в этом. Потом поняла, что если хочу бороться за справедливость и реализовываться в этом направлении, то мне больше подходит именно журналистика.
Однажды у нас закрывали дворец детского и юношеского творчества. Я тогда была в десятом классе и собирала подписи детей и мам учеников о том, чтобы кружок не закрывали. Я собрала 70 подписей, и это опубликовали в республиканской газете. В итоге назначили республиканскую проверку из Симферополя в Керчь и решили, что сокращение кружков неуместно. Это была моя маленькая победа за справедливость.
(Над текстовой версией материала работара Катерина Коваленко)