Специально для Крым.Реалии
Споры о том, можно ли (да и нужно ли) примиряться потомкам некогда заклятых врагов – вещь довольно обыденная на протяжении половины столетия. Но вот что интересно – практически не вызывает сопротивление идея примирения с «внешним» противником: так, ушла в прошлое ненависть между немцами и их соседями, французами и поляками, из-за Второй мировой войны.
Никому в голову не придет попрекать нынешнюю Францию наполеоновскими войнами, а Монголию – Чингисханом. Отдельные рецидивы – «можем повторить» в России и «Волынь» в Польше – направлены, скорее, на внутреннюю аудиторию и используются в электоральных играх. Зато идея примирения «внутреннего» – прощения противников в гражданских войнах – все чаще становится объектом жесткой критики, и что парадоксально – с обеих сторон. Кажется, не минует чаша сия и Крым.
Идея прощения противников в гражданских войнах все чаще становится объектом жесткой критики, и что парадоксально – с обеих сторон
Вначале – минутка истории. Долгое время считалось, что наилучший выход из состояния гражданской войны продемонстрировала Испания. В 1959 году там была завершена Долина Павших – колоссальный мемориал и место захоронения 40 тыс. погибших с обеих сторон. После смерти диктатора Франциско Франко «Пакт о забвении» на десятилетия заложил в основу государственной политики памяти принцип амнезии – испанцы предпочитали не вспоминать о войне, не акцентировать внимание на прошлых противоречиях, не восстанавливать историческую справедливость репрессиями против оппонентов. До начала нашего века эта модель считалась достойной подражания, пока в 2007 году социалисты не приняли «Закон об исторической памяти», осудивший франкизм и спровоцировавший новую волну войны за историю, не улегшуюся и до сегодня.
Нечто подобное в последнее время наблюдается в Соединенных Штатах. После победы в гражданской войне северяне провели «Реконструкцию Юга», насадив там демократические принципы управления и экономические свободы, но не тронув социального неравенства белых и цветных и не покусившись на память о войне. Полтора столетия спустя большинство пережитков рабовладения среди южан было изжито – отменена сегрегация, выдавлены из политического мейнстрима радикалы Ку-клукс-клана и т.п. Остались от тех времен лишь монументы да флаги Конфедерации. Но в 2015 началась кампания по снятию знамен, а в 2017 – по сносу памятников генералам-южанам, всего более 60 объектов, демонтаж которых иногда сопровождался столкновениями. Жертвами недавних страстей в Шарлотсвилле стали три человека. Стоит ли говорить, что обострилась и война памяти между потомками победителей и побежденных?
Разговоры о необходимости примирения «белых» с «красными» ведутся уже четверть века, правда, без особого успеха
Россия в этом ряду занимает особое место. Разговоры о переосмыслении ее гражданской войны, о необходимости примирения «белых» с «красными» ведутся уже четверть века, правда, без особого успеха. В 1996 году по указу Бориса Ельцина 7 ноября вместо годовщины «Великой Октябрьской социалистической революции» стал отмечаться День согласия и примирения – «в целях смягчения противостояния и примирения различных слоев российского общества». Но праздник оказался мертворожденным – коммунисты по старинке отмечали день революции, остальным россиянам явно было не с кем и незачем примиряться. В 2004 году был учрежден День народного единства 4 ноября, якобы в память об освобождении в 1612 году Кремля от польских войск, но на самом деле – ради смещения акцентов с годовщины революции. Как и следовало ожидать, никакого «народного единства» в этот день не наблюдалось, зато 4 ноября стал традиционным днем проведения ура-патриотических и радикально националистических «Русских маршей». В общем, хотели как лучше, а получилось как всегда.
Нынешний путинизм эклектично сочетает в себе лютый «совок» с романтизацией Российской империи и «оправославливанием» всей страны
Накануне столетия октябрьского переворота сам Владимир Путин высказывался в том духе, что примирение между потомками противников в гражданской войне – хорошо весьма. Но реальность оказалась гораздо сложнее. В июне 2016 года в Санкт-Петербурге установили мемориальную доску финскому маршалу Густаву фон Маннергейму, а в октябре ее сняли – неоднократно облитую краской и порубленную топорами. В ноябре того же года там повесили доску адмиралу Александру Колчаку, а в июле нынешнего – сняли. Обзор российской блогосферы наглядно показывает – против идеи примирения активно выступают не только «красные», что вполне ожидаемо, но и «белые». Единственные в России, кому это нужно – федеральные чиновники. Нынешний путинизм эклектично сочетает в себе лютый «совок» в виде восхваления победы в 1945 году и ностальгии по колбасе за 2.20 с романтизацией Российской империи и «оправославливанием» всей страны. Стремясь подвести под свой режим как можно более широкую базу, Кремль навязывает россиянам идеи единства и примирения, но вот эффект пока скорее негативный.
Памятная доска Маннергейму в Петербурге, июнь 2016 года
И казалось бы, причем тут Крым?
Некоторое время назад Российское военно-историческое общество (РВИО) во главе с одиозным министром культуры Владимиром Мединским инициировали установку в Севастополе памятника «Примирению», посвященного исходу Русской армии Петра Врангеля из Крыма в ноябре 1920 года. По задумке РВИО, монумент должен символизировать взаимное прощение потомков «красных» и «белых», которым уже незачем делить одну страну. Но не тут-то было!
Сначала в Севастопольском Доме ветеранов коммунисты устроили «круглый стол», на котором предали идею памятника анафеме. Много говорили о «белом терроре», зачем-то приплетали власовцев и ожидаемо пришли к выводу, что «примирение» – это оскорбление ветеранов войны и плевок в севастопольцев. На прошлой неделе коммунисты и кургинянцы (сторонники российского политического и общественного деятеля Сергея Кургиняна – КР) из «Сути времени» вышли на митинг к памятнику Екатерине II с требованием провести общественные слушания по проекту. Их лозунги были вполне стереотипными: «Нет Покаянию! За исторический выбор русского народа», «Великая Победа объединяет, «примирение» разобщает». Какая связь между гражданской и Второй мировой – собравшиеся внятно объяснить не могли.
Но ладно «красные», так ведь и «белые» против памятника! По их общему убеждению, примирение невозможно без осознания и покаяния, а такового в нынешней России пока не видно. Именами коммунистов-палачей, повинных в массовых убийствах крымчан, до сих пор называются улицы и площади. Поэтому без четкой артикуляции позиции государства по отношению к революции речи о подлинном примирении быть не может.
В чем нынешний российский режим и преуспел, так это в умении отмалчиваться по поводу насущных проблем страны
Впрочем, если в чем нынешний российский режим и преуспел, так это в умении отмалчиваться по поводу насущных проблем страны. До 7 ноября осталось немного – чуть более двух месяцев, – но никто в России до сих пор не знает, будет ли отмечаться эта дата, и если да, то с каким акцентом ее преподнесут россиянам. Будет ли это триумф в честь создания «первого государства рабочих и крестьян» или всенародное покаяние в духе Натальи Поклонской за зверства большевиков?
Митинг против установки памятника «Примирению». Севастополь, 4 августа 2017 года
Тем временем нет определенности и относительно севастопольского мемориала. Российский начальник города Дмитрий Овсянников убеждает жителей, что никакого памятника «Примирению» ставить и не планировали, максимум – некому абстрактному «Единству». Со своей стороны, Мединский и слышать не хочет ни о каких изменениях концепции – «Примирение», и все тут! В РВИО говорят, что контрпредложений от городских властей к ним не поступало. Накануне избрания Путина на четвертый срок под соусом «Крымнаша», о чем я уже говорил не раз, Москва будет чрезвычайно пристально следить за символическим пространством полуострова. И кого-то за склоки вокруг «Примирения» точно накажут.
Ну а пока чиновники кивают друг на друга, на улице Катерной бульдозеры ровняют площадку под будущий памятник.
Памятник «примирению», которое так и не произошло.
Андрей Введенский, крымский обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции