Светлана Агеева – мать российского военного Виктора Агеева, попавшего в плен к украинской армии на Донбассе – обратилась за помощью к президентам России и Украины. Она просит освободить и помиловать своего сына, которого Киев обвиняет в терроризме. 22 июля Петр Порошенко и СБУ организовали встречу военнопленного с матерью в СИЗО Старобельска Луганской области. Светлана Агеева говорит, что до сих пор не понимает, как ее сын оказался на украинской территории. При этом в начале июля Виктор Агеев в интервью украинскому телеканалу «1+1» признался, что он – кадровый российский военный и подписал годовой контракт за четыре дня до отправки в Украину. Ему грозит лишение свободы на срок от 8 до 15 лет.
Руководитель постоянной комиссии СПЧ при президенте России по правам военнослужащих Сергей Кривенко считает, что Виктор Агеев сможет вернуться на родину, только если в России его ситуация получит достаточно широкую огласку.
В Украине гражданское общество может повлиять на свою власть, а в России это очень тяжело, тем более по поводу событий, которые затрагивают участие россиян в войне на ДонбассеСергей Кривенко
– Говорить об обмене Виктора Агеева очень сложно, поскольку в конфликте на Донбассе со стороны России уже давно нет четких правил, не ясно, на что можно рассчитывать. Обмен по примеру Александра Александрова и Евгения Ерофеева возможен только при широкой международной огласке. В Украине гражданское общество может повлиять на свою власть, а в России это очень тяжело, тем более по поводу событий, которые затрагивают участие россиян в войне на Донбассе. У нас остались считанные СМИ, способные рассказывать про такие вещи. А если широкая публика не узнает про российского пленного, то и обмена ждать не приходится. Так или иначе, в Кремле привыкли все отрицать и очень нехотя идут на какие-то шаги.
Сергей Кривенко
Сергей Кривенко также отмечает, что попасть в Донецк или Луганск в качестве российского правозащитника, чтобы проверить условия содержания украинских пленных, и вовсе невозможно. В таких условиях переговоры об обмене идут бессистемно и зачастую спонтанно, говорит правозащитник.
В условиях гибридной войны можно рассчитывать только на громкую информационную кампанию, которая вынудит отпустить того или иного пленногоСергей Кривенко
– Нет даже понимания, кто занимается обменом – то ли по линии МИДа, то ли по линии ФСБ. Логику тоже сложно понять: иногда отпускают одних, а по другим переговоры тянутся годами. В условиях гибридной войны можно рассчитывать только на громкую информационную кампанию, которая вынудит отпустить того или иного пленного.
Правозащитница украинского Центра гражданских свобод, координатор медийной кампании Let My People Go Мария Томак обращает внимание на то, что Россия принципиально не готова вести переговоры об освобождении крымских узников совести.
Мария Томак
– У нас есть разные переговорные процессы. В рамках Минских соглашений правозащитники работают по пленным на временно неподконтрольных территориях на востоке Украины. Все, что за пределами этого региона, Россия не признает. О крымчанах речь и вовсе не может идти – о гражданах Украины, которые удерживаются в России. Если решения судебных органов так называемых «ДНР» и «ЛНР» в Москве не признают, то приговоры своих судов в Крыму Россия считает законными. Геннадия Афанасьева вернули в Украину скорее в порядке исключения, чем правила. То есть нужно искать какой-то отдельный формат для освобождения крымских политзаключенных, однако мы не видим, чтобы и украинские власти были достаточно в этом заинтересованы.
(Над текстовой версией материала работал Владислав Ленцев)