В подвал за правдой

57-летний Лом-Али Элбиев выходит на связь по скайпу из европейской страны, куда бежал от пыток в родном Грозном. Говорит несколько сбивчиво – никак не может оправиться от шока, что пришлось в одночасье бросить дом, который строил последние семь лет, успешный бизнес, друзей. Впрочем, говорит, самая большая травма не из-за унижений и пыток, а от того, что вчерашние коллеги вдруг оказались палачами. Радио Свобода публикует рассказ Элбиева.

– Я родился в Грозном в 1960 году. После школы – армия, потом Харьковский институт общественного питания. в 1990-х жил в Москве, в 1995–1999 годах работал помощником депутата Государственной думы Сергея Георгиевича Беляева, председателя фракции партии "Наш дом Россия". Потом жил в Украине, в Беларуси, занимался бизнесом. В 2009 году вернулся домой в Грозный.

Лом-Али Элбиев

Мой бизнес – это в основном отопление. Напольное отопление. Я гордился, что привез в [Чеченскую] республику новую немецкую технологию, которой не было в России. Создал компанию "Низкотемпературные системы – NTS". Там смысл в том, что отопление и охлаждение идут через одну систему, то есть не нужно, чтобы висели кондиционеры, сохраняется эстетически вид здания.

В прессе пишут, что я бывший чиновник, но я себя больше причисляю к предпринимателям, потому что в муниципальном унитарном предприятии ["Теплоснабжение"] я проработал менее 8 месяцев. Компания моя была достаточно успешной – я до ста человек набирал, когда были большие объекты. Сейчас мой сайт заблокировали, но я выполнял работы и за территорией республики, по всей России работал, причем ответственные объекты получал чисто потому, что была конкурентоспособность. Ценой и качеством я получал эти объекты, а не по каким-нибудь откатам.

Одним из моих заказчиков был Тамерлан Хучиев, брат мэра Грозного Муслима Хучиева. Он строитель. Мы давно знались, но я только в последнее время узнал, что он исполнительный директор Фонда Ахмата-Хаджи Кадырова. В основном его объекты были в Грозном: это торговые центры, дома. Последним был торговый центр "Минутка", вот на этом объекте он мне предложил, чтобы я стал руководителем "Теплоснабжения". Я отказался, я никогда не работал на государственной службе. Потом прошло еще время, может, два месяца, и он снова попросил меня помочь. Его брат мэр, и он его попросил найти специалиста – скоро начнется отопительный сезон, а нет подходящих людей. Я сказал: "Ладно, если ты видишь во мне специалиста, если нужна помощь, тогда, в принципе, давай".

Планы в трубу

Лом-Али Элбиев не хотел занимать пост директора МУПа "Теплоснабжение"

В мае прошлого года мы поговорили, в июне я заступил. Фирму я переписал на сына, чтобы на государственную службу поступить. Честно сказать, мне было интересно привести все в порядок, я достаточно хорошо разбираюсь в системе отопления, у меня был интерес к этой работе.

Насколько я знаю, на предыдущего директора завели уголовное дело, дали условно, но я в это не вникал, я больше думал о работе, я видел, что делалось неправильно. Вот у нас подготовка к отопительному сезону, весь город перекапывается, а когда начинается отопительный сезон, снова копают. Постоянно – тут прорвало, не работает, там давления нет, тут жалуются. Все было очень топорно сделано, делали наспех, когда восстанавливали республику. С 2009 года этот МУП набрал только по газу долга на 2 млрд. С каждым месяцем этот долг увеличивался. Конечно, я видел, где уходят деньги – газ расходуется нерационально.

Я думаю, что, может быть, руководитель [Рамзан Кадыров] и не знает, что там происходит в этих МУПах и теплосетях, потому что с его требовательностью он бы там, может, это все и перестроил. Я думал, что наведу порядок, что перестанут лопаться трубы.

Первый месяц мне дали поработать, никто не вмешивался, пока я знакомился, ездил по объектам. А потом [другой брат мэра Грозного] Беслан Хучиев, он был зампредседателя Комитета городского хозяйства, начал вмешиваться в кадровые вопросы: того убери, этого убери. Я знал, что он родной брат [мэра], неудобно. Думаю, ладно, когда-нибудь Муслиму [Хучиеву] скажу или другому брату, чтобы он остепенился и оставил меня в покое. А он все с большей агрессией: "Ты чего этих не убрал, этого не сократил?" У нас с ним конфликты начинались.

Беслан про всех директоров МУПов говорил, что все они воры, и называл какие-то несуществующие цифры. У нас там был зампредседателя мэра Аслан Хучиев, двоюродный брат мэра. Он курировал финансы по всем МУПам. Он грамотный человек, я поговорил с ним, ему тоже не понравилось, что Беслан распространяет такие слухи. Видимо, он поговорил с мэром, и Беслана уволили в ноябре или в декабре, но после его увольнения он от меня не отставал, должности у него не было никакой, он просто был брат мэра, но постоянно устраивал совещания у меня в МУПе, требовал финансовые отчеты.

Я на этом предприятии поставил максимум троих человек своих, а так никого не уволил. И вот одного из них он сказал заменить – снабженца, который меня полностью устраивал. Это было в декабре или в январе. Его человек поработал месяц, но потом я его не взял, и так начался конфликт. В начале февраля мне звонит бухгалтер, говорит, что пришел Беслан и требует отчет за какой-то месяц, я говорю: "Не давай". Она мне сказала, что он психанул. Буквально через несколько минут мне позвонил мэр, говорит: "Как у тебя дела?" Я говорю: "Ничего, нормально, работаю". И в продолжение разговора я говорю: "Вы, наверное, знаете, что Беслан мне не дает нормально работать?" А он говорит: "А что, тебя это не устраивает?" Ну если так задали вопрос, я говорю, что вообще-то не устраивает, если такое недоверие, то я бы не хотел больше работать. "Приеду, разберемся", – он так коротко сказал.

Совещание с электричеством

Потом 24 февраля было совещание, а потом мне позвонил председатель Городского коммунального хозяйства (ГКХ) и говорит, что после совещания будет еще одно совещание уже по моей деятельности.

После обеда мы поехали к мэру, там были председатель КГХ, начальник службы безопасности Ахьяд, фамилии его не знаю, Беслан Хучиев, еще какие-то люди из мэрии, не имевшие отношения к моей работе. И тут начали предъявлять мне претензии, что у меня крупные расхождения. Я с ними спорил, они меня не слушали, и я немного эмоционально обратился к мэру и сказал: "Правда тут есть или нет?" Мэр говорит: "А, правду ему! Правда ему нужна! Давайте, – говорит, – езжайте на объект вместе, и правду мне сюда!"

Они уже были подготовлены, знали, куда меня отвезти. Беслан на глаз прикидывал, что вот, к примеру, эта котельная обошлась в 4,2 млн, а он говорит: "Нет, такая котельная стоит 700 тысяч". Вот такая была оценка. Мы вернулись в мэрию, и тут все отчитались, что претензии обоснованные и Беслан был прав.

После этого мэр всех отпустил, остался только начальник службы безопасности. Тут уже пошло: где деньги, давай расписывай. Я сказал, что мне больше добавить нечего. Это продолжалось до 8–9 вечера. Потом мэр вызвал своих охранников, говорит: "Уведите его". Они меня увели в подвал, заковали в наручники, выключили свет, я там час сидел. Потом пришли и начали выбивать – где деньги. Выбивали ногами, палками, дубинками, электрошокерами. Несколько человек их было.

Мэр Грозного Муслим Хучиев (слева сверху), начальник службы безопасности грозненской мэрии Ахьяд (справа сверху) и два сотрудника службы безопасности, по словам Лом-Али Элбиева, пытавшие его в подвале мэрии (имена неизвестны)

Часа три меня пытали, после полуночи мэр распорядился, чтобы меня подняли наверх. Там опять эти разговоры про деньги, мэр взял мои телефоны, начал читать переписку в "Вотсапе" с Асланом Хучиевым, своим двоюродным братом – его он тоже подозревал.

Потом мэр Муслим Хучиев звонит кому-то по телефону и говорит: "Этот человек ничего не понимает, привезите аппарат, который с током. Надо с ним по-другому говорить". А потом он еще Ахьяду [начальнику службы безопасности] говорит, что вот, его мой брат на работу рекомендовал, а он ему [Беслану] документы не предоставил, даже зная, что это мой брат – очень его это задело.

Прошло время, опять меня спустили в подвал. Подвал подготовили, поставили стол, стул, меня снова заковали. И начали пытать током. Сначала руки положили на стол, стали подключать провода к пальцам, но когда они включали, тело не слушалось, прыгало, крики вырывались, и все у них выбивалось. Тогда они продели руки через спинку стула и заковали сзади, но там тоже у них долго не получалось. Потом они хотели мне за уши провода прикрепить. У них был пистолет, они имитировали выстрел пистолета: дуло у виска – и в этот момент они бьют по столу дубинкой. Я говорил: "Да лучше застрелите уже". После этого они снова подняли меня наверх.

Телефоны мои они забрали, мне звонит сын, беспокоится за меня. Они знали, что он стоял на улице у мэрии, говорят, давай приведем его. Я говорю, зачем это, при чем тут сын? Когда они меня начали бить, я думал о семье. Мне 57 лет, и я в таком возрасте, и в такой ситуации... Сына должен был в марте женить… Беспокоился за них.

Сначала Муслим говорил, что я 20 млн должен, я был уже на все согласен. Он говорит: "Есть человек, который за тебя поручится?" Мне дали позвонить, я позвонил знакомому, он приехал.

Муслим говорит: "Пиши расписку", а сумма уже 28 миллионов, но я не спорю. Я говорю поручителю, что денег у меня нет, мне нужно время – три месяца. Но какое там: дали неделю на 10 млн, потом еще неделю еще на 10 млн, и потом еще 2 недели, чтобы я принес 8 млн. Я так расписал и подписался, что вот так и принесу. В три часа ночи с ним уехали, Муслим ругался, что он из-за меня в Москву не улетел.

Денег нет

Я выставил на "Авито" свое имущество. Дом. Я его строил с 2010 года. Дом у меня большой. На внутреннюю отделку я под него взял кредит в 30 млн, сегодня я бы мог продать его за 60 млн, но я готов был его отдать за те деньги, 28 млн, чтобы от этих людей отделаться. Плюс у меня были подряды в Новороссийске – четыре 17-этажных дома, но у заказчика не было живых денег, они рассчитались со мной квартирой, арматурой, я все это продавал и выплачивал зарплаты. Понятно было, что за такое короткое время нельзя было ничего продать, я не мог и близко таких денег найти. Я совсем у постороннего человека занял 4 млн на короткий срок и поручителю говорю, что вот, больше денег достать не могу. Если под эти деньги нам дадут отсрочку хотя бы на 3 месяца, я постараюсь слово сдержать, как бы оно ни было дано.

Эти 4 млн мы передали ночью на КПП мэрии. На следующий день мэр звонит поручителю, вызывает нас к себе. Пришли мы к мэру, он говорит поручителю: "Как ты меня подвел, я тоже ведь должен отдать наверх эти деньги". Со мной вообще не разговаривает, как будто меня уже не существует. Сказал, что к концу недели должен я принести еще 16 млн.

Дом Лом-Али Элбиева, который он пытался продать, чтобы расплатиться с мэром

Опять неделя проходит. Я прошу деньги у всех. Но нет денег. 8 марта нужно было ехать к мэру, а денег нет. Мы с поручителем решили, что я поеду искать деньги в Москву. Я улетел, на следующий день поручитель идет к мэру, говорит ему, что я улетел в Москву, потому что дома денег не нашел. Мэр ему ответил на это, чтобы тот к нему больше не приходил, что он больше не поручитель, что если я через два дня денег не принесу, он меня сам найдет. Эти слова сняли с меня ответственность перед поручителем, тогда я принял решение уехать из страны.

Дома никто не знал, что они со мной сделали, но знали, что может быть проблема и надо остерегаться. Мы эти три недели дома не ночевали – семья в одном месте, сын в другом, я в третьем. Но никто не знал, что, возможно, придется уезжать, все готовились к свадьбе – 20 марта. Только сын знал. Единственно, что я жене сказал: "На всякий случай предупреди семью со стороны невесты, чтобы они не слишком там усердствовали". Я-то рассчитывал, что мне время дадут, а тогда и свадьба сыграется.

После разговора с поручителем я позвонил сыну, сказал, чтобы собрал всех, приготовил документы, но до последнего момента ничего не говорил, чтобы они не рассказали подружкам. Нас шестеро – трое девочек, сын и жена. Младшей девочке 17 лет, сыну 25.

9 марта прямо ночью, за час до отъезда они узнали, что уезжают. Вот так они выехали с Грозного, сели на самолет, я их в Москве встретил, и мы сразу улетели в Европу. Таким образом они остались живы.

Недоразумение

В мае к родственникам пришел человек, не хочу называть имени, но он лично от Муслима приходил. Сказал, что это недоразумение, что нет там таких сумм, если есть, то незначительные расхождения, до 5 млн, что я могу вернуться и продолжить работу. Но я этому не поверил, да и до конца жизни уже не поверю никогда.

Я не верил, что такое возможно, пока со мной это не случилось. Ведь те, кто меня пытали, я с ними встречался каждый день. Они всегда были вежливые. Когда они меня пытали, для меня был шок – не только физическая боль, но и эта боль от того, насколько они лицемерные.

Среди моих знакомых ничего такого никогда не было. В республике много про что тихо говорят, но это, может быть, слухи. Когда я со своими товарищами поделился [этой историей], они тоже были просто в шоке, что это именно Хучиев сделал – этот человек раньше сам прошел через это, он был в такой ситуации сам. Я удивлялся его жестокости. Он был в опале в 2012 году, когда его сняли со всех должностей и он прошел эту же процедуру, может, даже хуже. Потом его опять все-таки приняли на работу.

Я думаю, он себе это позволил потому, что у меня не было близких родственников там [во власти]. Это уровень Беслана – сказать, что у меня там нет ни двоюродных братьев, ни троюродных братьев, он вокруг моего дома ездил, думал, что у меня есть деньги, он подготовил мэра, я думаю.