Уже почти два месяца фигуранта «дела севастопольских мусульман» Ферата Сайфуллаева содержат в штрафной камере. Администрация Омутнинской колонии поместила крымчанина туда на полгода за найденную у него сим-карту. Корреспондент Крым.Реалии выяснял, в каких именно условиях отбывает заключение Сайфуллаев и почему он попал в немилость к тюремному руководству.
После того, как Ферат попал в Омутнинскую колонию (в Кировской области России – КР), ему удавалось раз в неделю созваниваться со своей супругой Эльзарой. Однако в апреле он перестал выходить на связь. Жена Сайфуллаева не понимала, куда пропал ее супруг, и обратилась за помощью к правозащитникам. В колонию выехали члены Общественной наблюдательной комиссии и выяснили, что с 28 марта его оштрафовали и поместили в так называемое помещение камерного типа (ПКТ). Его отправили туда на полгода за небольшое нарушение – найденную при досмотре сим-карту.
Не за терроризм, а за убеждения
За решеткой Ферат Сайфуллаев находится уже почти два с половиной года. Он был задержан 23 января 2015-го в родном поселке Орлиное, который находится на окраине Севастополя. Вместе с ним были взяты под стражу трое соседей, единоверцев и коллег Ферата: Руслан Зейтуллаев, Рустем Ваитов и Нури Примов.
Руслан Зейтуллаев, Нури Примов, Рустем Ваитов, Ферат Сайфуллаев. Ростов-на-Дону, 15 июня 2016 года
Против них возбудили уголовное дело по подозрению в участии в исламистской организации «Хизб ут-Тахрир», которая в России признана террористической. Задержанные и их близкие сразу отвергли обвинения в терроризме. Все четверо были организаторами мусульманской общины в селе Орлиное, и, по словам их родственников, никогда не замышляли никаких силовых или других противоправных действий. Зейтуллаева, Сайфуллаева, Ваитова и Примова объединяла не только религиозная, но и профессиональная деятельность. Вместе они состояли в рабочей бригаде, которая специализировалась на строительстве высотных домов.
Дело «севастопольской четверки» рассматривалось в Северо-Кавказском окружном военном суде. Слушания начались летом 2016 года. Основным доказательством, предоставленным органами следствия, было видео, на котором обвиняемые обсуждали политическую ситуацию в Крыму и переход полуострова под контроль России. Защита севастопольцев утверждает, что встреча, где состоялась данная беседа, была организована человеком, завербованным ФСБ, поэтому это видео нельзя считать надлежащим доказательством.
Глядя на это дело, говорить о политике, международных отношениях, размышлять, анализировать, давать оценки, разговаривать запрещается только крымским татарам и мусульманамФерат Сайфуллаев
В своем последнем слове Ферат Сайфуллаев заявил, что их судят не за терроризм, а за религиозные и политические взгляды и убеждения.
«Глядя на это дело, говорить о политике, международных отношениях, размышлять, анализировать, давать оценки, разговаривать запрещается только крымским татарам и мусульманам», – сказал он.
Прокурор запросил для Сайфуллаева 7 лет лишения свободы. Судейская коллегия признала его виновным в участии в террористической организации, но приговорила к более мягкому наказанию – 4 годам колонии. Столько же получили другие обвиняемые: Примов и Ваитов. Хуже всего пришлось Руслану Зейтуллаеву. Вначале его приговорили к 7 годам, однако Верховный суд России отменил это решение и отправил дело на пересмотр. 26 апреля Северо-Кавказский окружной военный суд увеличил срок его заключения до 12 лет.
В середине февраля этого года Сайфуллаева доставили в исправительную колонию № 17 Кировской области, расположенную в городе Омутнинск – на расстоянии 2,5 тысячи километров от Крыма. И уже через месяц Ферат угодил в помещение камерного типа.
Без права на звонки родным
Содержание в ПКТ предполагает, что Сайфуллаев постоянно находится в камере, и ему дается только один час на прогулку. Об этом корреспонденту Крым.Реалии сообщил его адвокат Эдем Семедляев.
«В ПКТ – как в СИЗО. Это камера с людьми. От обычных условий это отличается тем, что общий режим представляет собой, что они живут в бараках, ходят по территории свободно, и это намного проще», – сказал адвокат.
Эдем Семедляев
По его словам, еще одной особенностью помещения в ПКТ является то, что там запрещены звонки родственникам. Сам Семедляев побывал у своего подзащитного 19 июня. Он утверждает, что во время пребывания в Омутнинской колонии администрация препятствовала его свиданию с Сайфуллаевым. По словам адвоката, ему не выдавали пропуск на протяжении пяти часов, а также отказали в передаче Ферату денежных средств.
«Зайдя на территорию ИК-17, мне не дали возможность общаться с Фератом наедине в условиях, обеспечивающих конфиденциальность, как это требует законодательство. Они вынудили его написать заявление об общении с адвокатом в присутствии администрации», – заявил Семедляев.
Адвокат добавил, что обращался к своему клиенту на крымскотатарском языке, но тот, видимо, из-за давления, отвечал на русском. Также защитнику крымчанина не позволили дать Ферату на подпись документы и доверенности для международных организаций, поскольку они были составлены на английском и украинском языке. Эдем Семедляев считает, что все это в совокупности с помещением Сайфуллаева в ПКТ говорит о предвзятом отношении к нему со стороны администрации.
Лично начальник этой колонии сказал: «Это же террорист, и у нас к ним особое отношение. Лучше бы он был убийцей, насильником или вором, но не террористом»Эдем Семедляев
«К нему особое отношение. Лично начальник этой колонии сказал: «Это же террорист, и у нас к ним особое отношение. Лучше бы он был убийцей, насильником или вором, но не террористом». Он говорит, что за такими людьми есть пристальный контроль не только со стороны администрации, но и других органов», – сказал Семедляев.
Сам Сайфуллаев не жаловался адвокату на условия содержания, но, по словам Семедляева, их разговор слушал представитель администрации, поэтому Ферат мог бояться говорить правду.
Из-за того, что крымчанина поместили в ПКТ, он не смог повидаться со своей супругой Эльзарой. Условия содержания в помещении камерного типа исключают такую возможность.
«Мой супруг писал заявление на свидание. У меня планировалась поездка на 19 мая к нему. Но у нас в семье произошло горе, и я по этой причине не смогла к нему поехать. В эти полгода, пока он будет в ПКТ находиться, нам свидание не позволено, поэтому в ближайшие полгода я туда не поеду, может быть осенью. Вообще, конечно, по планам есть поехать, проведать, поддержать его», – сказала Эльзара Сайфуллаева корреспонденту Крым.Реалии.
Жены арестованных крымских татар Эльзара Сайфуллаева и Мергем Зейтуллаева, а также Райме Примова, мать арестованного Юрия (Нури) Примова
По ее словам, до помещения в ПКТ она раз в неделю созванивалась с супругом. Ферат говорил, что чувствовал он себя хорошо и на условия содержания не жаловался.
Сейчас, во время встречи с адвокатом и членами наблюдательной комиссии, он говорил, что здоров. Он сетовал только на невозможность созваниваться с женой и на запрет читать Коран в ПКТ. Чтобы севастополец не терял связи с внешним миром, правозащитники призывают писать ему письма.
«Писем приходит мало, по словам Сайфуллаева, за все время в колонии он получил всего 3 письма и пока не ясно – не пропускает цензура или их просто нет... Пишите письма! Это ничего вам не стоит, кроме часа времени и листа бумаги. А для ребят это очень ценно – поддержка, общение с людьми с воли», – написала на своей странице в Facebook координатор проекта «РосУзник» Яна Гончарова.
Адвокат Эдем Семедляев заявил, что намерен обжаловать помещение его подзащитного в ПКТ. По его словам, даже если тюремщики действительно нашли у Сайфуллаева сим-карту – это не такое серьезное нарушение, чтобы заключать его в ПКТ на целых полгода.