Вернуть Крым по-хорватски: поможет ли Украине балканский опыт?

Правительства Украины и Хорватии 13 июня подписали меморандум о сотрудничестве и согласовали создание рабочей группы, которая будет заниматься вопросами реинтеграции аннексированного Крыма и оккупированных частей Донбасса. Предусмотрены восстановление инфраструктуры, возвращение переселенцев и социальное обеспечение на реинтегрированных территориях, привлечение международной помощи. Работа будет основана на опыте Хорватии, которая в 1995 году ликвидировала сепаратистскую республику Сербская Краина на своей территории.

Самопровозглашенная республика Сербская Краина образовалось на почве этнических и религиозных споров в 1991 году в центре и на востоке Хорватии. Ее сформировали этнические сербы. Республика занимала около 30% территории Хорватии. После масштабной военной операции «Буря» были разрушены тысячи домов, разбита вся инфраструктура, погибли более 1000 человек, почти половина из которых – гражданские. Хорватия успешно восстановила свои территории и сейчас является членом Евросоюза.

Как Хорватия вернула под контроль часть страны, где существовала республика Сербская Краина? Какой урок из хорватской истории могут извлечь Украина и Крым? Об этом рассуждают обозреватель «Европейской правды» Наталья Ищенко и доцент Института международных отношений им. Тараса Шевченко Максим Каменецкий.

– Наталья, действительно ли военная часть реинтеграции хорватских территорий была столь молниеносной?

Ищенко: Так и было. Над многими территориями Хорватия вернула контроль в считанные часы и дни. Однако нужно разделять военный и мирный этапы. Реинтеграции предшествовал процесс переговоров и мирных планов, которые разрабатывали и утверждали международные посредники, но они не были воплощены. И только после того, как не удалось решить проблему восстановления территориальной целостности Хорватии этим путем, она прибегла к военным методам.

Наталья Ищенко

– Максим, насколько корректно сравнивать ситуацию в Хорватии с нынешней украинской ситуацией?

Каменецкий: Тут больше принципиальных отличий, чем схожести. Между Хорватией и Сербией по потенциалу разница намного меньше, чем между Украиной и Россией. В то время не была настолько развита информационная составляющая войн. Общество было не настолько охвачено информационными технологиями. И было несколько очень важных для населения идей, распространяемых преимущественно в регионах, где жило сербское большинство. Сербию того времени не сравнить с нынешней Россией по влиятельности на международной арене.

– Что послужило катализатором конфликта между Сербией и Хорватией?

Каменецкий: Проблемы накапливались очень долго. Конфликт не назрел вдруг в 1991-м. Все тянется еще с момента формирования единого государства южных славян в 1918 году, убийства хорватского депутата сербским парламентарием в 1928-м – прямо в Парламенте.

В 1991-м все это вылилось в войну по нескольким причинам. В отличие от Сербии, Хорватия экономически была гораздо более развита. У бывших югославских стран вообще изначально были очень разные планы на будущее. Используя некоторые идеологические тенденции – исторические, языковые, культурные, – и Сербия, и Хорватия сделали много, чтобы сформировать свои национальные идеи. Этого у нас не было сделано. На основе этих национальных идей возникла конфронтация. Политическое руководство это использовало, чтобы таким путем идти к независимости. Начались столкновения.

– Есть ли однозначный победитель в конфликте Хорватии и Сербии?

Каменецкий: Думаю, нет. Но сегодня каждая из них идет своим путем, и в большинстве случаев они признают право друг друга на это. Как ни странно, война тогда привела к уважению и признанию прав друг друга на независимость теперь.

– Наталья, как получилось, что Хорватия была вынуждена прибегнуть к военному способу возвращения своих территорий?

Ищенко: У нас эта история мало известна – российская пропаганда сделала многое, чтобы исказить восприятие балканской истории. Например, на постсоветском пространстве очень распространен тезис, что Хорватия в войне не победила. Или о том, что Хорватия и Сербия идут каждая своим путем.

– Так кто же победитель?

​Ищенко: Хорватия – потому что она добилась всех поставленных целей. Хорватия на самом деле воевала не с Сербией, а с Югославией, с Югославской народной армией. И Хорватия теперь – член ЕС, а Сербия ведет успешные переговоры о вступлении туда. Она гораздо ближе к Евросоюзу, чем, например, Украина. В чем разница между путями? Обе страны двигались к одной цели. Конфликт был в том, что Югославия восстанавливала свою целостность как союзное государство, а Хорватия боролась за свою независимость от метрополии.

– Почему сербские анклавы не были на законодательном уровне присоединены к Югославии? Или все же были – как в случае «присоединения» Крыма к России в 2014-м?

Ищенко: Югославия хотела восстановить свои границы полностью – за это они и боролись. Анклав Сербская Краина был временным образованием. Мирные договоренности, предварявшие военный исход событий, обеспечивали Сербской Краине особый статус в составе Хорватии – не в составе Югославии или Сербии. План был почти идентичен Минским договоренностям.

– Не будь военного решения конфликта со стороны Хорватии, что было бы при реализации этих мирных договоренностей?

Ищенко: На территории Хорватии было бы автономное сербское образование, влияющее на политику всей страны.

– Есть ли сегодня автономные образования на территории Хорватии?

​Ищенко: Нет. К слову, о реинтеграции. Часть территории Хорватия вернула военным путем – однако не воевала там, где это привело бы к прямому конфликту с Сербией. То, что у них были равные силы, – неправда. Была имперская Югославская народная армия – а Хорватия строила свои вооруженные силы с нуля, на основе добровольческих подразделений и местной полиции. Когда речь пошла о возвращении больших участков на границе с Сербией, хорваты поняли, что это будет прямое столкновение Хорватии и Сербии – и не факт, что они в нем выиграют. В результате была реализована специальная программа ООН – к слову, единственная настолько успешная программа реинтеграции мирным путем в Европе. И нам очень важно изучать этот опыт.

– В нашем медийном пространстве фигурирует очень упрощенное представление о том, как Хорватия вернула себе территорию за три дня военным путем. А как проходила мирная реинтеграция?

​Ищенко: Мирным путем была реинтегрирована треть территории. Программу разработала ООН и ввела свою временную администрацию на два года. Там не было ни сербских, ни хорватских, ни сепаратистских властей. Не было никаких флагов, кроме флага ООН. Жили на этой территории в основном сербы, до этого установившие свою власть тут военным путем. Это район Вуковара. Там были ужасные случаи этнических чисток, направленных против хорватов. Хорваты с этой территории были как беженцы рассеяны по другим землям Хорватии. После установления временной администрации ООН была проведена полная демилитаризация. Вывели все вооруженные силы, изъяли все вооружение у населения. Затем ввели полицию ООН, которая состояла из представителей ООН, Хорватского государства и местных сербов. Но национальных флагов не было. В полиции свели людей, до этого воевавших друг с другом. Затем было возвращение беженцев. Потом состоялись выборы местных органов власти. В них принимали участие все люди с хорватским гражданством. Далее была введена национальная валюта Хорватии. Потом – частичное признание документов, выданных в период, когда Хорватия не контролировала территорию: свидетельства о рождении и смерти, дипломы, частично имущественные документы. И затем было самое сложное – работа Комитета национального доверия.

– Чем занимался этот комитет?

Ищенко: Примирением. Примирение по-балкански значит, что люди перестают стрелять друг в друга. Не требовалось менять политическую позицию, отношение к другим людям. Все просто: если ты не согласен, не нужно убивать и изгонять со своей территории, из его дома.

– Остались ли сербы в Хорватии?

​Ищенко: Там, где была военная реинтеграция – нет. Кстати, бежали сербы не в Сербию. Слободан Милошевич перебросил их в Косово, где как раз из-за этого началась война. Там, где прошла мирная реинтеграция, сербы остались. Не все. Однако те, кто не хотел остаться, по рыночной цене продавали недвижимость, получали пособия наравне с хорватами. Сейчас сербское население на этой территории есть, сербы присутствуют в местных органах власти.

– Как вы думаете, можно ли этот опыт повторить в Украине?

Ищенко: Мирная реинтеграция возможна только при согласии двух сторон конфликта. В случае с Украиной второй стороной должна быть Россия.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)