Загреб-Варшава – Как Хорватии удалось вернуть почти треть своей территории, где более четырех лет существовала сепаратистская «Республика Сербская Краина»? Что случилось с населением этой самопровозглашенной «республики» после введения на ее территорию хорватской армии и когда на самом деле закончилась война на хорватской земле? На эти и другие вопросы Радіо Свобода ответил политик и ученый Мирослав Туджман, сын первого президента независимой Хорватии Франьо Туджмана. В 1990-ых годах, когда в Хорватии шла война, Мирослав Туджман был одним из основателей хорватской системы национальной безопасности. Сегодня он депутат хорватского парламента и профессор Загребского университета.
Хорватский политик Мирослав Туджман напоминает, что в начале 1990-х, когда Хорватия добывала свою независимость от Югославии, не все западные политики были этим восторженны. Часть из них утверждала, что процесс возникновения новых государств на европейском континенте противоречит идее Евросоюза. Отметим, что за целостность Югославии выступал тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран.
«Парадоксально, – говорит Мирослав Туджман, – и в западноевропейских столицах стремление хорватов к независимости стали лучше понимать только тогда, когда на войне уже погибло немало людей и наша страна в значительной степени была разрушена».
Мирослав Туджман
В 1995-м хорватские власти проинформировали государства Запада, что они начинают военную операцию против сепаратистов
В начале 1992 года в сепаратистскую «Республику Сербская Краина», провозглашенную сербами на территории Хорватии, ООН ввела миротворческие войска. Следующие три года хорваты использовали для того, чтобы укрепить свое государство и создать сильную армию. Загребу не удалось вернуть самопровозглашенную «республику» в состав Хорватии дипломатическим путем. Поэтому в 1995-м хорватские власти проинформировали государства Запада, что они начинают военную операцию против сепаратистов.
Операция «Буря» продолжалась три дня
Главную операцию по возврату неконтролируемой территории в Загребе назвали «Бурей». Провели ее быстро и решительно – в течение трех дней в августе 1995.
«Перед «Бурей», – рассказывает Туджман, – состоялась усиленная мобилизация, поэтому в «Бурю» Хорватия вошла с двухсоттысячной армией, причем треть войска была сконцентрирована на восточных границах Хорватии, на границе с Югославией и с Боснией и Герцеговиной в направлении Черногории, потому что мы не знали, как будет реагировать Белград и не нападет ли на нас».
Территории, где в 1991-1995 годах существовало сепаратистское «государство», до сих пор остаются наиболее экономически отсталыми регионами Хорватии
Когда хорватская армия вошла на территорию самопровозглашенной «республики», тамошнее сербское население начало массово бежать в Сербию и на боснийские территории, заселенные сербами. Подавляющее большинство из них так и не вернулось к своим спешно брошенным домам. Территории, где в 1991-1995 годах существовало сепаратистское «государство», до сих пор остаются наиболее экономически отсталыми регионами Хорватии.
Туджман говорит, что после войны хорватские власти подготовили 1500 обвинений против лиц, совершивших военные преступления. Однако, отмечает политик, впоследствии под давлением международного сообщества Загреб отказался от этого плана – во имя гражданского примирения. Под внешним давлением как военные преступления были квалифицированы только 25 дел.
«В политическом и стратегическом смысле это было рационально. Но с другой стороны, это повлекло недовольство общества, которое надеялось, что совершившие эти преступления будут наказаны. Нельзя забывать о том, что в Хорватии во время войны пострадало 16 000 человек, причем половина из них – это гражданские люди. Часть из этих людей, в том числе из оккупированного города Вуковар, попала в концлагеря и пропала без вести. Мы знаем только то, что они убиты, и не знаем, где именно», – говорит политик.
Когда на самом деле завершилась война?
В 2012-м Международный уголовный трибунал по военным преступлениям в бывшей Югославии приговорил двух хорватских генералов Анте Готовину и Младена Маркача к длительным срокам тюремного заключения. Судьи обвинили их в преступлениях против сербского мирного населения во время операции «Буря». Но уже через полтора года Апелляционная палата Гаагского трибунала полностью оправдала Готовину и Маркача. Их выпустили на свободу прямо из зала. В Загребе уволенных генералов встретили как национальных героев.
Мирослав Туджман считает, что день, когда в Гааге огласили оправдательный приговор для военных, командовавших операцией «Буря», стал окончательным завершением войны.
День, когда в Гааге огласили оправдательный приговор для военных, командовавших операцией «Буря», стал окончательным завершением войны
Он разъясняет: «Ответ на вопрос, когда закончилась война в Хорватии, неоднозначен. В военном смысле она закончилась в августе 1995 года во время операции «Буря», в дипломатическом – в начале 1998-го, одновременно с мирной реинтеграцией хорватского Подунавья, то есть остатков оккупированной территории, но в информационном смысле война закончилась 5 лет назад, после освобождения генералов Маркача и Готовины, командующих операцией «Буря». Собственно тогда, когда с них сняли обвинения, исчезла и напряженность в информационном пространстве вокруг участия Хорватии в этой войне».
Мирослав Туджман не хочет оценивать президентскую деятельность своего отца. Говорит, что важнее то, как Франьо Туджмана оценило хорватское общество. А оно, мол, относится к деятельности Туджмана-старшего преимущественно положительно. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что главный аэропорт страны назван именем Франьо Туджмана. Хорватский политик убежден, что его отец хорошо понимал тенденции развития мира, потому что был сведущим историком.
«Чтобы понять президента Туджмана, надо помнить о том, что он был историком, десятилетиями изучал историю межнациональных отношений. Основная мысль его понимания истории – мир постоянно интегрируется и национально индивидуализируется», – отметил сын первого президента Хорватии.
Аэропорт имени Франьо Туджмана. Загреб, март 2017
Не все раны войны можно заживить
С течением времени страсти, которые в первые годы после войны полыхали между сербами и хорватами, понемногу утихают
Туджман говорит, что с течением времени страсти, которые в первые годы после войны полыхали между сербами и хорватами, понемногу утихают. Впрочем, признает политик, есть раны войны, которые не заживают. Особенно, если речь идет о семье, где кого-то убили или покалечили. Кроме этого, есть и другие результаты войны, которые донимают всю страну.
«Мы до сих пор чувствуем, что Хорватия потеряла тогда динамику своего экономического развития. Вместе с тем развитие отношений с Сербией блокирует то обстоятельство, что официальный Белград никогда не признавал своей части ответственности за войну на территории Хорватии. Война не велась на территории Сербии, она была в Хорватии. Возможно, когда-нибудь между нами будут хорошие отношения, однако уровень искренности, доверия и уважения вырастет только тогда, когда Сербия признает свою ответственность за то, что она реализовала политику, которая не сделала ничего хорошего ни ей, ни Хорватии», – отметил политик.
В целом, говорит Мирослав Туджман, хорватские сербы, которые в начале 1990-х создали сепаратистскую «республику», потерпели большое поражение. После того, как Хорватия провозгласила независимость, у них было гораздо больше прав, чем они получили после войны.