Специально для Крым.Реалии
То, как в Крыму прошла 73-я годовщина депортации крымских татар, – наглядная иллюстрация того, что такое современная Россия.
Потому что весь постсоветский опыт отмечания этой даты пришелся на украинский период, когда государство было слабым и неповсеместным. И это отсутствие вертикали ощущалось во всем: любимой позицией Киева была поза страуса – если можно было избежать принятия решения, то его не принимали. Государство не мешало и не помогало – оно дистанцировалось от любой субъектности и ответственности. Половинчатость как норма.
А Россия – это образец того, как выглядит этатизм. Та самая идеология, которая подразумевает ведущую роль государства в любом политико-общественном шевелении. Когда право государства вмешиваться во все считается нормой.
Современная Россия пытается поставить под контроль даже скорбь
Более того, современная Россия пытается поставить под контроль даже скорбь. После апрельских терактов в питерском метро, власти не постеснялись организовать траурный митинг, на который проплаченную массовку собирали по объявлениям. 400 рублей за несколько часов публичной гражданственности.
Кто-то скажет, что власти не верят в способность россиян объединяться, а потому пытаются выполнять роль костылей, – и будет не прав. Потому что главный имперский посыл состоит как раз в том, чтобы лишить субъектности всех, кроме вертикали. Чтобы любые ростки жизни рождались в государственном инкубаторе. Чтобы внесистемность была невозможна даже на уровне личного переживания.
И это показательный момент. Потому что современная Россия – это образец того, как средство становится целью. Как государство перестает быть инструментальным, перестает существовать во имя собственных граждан, а становится самодостаточным. Начинает жить само для себя и во имя себя, погребая под собой любую попытку активизма и самостоятельности.
Государство – превыше всего, а ценность личности определяется способностью находиться на службе у вертикали
И стоит ли удивляться тому, что Кремль воспринимает собственных граждан лишь как винтики в системе. Отсутствие индивидуальности – как главный критерий качества. И даже сам образ российского прошлого сконструирован так, что в нем государство – превыше всего, а ценность личности определяется ее способностью находиться на службе у вертикали.
Кремль не случайно пытается дистанцироваться от современных западных моделей существования. Потому что все эти модели лишают российские элиты монополии на власть. Они предусматривают системы сдержек и противовесов, которые ограничивают право власти совершать ошибки. И оттого Москва раз за разом пытается сконструировать какую-то свою альтернативу.
Россия забрала у общества акцию «Бессмертный полк», которая была придумана как альтернатива официозу. Запретила иеговистов, не желающих служить в армии. Превратила политику в контролируемый загон, доступ в который осуществляется по фейс-контролю уровня лояльности и системности.
И то же самое она пытается проделать с крымскими татарами.
Отсутствие рефлексий как достоинство. Стадо как образец общественной жизни
Потому что субъектность этого народа, его опыт жизни без государства и вне государства служит угрозой для вертикали. И вот уже три года мы наблюдаем операцию под названием «приручай и властвуй». Запрет Меджлиса, создание прогосударственных альтернатив, перевод любых общественных мероприятий (от Хыдырлеза до траурного митинга) под государственный зонтик – это все та же политика лишения субъектности.
Готов идти на согласованную скорбь? Тогда тебе положены флаги и символы. Решил пройти с флагом по городу без государева благоволения – готовься к административному протоколу. Кремль не умеет делиться полномочиями, боясь появления любого диссонанса в стройных рядах шагающих в ногу.
Умение петь хором и радоваться по расписанию. Отсутствие рефлексий как достоинство. Стадо как образец общественной жизни.
Впрочем, у этой системе есть и неоспоримое достоинство. Когда все покатится под откос – ее никто не выйдет защищать. Потому что некому будет отдать об этом распоряжение.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции