Сцена Майдана важнее, чем сцена «Евровидения» – Анастасия Приходько

События на фронте на Донбассе гораздо важнее «Евровидения», которое начнется через несколько дней в Киеве. Об этом в интервью Радіо Свобода рассказала певица, волонтер Анастасия Приходько. Хотя она не отрицает значение этого конкурса, в котором участвовала. Анастасия жалеет, что представляла на «Евровидении» Россию. Но с тех пор прошло восемь лет – Майдан, оккупация Крыма, война на Донбассе – и певица не имеет больше отношений с этим государством. Приходько говорит, что не имеет права судить коллег, которые не гнушаются сейчас концертами в России. Однако, добавляет Анастасия, она, в отличие от этих исполнителей, «не продалась за российские рубли». Также гостья Радіо Свобода высказалась о запрете гастролерше в оккупированном Крыму Юлии Самойловой выступать на «Евровидении» и чем является для Анастасии 9 мая.

– Киев принимает «Евровидение». Что для Вас, Анастасия, это означает как для гражданки Украины, не только певицы? Это значимое событие? Или не стоит его преувеличивать?

– В музыкальном плане – да, это очень важное событие. Потому что для каждого музыканта это площадка, на которой он может показывать свое творчество.

– Помнится, был первый Майдан – до этого победа певицы Русланы. Затем «Гринджолы» выступили именно в Киеве, мягко говоря, не самым лучшим результатом. O.Torvald на этот раз будет представлять Украину. Нельзя ли такого же ожидать? Конечно, здесь все прогнозы довольно призрачны, но все же...

– Это непредсказуемо. Мы никогда с вами не можем догадаться, что нужно Европе, какая музыка им понравится. Потому что, например, никто не ожидал, что победу одержит группа Lordi или Мария Шерифович, потому что очень сдержанно все как-то. Но в течение нескольких лет оно начало меняться. И как-то, я не знаю, как это получается, но победителя мы видим сразу. Поэтому я думаю, что все же этот конкурс становится проще.

Но, судя по тому, какие прогнозы дают на группу O.Torvald, то они очень радуют. Потому что очень хочется, чтобы всегда занимали первые места или в пятерку, в тройку входили.

– Если бы Вы имели возможность проголосовать (возможно, Вы это и сделали, когда был отбор, ведь был жесткий конкурс), то O.Torvald отдали бы свой голос или нет? Если не секрет...

– Наверное, да. Я сейчас быстро вспоминаю всех участников... Наверное, да. Потому что сейчас он (O.Torvald – ред.) и является лицом Украины – таким мощным, воинственным, очень мощная музыка.

Именно такие ребята должны сейчас представлять наше государство, потому что боль Джамалы мы все почувствовали, а теперь мы покажем силу духа, благодаря группе O.Torvald.

(Официальное видео песни Time группы О.Тorvald, которая будет представлять Украину на «Евровидении-2017»)

– Для россиян «Евровидение» стало своеобразным «Сталинградом» уже давно. Не тогда, когда Пугачева пятнадцатое, или какое там место занимала с Киркоровым на этом конкурсе в свое время, а вот уже более поздняя эпоха, при Путине, то это уже – большой бой. На этот раз предложили Юлию Самойлову.

– Кстати, я не понимаю тех людей, которые говорят, что мы должны пускать некоторых артистов или еще кого-то, ту же Юлю Самойлову. Мы уважаем себя. Мы очень большая нация. Мы великая держава. И у нас есть законы. И тех, кто их не соблюдает, конечно, нельзя их пускать.

– Кстати, Юлия Самойлова после запрета, объявленного Украиной на выступление для нее на «Евровидении», вновь едет в Крым.

– Это все Россия. Сейчас к ней очень приковано внимание. Сейчас очень празднуют через это. Если честно, то мне ее немного жаль. Потому что сейчас ее просто и тупо используют для своих политических амбиций. И в том сценарии, который они написали, она просто стала участником сценария. Поэтому я считаю, что именно когда состоится уже ее выступление, на этом она, к сожалению, как певица закончится. Потому что она должна быть в данный период маленьким пазлом, вписанным в ту большую игру, которую строит Россия.

– Кто, на Ваш взгляд, пишет этот сценарий для Самойловой и не только для нее?

– Это, конечно, все идет от Кремля. Все программы, все интервью, все сценарии. Все идет так, как нужно королю, как говорится. Поэтому мы видим, во что уже превращается это государство. Думаю, если так и дальше будет продолжаться, то скоро он его уже своими руками и развалит.

– Действительно, продолжается война. Вы об этом знаете не просто из прессы, вы бываете на фронте. Можете сейчас поделиться, когда Вы в последний раз были на фронте?

– На двухлетии 90-го батальона, охранявшего ДАП, который сейчас стоит на «промке». Это было несколько месяцев назад. Тогда я была последний раз. Сейчас мы также планируем поездку к ребятам. Пока не буду говорить куда, только после того, как я вернусь.

И я могу сказать, что пусть не обижаются коллеги, пусть не обижаются те, кто делает этот праздник, но для меня сейчас главное – события на фронте, а не посещение «Евровидения». Если бы это было в другое время – да, конечно. У меня были бы до сих пор искренние, открытые, свободные эмоции. Сейчас вроде и рад, но я себе этого не могу позволить. Потому что еще рано.

– Какие настроения у ребят там? Что говорят?

– Какие? Такие слова нельзя говорить в эфире.

– Но все же боевой дух держится?

– Да конечно! Конечно, держится. Я очень люблю к ним ездить, там такая искренняя атмосфера, когда действительно, как брат за брата, когда эти женщины и девочки 21-летние готовят для всех ребят, они, как одна большая семья – друг за друга, действительно, отдадут и жизни. И они верят в нашу победу. Они делают все для того, чтобы у нас был мир. И низкий поклон каждому!

Я не знаю, нет таких слов, чтобы подобрать и сказать им, что именно для меня это значит. Хотя бы рядом с ними постоять. Это невероятные эмоции. Я очень горжусь, что я им могу пожать руку и посмотреть им в глаза.

– Я не могу не зацепить и такую тему. 2009 год, «Евровидение». Не жалеете, что выступили не от Украины?

– Жалею.

– Кстати, я никоим образом Вас ни в чем не обвиняю.

– Я знаю. Я буду говорить откровенно, как оно есть. У меня было три попытки представить свое государство – Украину. Ни разу у меня не получилось. Одна из таких попыток была в 2009 году, когда меня дисквалифицировали. И получается так, что свой среди чужих, и чужой среди своих. Представлять Россию украинской песней – это, конечно, определенное достижение. Но если бы Вы знали, как меня тошнит от этого вопроса!

– Требование, чтобы часть этой песни Вы выполняли именно на украинском, очень просто Вы это пробивали в России, насколько я знаю. Да?

– Да. Ибо, несмотря на все то, как мне не давали здесь с самого начала состояться как певице, несмотря на всех тех людей, которые были рядом со мной и... Могу только одно сказать. Никогда никому не удастся выбить любовь из меня к моей Родине! Поэтому, несмотря на людей, которые тогда были первыми, кричавшими «Нет, она выиграла «Фабрику звезд» в России – она не будет представлять наше государство», а все равно Анастасия Приходько уехала в Россию, представила Россию, но с украинской песней.

Я очень люблю свою Родину. Я не знаю, как Вам это описать. Потому что я хочу, чтобы она полюбила меня. Поэтому я делаю все для того, чтобы оказаться дома. Я понимаю, что это «Евровидение» – наверное, я буду сидеть в 80 лет, и у меня будут спрашивать: Анастасия, прокомментируйте свое «Евровидение-2009». Но мне очень хочется сделать все для того, чтобы чувствовать себя дома и спокойно разговаривать на эту тему. Я могу сказать, что мне очень сложно это сделать.

– Но, насколько я знаю, по правилам «Евровидения», нет такого, что один раз выступил и все. Да?

– Нет.

– Не знаю – Вам далеко не 80 еще. Может, еще и выступите. И именно от Украины. Не оставляете таких надежд?

– С одной стороны, Бог любит троицу. Трижды у меня не получилось. Я никого не обвиняю. Проблемы эти только во мне. Может, музыка не та. Может, настроение не то. Но одни говорят, что не надо сдаваться, другие же: ты уже переросла этот конкурс. Не знаю, как оно будет по ощущениям. Очень много мыслей по этому поводу. Очень много.

Но для меня было важнее, когда именно 14 декабря 2013 года я вышла на сцену Майдана, когда вся площадь Независимости была рядом со мной – я поддерживала их. Это, наверное, гораздо дороже для меня. Это когда ты понимаешь, что ты настолько ответственна за все, что ты делаешь, каждое слово, все сочетается: и музыка, и слова, и поступки. И когда ты каким-то таким «светлым лучиком», как меня иногда называют, когда тебе верят, когда говорят слова благодарности за то, что делаешь, то, наверное, это главное для меня. Наверное, да.

Я не могу Вам сказать о конкурсе «Евровидения». Наверное, любовь своих собратьев и сестер, и своей Родины для меня гораздо важнее, и оставаться тем, кем, наверное, я и должна быть. Это, наверное, главное.

– Возможно, пафосно прозвучит. Сцена Майдана для Вас гораздо, несравненно важнее, чем сцена «Евровидения». Да?

– Да. Потому что я очень люблю людей. Очень люблю! Когда я вижу, что моим людям плохо, я стараюсь от себя сделать все, чтобы они поверили, что есть еще люди на земле, их не предадут. Я именно таких ищу. Потому что мне очень важно встречать таких людей в своей жизни. Я хочу для них такой и остаться, чтобы они никогда не теряли надежды. И это для меня (Вы абсолютно правы) гораздо важнее.

– Некоторые Ваши коллеги, украинские певцы, в том числе на «Евровидении» представлявшие именно Украину, не гнушаются поездками в Россию, никоим образом, как вот Вы, не говорят. Даже намекают, что на самом деле то, что происходит на Донбассе, «внутренний конфликт», «Россия ни при чем» и так далее, фотографируются с тем же Филиппом Киркоровым и тому подобное.

Какой оценки заслуживают эти люди? Или Вам некорректно как певице ее выражать? Ведь, пока они ездят, ежедневно опять же на фронте погибают украинские воины. Почти каждый день.

– Очень интересно, что все эти представители упоминают в своих словах только Донецк и Луганск. О Крыме они говорят как-то поверхностно, очень аккуратно. Понимаете, к чему я? Когда началась оккупация Крыма, а потом мы все видели, как Путин сидит и подписывает указ о «присоединении» Крыма к России, то все начали это массово забывать и начали говорить, что это какое-то тут у нас внутреннее, у нас тут «хунта озверела», «бандеровцы напали», «укропы» и так далее. Но почему именно в суть не смотрят? Почему они перестали думать?

Все же наглядно было видно, что началось все именно с Крыма, зашли эти ФСБешники, зашли эти «зеленые человечки», затем началась оккупация, затем «присоединение» Крыма. А уже потом Луганск и Донецк! Почему они перестали смотреть сюда и говорят, что все начали именно мы? Когда это произошло? Поэтому у меня есть вопросы. Неужели наши артисты настолько потеряли возможность думать? Они говорят только о Луганске и о Донецке, что это «внутренний конфликт». Как он может быть, если все началось из Крыма?

Поэтому, наверное, это у них надо спрашивать. Я не понимаю, где у них голова. Почему они не могут сами? Хотя я понимаю. Да, денег лишних не бывает, все их хотят зарабатывать, и все хотят их много. Но мы знаем, жадность порождает бедность. Это, во-первых. Во-вторых, они стали все звездами здесь. И сделали их звездами именно люди, которые покупали билеты на концерты, которые скачивали песни, которые брали автографы и сделали из них тех, кем они являются. Но потом они (звезды) сказали «Бай» и поехали в Россию, когда у нас началась война. Ну, кто эти люди? Они предали не только Родину, но и людей, которые в них верили, их любили.

Бог им судья. Я не имею права их судить. Но пожать руку при встрече – я этого никогда не сделаю. Общаться с ними мне не о чем. Понять их я не могу. Потому что даже те звезды, которые просто смотрели на меня вот такими глазами, когда я тогда еще в 2007-м, 2008-м, 2009-м году объездила всю Россию, они вот так только смотрели. Я смогла в себе разобраться. И я не продалась за российские рубли, я не продала своих, я не продала Родину. Хотя моя карьера (об этом все знают) построена была в России.

Приехав сюда, я вышла на сцену Майдана, когда у власти еще был Янукович, а в России уже знают, что я вышла на сцену Майдана. Я могла потерять все. Но мой дед-фронтовик всегда меня учил оставаться порядочным человеком, любить свою Родину. Он рассказывал мне, как участвовал в операции «Багратион» и в штурме Рейхстага. Этот человек меня воспитал. Поэтому я иначе не могу поступить. Я – не предатель. Поэтому я и хочу донести людям, что есть еще нормальные люди, которые не продаются.

– При этом не надо быть знатоком музыкальной среды, чтобы констатировать, что такая Ваша политическая позиция, мягко говоря, лишила Вас очень больших прибылей. Да?

– Интересный вопрос. Политическая?

– Возможно, я неправильное слово употребил. Гражданская позиция?

– Любовь. Я просто люблю жить честно. Я люблю жить как человек. Я люблю помогать. И надо идти по жизни правильно. Я сто раз говорила одну очень интересную вещь, когда некоторые «голуби мира» говорят, что политика и музыка – это разные вещи, не надо путать. Я понимаю одну вещь: если ты делаешь какие-то действия, то ты невольно становишься политическим человеком. Хочешь ты этого или нет. Вот у нас есть такие представители, которые пели на Антимайдане.

– Конечно. Причем, даже не по политическим соображениям, не по гражданским соображениям, насколько можно понять...

– Они говорили, что это – музыка. Но мы уже видим, что это – политический выбор. Как правильно все это сложить? Я выходила поддерживать людей без политических сил. Но получилось так, что... Интересно очень, когда я смотрю российские новости, особенно с Соловьевым, то ...

– Смотрите до сих пор? Хватает ли у Вас терпения?

– Нет, когда мне сбрасывают. Вы что, чтобы я смотрела – пусть Бог милует! Я смотрю – не понимаю. Все они прекрасно знают, что Россия напала на Украину и оккупировала Крым. Все это знают. Наши артисты ездят выступать. Но меня называют предателем, а их жалеют и делают там звездами. Ответьте мне на этот вопрос. Как это такое может быть? Неужели они не понимают... Как это сказать?

– Есть такое выражение «политическая целесообразность»...

– Понимаете? Пусть меня Бог милует еще раз иметь какие-то отношения с Россией! Потому что это что-то «из ряда вон выходящее». Я так отвечу, наверное, потому что другого у меня нет.

– Настя, Вы упомянули своего деда. 9 мая – тоже событие на следующей неделе. Для Вас 9 мая – праздник, как день победы во Второй мировой войне? Возможно, день скорби?

– Я помню, когда я была маленькой, то дед брал меня за руку, и мы шли в парк. Его жена уговаривала надеть пиджак с орденами, взять внуков и пойти гулять по парку. А потом подбегали маленькие девочки и дарили ему гвоздики. А он очень стеснялся, говорил: зачем они мне дарят? Он всегда выпивал три рюмки водки и смотрел фильмы о войне. Благодаря нему, я знаю такие фильмы, как «Аты-баты, шли солдаты», «В бой идут одни старики». Когда его не стало, мне было 10 лет. Мы уже эту традицию продолжали без него. Мама надевала его пиджак, как дочь, и мы гуляли по тому же парку.

Сейчас 9 мая у меня ассоциируется с тем добром, которого мне не хватало. И уже мама в парк не ходит. И мне уже надо ходить с детьми и надевать его пиджак. Я всегда езжу к нему на могилу именно 9 мая, потому что 9 мая для него было Днем Победы. Именно 9 мая, когда он шел по Берлину, рядом был лучший друг Митя Липилкин. Они праздновали эту победу. И маленький боец из гитлерюгенд где-то спрятался на крыше и попал ему в голову. Он умер.

8 мая я праздную с людьми. Но все равно 9 мая останется как память о моем деде-фронтовике. Я поеду на кладбище. И я возьму три рюмки водки и выпью вместе с ним.

– В конце разговора Ваши пожелания нашим слушателям, читателям, зрителям.

– Веры. Это главное. Божьей помощи. Ангела-хранителя каждому из наших военных. Любви друг к другу. Понимания и силы, наверное, веры, в силу нас, в силу наших ребят. Потому что каждый день мы на шаг – к победе.

​