Я-государство и я-человечество

Государство есть преступление перед человечеством и человечностью.

Так было всегда, но в наши дни это стало очевиднее: информации больше – и о государствах, и о людях. Очередная война, казусом белли для которой послужила драма 11 сентября, очередной экономический кризис, очередное наступление реакции во всем мире – все это помогает понять, насколько же государство не объединяет людей, но разделяет человечество.

В России это наиболее чувствительно. Водораздел проходит не между 85% "они" и 15% "мы". Все намного – в цифрах – хуже. Большинство из "мы" – это вовсе не мы, а они. Те, для кого государство – это я, только большое, а я – это государство, только маленькое. Государство имеет право, я имею право. Право руководить, право ограничивать, право воевать, цензурировать и т. д., и т. п.

Это стартовая позиция человечества – если считать стартом обозримую часть истории. Может не быть никаких государств, но мужчина и женщина уже сотворяют себя государством. Государь и государыня. Не ячейка общества, вполне полноценное общество – уродливое в своем отношении к миру, друг ко другу и к самим себе. Полноценная банка со змеями, которые пытаются достичь консенсуса раньше, чем умереть.

Кошмар российской жизни именно в том, что Ленин и его преемники раздули государство до тотальных размеров. Было самодержавие, стало самонедержание. Государство, воплощенное в очередном путине, стало единственной реальностью миллионов людей. Эти миллионы и до этого не отличались большим персонализмом, а на сегодняшний день огосударствление человека в России дошло до, хочется верить, предела – он же и полный беспредел.

Человек может быть доволен государством – а почему бы и нет, если он, скажем, президент России? Человек может быть недоволен государством – почему бы и нет, если он замерзает на улице? Но оба – люди государственного типа. Единственный смысл их жизни – государство. Ходорковский и Навальный с их сторонниками точно так же люди-государства, как и Путин с Медведевым. Вне государства они себя не то что не мыслят – не чувствуют. Быть государством есть для них смысл жизни, этим и сильно то проклятое государство

На Западе положение дел, конечно, лучше. Но подъем ксенофобии, изоляционизма, шовинизма – это ведь подъем той самой психологии этатизма. Человек может считать себя либертарианцем, но ведь он не против государства, он просто самого себя считает главным государством, которое опять же имеет право отстреливать мигрантов, террористов и вообще всех, кто, как он полагает, угрожает ему и его близким.

Что же, нет свободных людей, я-людей? Конечно, есть, иначе бы не было Радио Свобода, не было бы интернета, да и книг бы, скорее всего, не было бы, и телевизора. Я-человечество – это не социальное положение и не политические взгляды. Политических комбинаций намного меньше, чем мировоззрений, поэтому политика и возможна, возможно объединение разных.

Что такое я-человечество? Возьмем примеры последних лет – отождествлять себя с жертвами, со слабыми, с пострадавшими. Я – грузин, я – Шарли, я то, я се. Вот в России гнобят свидетелей Иеговы. Мало кто, конечно, настолько либерален, чтобы написать : "Я – свидетель Иеговы". Я – могу, но не потому, что я либерален, а потому, что я христианин, а всякий христианин еще и иудей по определению, а всякий иудей, разумеется, по букве и Духу Священного Писания, Торы, Мишны – свидетель Б-га, то есть, с поправкой на правописание, и свидетель Иеговы. И запрет на переливание не свидетели придумали.

Однако, написать "я – свидетель Иеговы" совершенно недостаточно. Как и "я – Шарли". Свидетелей Иеговы сняли с регистрации? Быть с ними солидарными означает отказаться от регистрации самому и своей общине! "Шарли" убили? Быть "Шарли" означает тогда отказаться от защитников, которые весь мир готовы посадить под замок, чтобы обеспечить его, мира, безопасность.

Я-человечество не тот, кто призывает армию в помощь человечеству и человечности, а тот, кто согласен на смерть себя, любимого, лишь бы никакие армии не лезли в душу ни себе, ни другим. Ни армии солдат, ни армии чиновников, ни армии борцов с терроризмом-экстремизмом. Любая форма коллективизма – защита своей семьи, своего поселка, своей страны, нации, этноса, религии – есть я-государство. Это форма смерти.

Жизнь – в том, что человечество – это я, а я – человечество. Это не космополитизм, это космоперсонализм. Не полис, а персона, не город, а личность. Так должно было бы быть в палеолите, и так бывало всегда, хотя не у всех. Сегодня технические средства таковы, что выбор обострился. Либо я-человечество становится главной формой жизни на Земле, либо кладбище, куда активно двигается я-государство. Плечо рычага стало таким, что Архимеду и не снилось. Освенцима и Хиросима с овчинку покажутся – не потому, что к власти придет какой-то особый урод (хотя и это, увы, имеет место быть кое-где у нас порой), а потому что, раз сделав выбор в пользу я-государства и государства-я, люди обрекают себя и окружающих на смерть. Сперва изоляция, потом гниение, а потом гиение, шакальничать будем, падалью питаться, и уже питаются падалью те, кто от имени человечества разрушает человечность, выгораживая для себя и своих загончик поудобнее.

Все, конечно, не так страшно. Еще раз скажем: полвека назад было хуже, намного хуже. То, что сегодня пугает, тогда было нормой. Но откуда оно, пугательное, взялось? Потому что я-человечество расслабилось, подуспокоилось, решило, что можно и государственные границы сохранить, и ядерное оружие, что можно и подворовывать из казны, и подвирать людям, – прогресс не пострадает. Уже прогресс пострадал! Нельзя совмещать я-человечество с враньем, воровством и эгоизмом личным и коллективным. А что можно и, соответственно, нужно? Совсем чуть-чуть – сказать себе: "Я – человечество". Можно даже бейджик не вешать. Все и так довольно быстро поймут и дальше будут варианты – от получения по шее до братских объятий. Сказать себе, что ты – не государство и государство – это не ты, – это такая малость. Но, поверьте, этого больше всего боится – нет, не государство, оно ведь не существует само по себе, – а миллиарды людей, государства составляющие и мыслящие о себе как о государстве. И правильно боятся, потому что сказать себе "Я – человечество" означает вырвать у государства еще одну жертву, она же и палач, и спасти от государства все человечество, потому что все человечество – в каждом, и каждый – все человечество.

Яков Кротов, историк и священник, автор и ведущий программы Радио Свобода "С христианской точки зрения"

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода