В ночь на 7 апреля американские военные выпустили с эсминцев в Средиземном море 59 крылатых ракет «Томагавк» по военно-воздушной базе Шайрат на западе Сирии. Силы Башара Асада официально заявили о гибели шести военных и девяти гражданских лиц, а также о «значительном материальном ущербе». Ракетный удар стал ответом президента Дональда Трампа на гибель сотни сирийцев в результате предполагаемой химической атаки в провинции Идлиб. Россия назвала американское вмешательство «актом агрессии».
На главные вопросы о новой конфронтации между США и Россией в Сирии журналисту Виталию Портникову отвечает директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос.
– В каком положении оказался Кремль на Ближнем Востоке?
Удар по сирийской авиабазе – это также сильнейший удар по планам Москвы вернуться в этот регион в качестве победителей и миротворцевИгорь Семиволос
– В крайне затруднительном. Удар по сирийской авиабазе – это также сильнейший удар по планам Москвы вернуться в этот регион в качестве победителей и миротворцев. Скорее всего, американские атаки на сирийские правительственные войска будут повторяться. Россия просто ничего не может этому противопоставить. Доставлять в Сирию боеприпасы и людей проблематично, вдобавок президент Турции Реджеп Эрдоган выразил готовность присоединиться к инициативам США. Кремль оказался в ловушке собственных амбиций.
Игорь Семиволос
– То есть прямых военных столкновений между США и Россией ждать не стоит?
– Нет, и даже не из-за неготовности к ним России. Мне кажется, США постараются вести посредническую войну, не сталкиваясь с Россией лоб в лоб, но последовательно ущемляя ее интересы, в частности, оказывая и политическое, и военное давление на Башара Асада.
– Какими могут быть последствия конфронтации с Россией для Дональда Трампа?
Отдельные ракетные удары могут рассматриваться как проявление силы, которого в целом ждали от Дональда ТрампаИгорь Семиволос
– В США накопилось множество внутренних проблем, и новый президент не раз заявлял, что намерен сосредоточиться именно на них, в ущерб внешней политике. За решение ввязаться в полномасштабный конфликт он будет отвечать перед избирателями и перед значительной частью американского истеблишмента. Отдельные ракетные удары могут рассматриваться как проявление силы, которого в целом ждали от Дональда Трампа, но война – это совсем другое дело.
– Сможет ли Владимир Путин в этих условиях обменять признание Крыма на уход из Сирии?
– Своим вмешательством в сирийский конфликт президент России как раз пытался перевернуть крымскую и донбасскую страницу и начать отношения с Западом с чистого листа. Но в итоге мы видим, что Сирия может обернуться для Владимира Путина еще более страшным поражением, чем последствия его более ранних действий. Поэтому вспоминать про Крым сейчас вряд ли в его интересах. Мы еще увидим бурные дебаты в Совете Безопасности ООН, где россиянам четко обрисуют перспективы их дальнейшего участия в этом конфликте и особенно поражения в нем.