14 человек погибли (по состоянию на 11:30 4 апреля), около полусотни ранены в результате взрыва в понедельник в метро российского Санкт-Петербурга. Власти уже назвали взрыв терактом, впрочем ни одна группа не взяла на себя ответственность за него. В то же время сообщается об объявлении в розыск двух подозреваемых. По предварительным данным, одним из них может быть рожденный в Кыргызстане гражданин России.
Сомнений в том, что атака была террористической ‒ никаких, заявил в интервью Радіо Свобода российский журналист, главный редактор «Ежедневного журнала» Александр Рыклин. Он не исключил, что Москва может назвать виновником любого ‒ от боевиков-исламистов до националистов-«бандеровцев». В любом случае, убежден Рыклин, делая выводы по делу, Кремль не пренебрежет как предыдущим опытом «запугивания терроризмом», так и методом «закручивания гаек».
‒ Александр, взрыв в петербургском метро сразу назвали терактом. Какие еще версии озвучиваются и кто мог это сделать?
‒ Я думаю, нет никакого смысла рассматривать какие-то другие версии, кроме теракта. Понятно, что это был теракт. Я не представляю, что у кого-то могут быть сомнения по этому поводу. Другое дело ‒ кто этот теракт осуществил? Этот вопрос, конечно, возникает, и главное в этой ситуации для всех граждан России ‒ что, к сожалению, российские институты, в частности, правоохранительные, разрушены настолько, что мы не можем говорить, что в результате следствия получим какой-то правильный ответ на этот вопрос ‒ реальный ответ. Что мы узнаем правду.
Сегодня в России нельзя выяснить путем расследования, что на самом деле произошло. Потому что мы не верим нашим правоохранительным органам
Я не хочу сейчас выстраивать различные версии, потому что разное приходится сейчас читать и слушать о том, кто это может быть. Кроме того, мы видим это странное фото «ваххабита» ‒ что у него на лице прямо написано, что он ‒ «террорист»? А он ничего и не сделал, да? Но факт остается фактом. К сожалению, сегодня в России нельзя выяснить путем расследования, что на самом деле произошло. Потому что мы не верим нашим правоохранительным органам и не можем им доверять. Вот в этом вся проблема.
Александр Рыклин
‒ В России в 2018 году состоятся президентские выборы. Напрашиваются параллели с взрывами в 1999-м, 2010-м году. Может ли власть использовать угрозу терактов для дальнейшего «закручивания гаек»?
Очень важный вопрос ‒ власть пользуется сложившейся ситуацией или она ее конструирует, создает ее?
‒ Без сомнений. Угрозу терактов власть, безусловно, будет использовать в своих интересах для «закручивания гаек». Мы уже всю эту риторику слышали много раз ‒ давайте объединимся перед лицом опасности, в этой сложной для страны ситуации народ должен быть единым и тому подобное. Вся эта вульгарная риторика нам уже известна и здесь ничего нового быть не может. Другое дело, и в этом очень важный вопрос ‒ власть пользуется сложившейся ситуацией или она ее конструирует, создает ее? На сегодня, для меня это ‒ главный вопрос. И тем не менее, повторяю, к сожалению, я не надеюсь получить на него ответ.
‒ В конце марта в десятках городов России прошли протестные акции и как следствие задержания оппозиционеров. Мог ли напугать власть рост протестных настроений в обществе и подтолкнуть к использованию уже проверенного метода запугивания терроризмом?
Угрозу терроризма власть будет использовать в собственных интересах. И это будет одним из важных идеологических составляющих в течение всего предвыборного периода
‒ Конечно, уличные акции ‒ это большая проблема для нынешней власти, я бы даже сказал ‒ единственная. Потому что все остальные форматы протестной деятельности власть контролирует. В России ситуация сегодня такова, что смена власти конституционным путем на выборах произойти не может в принципе. Потому что в России сегодня не существует выборов в нормальном смысле этого слова. А вот уличные протесты ‒ как их контролировать? Там голоса украсть нельзя, если человек вышел на улицу, то он уже вышел. Поэтому, конечно, власть это очень тревожит. И понятно, что угрозу терроризма власть будет использовать в собственных интересах. И это будет одним из важных идеологических составляющих в течение всего предвыборного периода. У меня нет никаких сомнений по этому поводу.
‒ В российском сегменте соцсетей уже появилась информация, что в деле о взрыве в метро Санкт-Петербурга мог быть «украинский след». Что Вы об этом думаете?
Если кто-то у нас что-то подрывает, то это либо геи из Европы, или «бандеровцы», или просто американцы
‒ Я думаю, что найдутся какие-то наши (российские ‒ КР) политики, которые будут и эту карту разыгрывать. А почему бы нет? А давайте и это подбросим. Поскольку в этот огонь ненависти, пылающий у нас уже три года, дрова все время надо подбрасывать. Ну да, пусть какая-то часть зомбированных, несчастных граждан России думает, что здесь есть и «украинский след». Почему же нет? Могут быть различные следы: и европейский, кто-то скажет об американском. У людей должна складываться такая картина мира. Если кто-то у нас что-то подрывает, то это либо геи из Европы, или «бандеровцы», или просто американцы. Как-то так.
‒ Какими могут быть внутри- и внешнеполитические последствия взрывов?
‒ Внешнеполитические последствия тоже более-менее очевидны. Я думаю, эскалация в Сирии. Думаю, пока все же группировка «Исламское государство» будет объявлена автором этого чудовищного теракта, что, возможно, приведет к увеличению российского контингента, эскалации ситуации в Сирии и развертыванию там российских войск в гораздо больших количествах. Будет происходить эскалация напряженности. Пока так, а дальше ‒ посмотрим.