Детство с автоматом: как Россия ломает психику крымчан

На выходных в Крыму прошли массовые торжества, посвященные годовщине «присоединения» полуострова к России. На мероприятиях разыгрывали сценки с макетами оружия, а дети пели патриотические песни.

Как военно-патриотическое воспитание влияет на детскую психику? И что в такой ситуации могут противопоставить родители? Об этом говорим с психологом Ларисой Волошиной.

– Лариса, как на детей влияет российское патриотическое воспитание?

– Когда человек вырастает, он формирует свою морально-ценностную парадигму, проверяет знания на собственном опыте. И тогда эффект пропаганды смягчается. Но последствия пропаганды все же невозможно убрать из психики. В 2013 году швейцарские и американские специалисты проводили массштабное исследование в немецких городах. Исследовали примерно 300 городов, участие приняли около 6 тысяч человек. Выяснилось, что большинство людей, родившихся в 1930-е годы, склонны к антисемитизму. Они не антисемиты, однако в их психике четко прослеживаются антисемитские конструкции. По факту, эти люди живут в состоянии внутреннего конфликта. Важно понимать: пропаганда, которую мы видим на российских массовых мероприятиях, структурирована как бред. Она внедряется в психику, она некритична, в нее надо просто верить, а не проверять. А ребенок подсознательно верит взрослым, так что последствия губительны.

Психолог Лариса Волошина

– Каковы могут быть последствия во взрослой жизни?

– Как мы видим, люди продолжают подсознательно исповедовать насаженные в детстве пропагандистские убеждения. Личность ребенка только формируются. Целостность, самодостаточность личности – это соответствие убеждений действиям. Ребенку впихивают в голову пропаганду, и не просто пропаганда оторвана от реальности – собственный опыт говорит обратное. Например, на торжественном мероприятии в Крыму дети бросают в людей воображаемые гранаты. А при этом чему мы учим детей? Не целиться из рогатки в птиц, быть хорошим, ценить папу-маму, общество. Но когда мы – «Россия», «русские», мы бросаем гранату и целимся в воображаемых противников. Вот оно, несоответствие того, что говорят, тому, что делают реальные взрослые и сам ребенок. Это очень губительно для психики, это приводит к инфантилизации.

Севастополь, Пхеньян, Газа: где дети танцуют с оружием (видео)

– В 2017 «Левада-центр» опубликовал результаты исследований, согласно которым 68% россиян считают, что Россию окружают враги. И это тоже неминуемо отразится на детях.

– Взрослые россияне подвергаются пропаганде с 1994 года. Это люди, кстати, вместе с нами участвовавшие в демонтаже СССР. И в 1994-м, отвечая на вопрос «чей Крым» – а были соответствующие исследования – говорили, что Крым должен быть русским, потому что там живут русские люди. В 2014, накануне аннексии, они отвечали: Крым должен быть русским, потому что он наш, это наша земля. То есть дело было уже не в людях, о людях и их мнениях вообще речь не шла. А идея применения идеологии в воспитании детей, что мы сейчас наблюдаем, принадлежит Надежде Крупской. В 1920 она инициировала демонтаж скаутских организаций, воспитывавших в детях моральные принципы. И создала организацию, как она сама говорила, по форме скаутскую, а по сути – коммунистическую. В итоге уже в 1924 дети, пионеры, предавали родителей, участвовали в «идентификации» кулаков. Этому, кстати, подвергались преимущественно украинские дети, поскольку здесь был Голодомор. И дети гордились своими поступками, тем, что помогли изъять из семьи 15 пудов хлеба – попросту «на поесть».

– Опасна ли милитаристская идеология для самих россиян?

– Безусловно, и мы видим последствия. В Крыму все это происходит в ускоренной форме: насаживание тоталитарной идеологии, методов управления сознанием. Люди, еще вчера жившие в свободной стране, сегодня подвергаются гонениям, они вынуждены жить в состоянии внутреннего противоречия, психологического конфликта. Люди вынуждены демонстрировать то, что демонстрируют дети на линейках, вот эти условные банты и пляски. Можно в это не верить, но демонстрировать нужно. Детей учат доносить друг на друга, их используют как оружие против собственных родителей. А, когда ребенок приходит домой, рассказывает, что было в школе, и понимает, что родители думают по-другому – ему больно. Разрыв между семьей и обществом крайне нежелателен для ребенка. Кстати, в идеологии пионерской организации сказано: организация была создана для того, чтобы оторвать детей от семьи. Когда родители в жесткой форме противостоят убеждениям ребенка – а, по сути, пропаганде – они травмируют его.

Культурно-патриотический фестиваль, Севастополь, 18 марта 2017 года

– Что делать родителям?

– Выстраивать морально-ценностные конструкты. Учить, что предательство – это плохо, что любовь к Родине – это хорошо. Быть мягкими. Не спорить с тем, что говорят в школе – это делает ребенку больно. Но аккуратно давать ему понять, что есть другое мнение. Не просто родительское – вообще другое. Нужно смягчать жесткие конструкты пропаганды и основывать воспитание, формирование личности ребенка на базовых ценностях. На самом деле то, что делают с крымскими детьми, классифицируется международным законодательством как преступление – в частности, использование детей в военизированных организациях.

– С момента аннексии прошло три года. Я так понимаю, для психики это критичный срок.

– Надо сказать, мы все пережили серьезный стресс. Даже те, кто искренне приветствовал оккупацию. На этот стресс накладывается действие пропаганды. К слову, в 2006-2007 годах в российском научном сегменте появилось огромное количество так называемых программ формирования мотивации службы в армии. Российские психологи писали эти программы. Они готовились к промывке мозгов.

– Милитаризация и реваншистские настроения закономерны в странах, проигравших войну. СССР, а с ним и Россия, Вторую мировую выиграл. Почему в выигравших войну Великобритании и США милитаризация не началась, а в России – еще как? Почему сохранилась эта идеология войны, угрозы?

– Был такой украинский деятель, глава Центрального комитета партии большевиков Украины Павел Постышев. Именно ему принадлежала идея создания пионерской организации в Украине. Он четко заявлял: страна готовится к большой войне, и необходимо, чтобы дети были к ней готовы. Вспомним «Гитлерюгенд». Гитлер уже был мертв, но дети продолжали умирать. Милитаризация детской психики как раз приводит к тому, что ребенок готов идти умирать – потому что не понимает, что такое смерть. Это же было в Сомали, Руанде, Уганде. Это преступление.

Сейчас в Крыму происходит то же самое: попытка милитаризовать детей, сломать их психику, оторвать от семьи. Семья – это опора. Потому родителям очень важно быть мягче, не противопоставлять семью пропаганде. Им нужно понять: в собственной семье они не борются с Россией – они спасают собственного ребенка. Потому так важны любовь, толерантность, уважение. Потому что в такой ситуации ребенок – объект.

Симферополь, июль 2016 года

​– Можно ли изменить мировоззрение людей, воспитанных в милитаризованном обществе, «мирным» путем?

– Теоретически да, практически – только после большой катастрофы. Война, голод, падение государства, как это было при СССР – вот это серьезно меняет мировоззрение, отрезвляет. Но надо помнить, что пропаганда не появляется ниоткуда, она апеллирует к тому, что человек уже знает. Но смотрите, российская пропаганда создана на основе советских конструктов. Мировоззрение меняется, а конструкты не убираются.

– Как долго может существовать такая структура пропаганды без внешней агрессии?

– Россия постоянно ищет врагов – на этом сконструирована ее пропаганда, и это легитимизирует путинский режим.

– Вы считаете, дело только в путинском режиме? После него все изменится?

– Если не изменится сама конструкция режима, его парадигма – нет, и следующий режим будет подобным. Но суть в том, что нынешний режим существует только потому, что Путин насадил мысль: кругом враги. Вспомните, после оккупации в небе Крыма постоянно летали вертолеты, самолеты, люди удивлялись, почему они летают так низко. Их пугали. Если внимательно почитать российские так называемые программы моделирования готовности к армии, там четко говорится: нужно использовать давление, неустойчивость, страх. Человек боится войны. Когда он боится, то солидаризуется с таким, как он, чтобы защищаться вместе – мы ведь социальные животные. Потребность в безопасности – базовая, и тоталитарный режим ее использует. Но он стремится разрушить психику или не дать ей сформироваться, чтобы человек вошел в массу, растворился, солидаризовался с вождем. Путин есть Россия – вот результат происходящего. И, думаю, все эти жуткие вещи происходят для того, чтобы Путин еще пару лет пограбил.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)