Три года назад произошла аннексия Крыма, которую в России именуют «крымской весной». Как сегодня в России воспринимают последствия аннексии полуострова? Есть ли переосмысление у российского общества событий 2014 года? Стал ли Крым ближе россиянам? Об этом говорим с российским социологом, экспертом аналитического центра «Левада-центр» Денисом Волковым.
Всероссийский центр исследований общественного мнения предоставил результаты исследования, приуроченного к трехлетию аннексии Крыма. По данным ВЦИОМ, 97% россиян считают Крым частью России. Три года назад с этим были согласны 89% граждан. Более того, 78% якобы уверены в позитивном влиянии присоединения Крыма на страну, а негативные последствия отмечают 13% респондентов.
– Денис, изменилось ли, по-вашему, восприятие темы Крыма в сознании российских граждан? Есть ли внутреннероссийский консенсус относительно Крыма?
Эйфории уже нет, она закончилась в конце 2014-го с началом экономического кризиса. Но вот ощущение, что «Крымнаш», и мы его не вернем, очень распространено
– Думаю, консенсус есть. Отношение к теме Крыма, мне кажется, сложилось задолго до событий 2014 года. Другое дело, как сами эти события были восприняты – тут уже есть различия. По нашим данным, сейчас около 20% россиян считают, что присоединение Крыма принесло больше плохого, чем хорошего. 65% уверены, что наоборот – больше хорошего. Но когда мы спрашиваем, нужно или не нужно было присоединять Крым, чуть более 80% считают, что нужно. То есть уверенность, что Крым российский, что он несправедливо достался Украине, была и в 1990-е, и в 2000-е, опросы это показывали. Конечно, можно предполагать некоторое давление. Кроме того, за два-три года вопрос стал довольно рутинным. Эйфории уже нет, она закончилась в конце 2014-го с началом экономического кризиса. Но вот ощущение, что «Крымнаш», и мы его не вернем, очень распространено. Кроме того, мы начали создавать группы и обсуждать происходящие события. В 2014 об этом очень много говорили, сейчас – мало, как актуальное событие это отошло.
Денис Волков
– Многие российские издания либерального толка часто публикуют материалы о собираемых за деньги массовках на патриотических митингах в поддержку присоединения Крыма. С чем связано то, что люди чаще идут на такие акции не по зову сердца, а по разнарядке? Это вопрос темы или политического поведения в России?
Порой даже в фокус-группах проскакивает мнение, что можно и Керченский мост уже не строить, в Крыму и так хорошо живут – море, солнце, фрукты
– В первые полгода-год было больше тех, кто приходил добровольно. Потому что была эйфория. Сейчас она ушла, чего уже праздновать? Крым приняли, облагодетельствовали, все. Порой даже в фокус-группах проскакивает мнение, что можно и Керченский мост уже не строить, в Крыму и так хорошо живут – море, солнце, фрукты. Чрезвычайных эмоций уже нет, именно с этим я связываю низкую активность на митингах. Акции, на которые, по большому счету, нет смысла ходить, вынуждены собирать массовку.
– На днях российский политолог Александр Шмелев заявил о том, что многие российские граждане предпочитают обсуждать отношение к политической действительности дома и уходят в кухонные обсуждения. По его мнению, люди на самом деле охладели и индифферентно относятся не только к теме Крыма, но и к другим внешнеполитическим событиям попросту по причине усталости. Александр Шмелев считает, что люди охотнее говорили бы о том, что их действительно волнует – низких зарплатах, угрозе потерять работу, проблемах в сфере образования. Согласны ли вы с этим мнением?
С одной стороны, есть полное отрицание из телевизора. Но если пойти дальше, за это отрицание, можно поставить под сомнение всю внешнюю роль России в мире
– Отчасти согласен. Впрочем, думаю, тенденция к обсуждениям на кухнях есть не только в России, а во многих других странах. Но нам важно как раз то, как себя позиционирует человек публично, о чем готов говорить, а о чем не готов. Важна динамика этих настроений. Что касается Крыма, не все вопросы люди готовы обсуждать в фокус-группах. Думаю, связано это не с тем, что ведется запись – она потом уничтожается, люди забывают о записи через две минуты. Но темы вроде «есть ли в Украине российские войска», обсуждать не хотят. Дескать, официально их нет, что толку об этом говорить. Мне кажется, тут целый комплекс барьеров. С одной стороны, есть полное отрицание из телевизора. Но если пойти дальше, за это отрицание, можно поставить под сомнение всю внешнюю роль России в мире: насколько она хороша, приносит ли благо? Если не сомневаться, все в порядке: великая Россия защищает русских. А сомнение поднимает слишком много неудобных вопросов. Кроме того, поначалу полностью отрицалось участие российских военных в операции по присоединению Крыма. Потом Путин лично взял на себя ответственность за происходящее. Проблема была снята, обсуждать стало нечего.
– Получается, Крым нечего обсуждать, поскольку и так все понятно, а Донбасс не хотят обсуждать, потому что слишком много вопросов, и это может подорвать личные взгляды и ценности?
– Отчасти да. Конечно, большую роль в интерпретации и оценке играет телевизор. Люди говорят фразами из телевизора. Фразами из фильма «Путь домой». Основная проблема в восприятии Крыма – что произошло, что и как Россия получила. Отношение к этому менялось. Но «Крымнаш» появился гораздо раньше. А вот барьер в восприятии Украины как соседнего государства, в дела которого вмешиваться нельзя, нужно было сломать. И тут сыграла роль идея «защиты российских граждан», вокруг которой и строится «русский мир».
(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)
В материале используется терминология, принятая на аннексированном Россией полуострове