В Гааге проходят первые слушания по иску Украины к России в Международном суде ООН. Киев требует привлечь Москву к ответственности за нарушение двух конвенций ‒ о борьбе с финансированием терроризма и о ликвидации расовой дискриминации. Процесс может затянуться более чем на четыре года, однако уже в течение ближайших одного-двух месяцев суд может ввести временные обеспечительные меры, среди которых ‒ прекращение со стороны России помощи сепаратистам так называемых Донецкой и Луганской "народных республик", а также снятие запрета на деятельность в Крыму Меджлиса крымскотатарского народа.
16 января 2017 года Украина подала иск против России в Международный суд ООН. Его решение в пользу Киева, как подчеркивают эксперты по международному праву, может юридически зафиксировать факты финансирования терроризма, расовой дискриминации и предусматривать ряд компенсаций для пострадавших. Украинская сторона намерена добиваться признания этим судом финансирования Россией терроризма на Донбассе, которое не прекратилось и после того, как в июле 2014-го там был сбит пассажирский самолет рейса МН17 с помощью российского зенитно-ракетного комплекса "БУК-М1". Киев возлагает ответственность на Москву и за обстрелы жилых районов Мариуполя и Краматорска, уничтожение гражданского пассажирского автобуса под Волновахой и взрыв во время мирного шествия в Харькове.
Официальный представитель Украины, замминистра иностранных дел Елена Зеркаль заявила накануне на слушаниях в Гааге, что ежедневные многочисленные обстрелы украинских позиций на Донбассе подтверждают: российская сторона по-прежнему поставляет сепаратистам оружие. С начала года только по Авдеевке, которая в феврале оказалась на грани гуманитарной катастрофы, было выпущено 15 000 снарядов, что соответствует 14 вагонам, доверху наполненным боеприпасами. Зеркаль попросила суд до решения дела по существу запретить России любые шаги, которые усугубляют ситуацию в аннексированном Крыму и на Донбассе.
Елена Зеркаль в суде в Гааге
В течение более чем двух лет Украина пыталась урегулировать спор с Россией, направив ей за этот период не менее 40 дипломатических нот. Таким образом, как отметил в интервью Радио Свобода украинский юрист-международник Александр Мережко, Киев пытался избежать неудачного опыта Грузии, подававшей в свое время иск против России в Гаагский суд из-за войны 2008 года:
‒ Вначале необходимо провести переговоры с РФ, а если это не удается, то только тогда можно подавать иск в Международный суд ООН. Здесь Украина опасалась повторить ошибку, которую в свое время совершила Грузия. Эта страна, к сожалению, не исчерпала процедуры двухстороннего характера, предусмотренные конвенцией о борьбе с расовой дискриминацией, и в конечном итоге суд в Гааге заявил, что он не располагает юрисдикцией. Украине необходимо было соблюсти все процедуры, чтобы избежать грузинского прецедента, поэтому потребовалось несколько лет. Затянуть с рассмотрением этого вопроса пыталась Москва, и она всячески сопротивлялась решать спор на двухсторонней основе.
‒ Украинская сторона сейчас ожидает в Гааге принятия Международным судом ООН решения, которое бы удовлетворило требования Киева о введении временных мер в рамках дела против России для ее привлечения к ответственности за акты терроризма и дискриминации. О каких конкретных мерах идет речь?
Россия должна прекратить финансирование террористических групп и в целом терроризма на территории Украины
‒ Нарушение РФ двух конвенций ООН можно рассматривать как длящиеся международно-правовые нарушения, то есть главная задача, которая сейчас стоит перед Украиной ‒ добиться принятия международным судом временных мер для того, чтобы прекратить совершение этих преступлений. Конкретно это означает, если мы берем конвенцию о борьбе с терроризмом, то Россия в данном случае должна прекратить финансирование террористических групп и в целом терроризма на территории Украины. Кроме того, в рамках этих мер, возможно, украинская сторона будет добиваться установления контроля над всем участком своей восточной границы с РФ. Также, вероятно, будет поставлен вопрос о прекращении репрессий и преследований по этническому признаку на территории Крыма в отношении проживающих там крымских татар и украинцев.
Александр Мережко
‒ Если говорить о репрессиях России в Крыму, может ли Гаагский суд снять запрет на деятельность на полуострове Меджлиса крымскотатарского народа?
‒ Все зависит от того, как эти действия России квалифицировать. Украина их квалифицирует как акты дискриминации на основании признака расовой принадлежности. Если мы рассматриваем это как нарушение конвенции, а для этого есть все основания, то тогда международный суд может потребовать снять запрет на деятельность Меджлиса. Сам факт запрета Меджлиса как главного представительного органа крымскотатарского народа может рассматриваться как акт дискриминации по отношению к крымским татарам.
‒ Как следует из поданных Украиной в суд документов, Россия нарушила конвенцию о финансировании терроризма, "поставляя тяжелые вооружения, денежные и людские ресурсы нелегальным вооруженным группировкам, в том числе так называемым Донецкой и Луганской "народным республикам". Может ли международный суд напрямую запретить Москве финансировать сепаратистов, отправлять на украинский восток российских солдат, оружие и военную технику?
‒ В принципе, он может это сделать, поскольку действия РФ, о которых идет речь, они вопиющим образом нарушают положения международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Такое решение может быть принято в рамках временных мер, но вопрос в том, насколько Россия будет готова его исполнить.
‒ Временные меры, указанные судом, являются обязательными, а как, действительно, на практике можно заставить Россию их выполнить? Есть ли соответствующие механизмы?
Реализация норм международного права носит, я бы сказал, такой характер социально-психологического давления на страну-нарушителя
‒ Мы не можем представить такую ситуацию, что для реализации решения суда ООН будут предприняты какие-то военные действия или, скажем, меры физического характера, государство ведь невозможно посадить в тюрьму. Но если Россия откажется выполнить временные решения суда, то наиболее правильной стратегией для Украины будет обращение в Совет безопасности ООН, поскольку речь в этом случае будет идти о нарушении Устава Организации Объединенных Наций, и это будет в компетенции Совбеза ООН. Но поскольку одна из сторон спора ‒ Россия, которая является членом Совета безопасности, то, конечно же, она будет блокировать принятие обязательной резолюции и выполнение решения суда. Правда, в самом Уставе ООН есть одна зацепка. Это его 27-я статья. В ней говорится, что если речь идет о международном споре и одной из сторон является член Совбеза, то он должен воздержаться от голосования. Но нет никаких гарантий, что Украине удастся задействовать эту статью. Ведь российская сторона может воспользоваться своим право вето. Надо понимать, что в конечном итоге реализация норм международного права носит, я бы сказал, такой характер социально-психологического давления на страну-нарушителя. Если у Украины не получится, будем исходить из худшего варианта. Тогда украинские власти будут апеллировать к своим союзникам ‒ США, Европейскому Союзу ‒ с просьбой ввести дополнительные санкции против РФ, чтобы заставить ее реализовать решение Международного суда о временных мерах.
В Авдеевке
‒ Россия утверждает, что не является стороной конфликта на Донбассе. Может ли, по Вашему мнению, суд в Гааге признать ответственность России за вооруженную агрессию на востоке Украины?
‒ Непосредственно агрессия России против Украины не является тем вопросом, который рассматривает суд. Он вне рамок конвенций и за пределами компетенции Международного суда. Но это вопрос юридической стратегии и тактики украинской делегации. Думаю, что Украина будет говорить о факте агрессии как о второстепенном вопросе. Может возникнуть ситуация, когда суду придется дать на него ответ, поскольку он будет опосредованно связан с главным вопросом. Если посмотреть на решения, принимаемые Гаагским судом, то он, как правило, сам себя ограничивает очень узкими рамками решения конкретной проблемы. Не исключено, что суд может просто отказаться рассматривать факт агрессии, хотя я считаю, что Украине обязательно необходимо пробовать ставить этот вопрос.
‒ Окончательный вердикт по иску к России, как заявил украинский министр юстиции Павел Петренко, следует ожидать не ранее чем через четыре-шесть лет. Если суд примет решение в пользу Украины и юридически зафиксирует факты финансирования терроризма и расовой дискриминации со стороны России, то в этом случае будет ли идти речь о выплате компенсаций пострадавшим?
‒ Один из общих принципов права как раз предусматривает необходимость компенсации, если речь идет о нарушении права. Конечно же, Украина будет добиваться выплаты Россией справедливой компенсации пострадавшим. Сам факт осуждения РФ Международным судом, если такое решение примет суд, будет очень важным и войдет в историю международного права. Это будет мощным аргументом для позиции официального Киева. Вообще, очень сложно представить, что государство, против которого вынесено решение Международно суда, может с легкостью его проигнорировать, поставив себя вне международного права. Это очень рискованный шаг, делающий государство изгоем, с которым никто не захочет иметь дело. Уменьшится, например, поток иностранных инвестиций, и вести какие-либо экономические и финансовые операции с этим государством будет очень рискованно. Это будет серьезный удар по престижу государства, а престиж имеет все-таки большое значение в международных отношениях, ‒ отмечает Александр Мережко.
Впрочем, по мнению председателя общественной организации "Сила права" Андрея Сенченко, вряд ли хозяин Кремля беспокоится о возможных имиджевых потерях и, скорее всего, будет игнорировать любые решения Международного суда в Гааге:
Андрей Сенченко
На мой взгляд, единственным действенным инструментом в отношении России являются экономические санкции
‒ Эти меры превентивного характера, которым посвящено заседание суда, они вряд ли могут быть напрямую эффективны, поскольку сегодня путинский режим не признает ни двухсторонние, ни международные соглашения. Он не признает, в том числе, и Договор между РФ и Украиной о дружбе, партнерстве и сотрудничестве, и Будапештский меморандум, который подписала и Россия в конце 1994 года, гарантируя территориальную целостность Украины в обмен на ее отказ от ядерного оружия. Все это игнорируется Путиным и его режимом. Поэтому особых иллюзий, что будет прямое действие от этого промежуточного решения суда на этом этапе, нет. Очень важны оценки. Они будут определенным индикатором для всего мира. Сегодня, к сожалению, разные точки зрения на происходящие в Украине, и не только из-за лжи путинской пропаганды, но и из-за двусмысленных действий украинской власти, в той части, что войну по-прежнему называют антитеррористической операцией, и так далее. На мой взгляд, единственным действенным инструментом в отношении России являются экономические санкции. И в условиях, когда в мире разрушены механизмы сдерживания ядерной агрессии, очень важно, чтобы укоренился принцип неотвратимости расплаты за агрессию. Необходимо усовершенствовать механизмы взыскания ущерба как в интересах пострадавших государств, так и в интересах граждан, ‒ убежден Андрей Сенченко.