В марте 2014 года более 15 тысяч украинских военнослужащих в Крыму пожелали продолжить службу в российской армии – такие данные во время аннексии приводил ИТАР-ТАСС со ссылкой на правительство полуострова. Как утверждает украинский Генштаб, в Крыму остались около 14 из 18 тысяч украинских военных – правда, не ясно, все ли из оставшихся стали служить России.
На главные вопросы о том, как украинцев вербовали в российскую армию, отвечает начальник пресс-службы Сил специальных операций Вооруженных сил Украины, бывший заместитель командира 501-го отдельного батальона морской пехоты в Керчи Алексей Никифоров.
– С чего для вас началось российское вторжение в Крым?
– Мы видели военные автомобили Российской Федерации на паромной переправе в Керчи, отслеживали их, передавали информацию по радио. Более того, мы хорошо знали российских командиров из соседних военных частей, которые всем распоряжались. Один из них потом блокировал нашу часть. Раньше мы проводили совместные парады, а теперь оказались по разные стороны.
– Что вам говорили российские военнослужащие?
– Что приехали защищать нас от крымских татар, от неких радикалов, мол, они вооружились на складах во Львовской области и сейчас якобы приедут нас убивать. Россияне предложили выставить свой караул, но в итоге мы стояли отдельно. К сожалению, по договоренностям того времени военнослужащие Черноморского флота могли свободно находиться в Крыму, не заходя в наши воинские части.
Алексей Никифоров
– Поступали ли какие-то приказы из Киева?
– Да, но крайне противоречивые. С разницей в несколько часов по военным каналам могли прийти два приказа: один – о полной боевой готовности, другой – о том, чтобы срочно сдать оружие. Командирам пришлось перейти на обычную, мобильную связь, потому что они-то знали друг друга. В любом случае, начать какие-то активные действиям было сложно. Например, на 300 единиц техники у нас приходилось 15 аккумуляторов – и это не из-за того, что их у нас отобрали, просто столько было на самом деле. Уже 1 марта на совещании заговорили о том, что придется, скорее всего, выезжать в Украину.
– То есть не было мыслей оказать сопротивление захватчикам?
Буквально всем командирам говорили, что стоит им открыть огонь – и начнется Третья мировая война
– Это только потом пришло осознание, что против нас вели сложную информационно-психологическую операцию. Буквально всем командирам говорили, что стоит им открыть огонь – и начнется Третья мировая война. Они этого боялись. Вместе с тем стращали, что на материковой Украине непременно арестуют за дезертирство и так далее. То есть для нас специально сузили возможность выбрать какое-то развитие событий, кроме перехода на сторону врага. Как мы знаем, очень многие на это поддались. Прибавьте сюда высокие зарплаты российских военных, нежелание покидать дом, менять быт, свойственное большинству людей – и получится, что все произошедшее вполне закономерно.
– Значит, аномальным в тех условиях казалось желание не предать Украину и уехать на материк?
– Именно. Интересно, что нам удалось вытащить некоторых бойцов уже после аннексии. Один из них специально приехал во Львов, походил там сам, посмотрел, что радикалы-националисты не маршируют по улицам, а потом вернулся в Крым, уволился и переехал.
– Удалось ли, по-вашему, вынести уроки из тех событий?
– Однозначно. Теперь мы понимаем, что это была спецоперация, в которой основная ставка делалась на психологическую обработку. С тех пор в Украине появились свои силы специальных операций, и к 2020 году они будут оснащены по всем современным требованиям, но подробности я, увы, разглашать не могу. Скажу только, что похожий сценарий у России в отношении Украины больше никогда не пройдет.
(Над текстовой версией материала работал Владислав Ленцев)